https://greek-movies.com/movies.php?m=3910
В американском прокате – «Поющая струна», но какое нам дело до этого, «Вздохи скорбящих» гораздо точнее. Вздохов и скорбности в этом фильме процентов девяносто пять, если брать по сухой массе, но сухой эта масса не будет, запасайтесь платками и полотенцами! Если брать в бразильском эквиваленте, то это серий пятьсот.
Никос, простой рыбак, пишет и поёт песни. Правда, нам показывают только песни, но не то, как он рыбачит. Остальные рыбаки из его команды тоже нихрена рыбу не ловят, а танкуют… упс… танцуют сиртаки или просто бухают и ничего не делают. Правильнее будет говорить, что бард Никос бездельничает в компании собутыльников.
В хозяйском саду горничная пристаёт к садовнику, ломая все стереотипы. Садовник выступает за сохранение культурного наследия: горничную ебёт хозяин, а садовник – хозяйку.
Бизнесмен беседует со своей дочерью Дженни. Доча хамит и дерзит, затачивая ногти, а потом гордо уезжает на большой белой машине по левой стороне дороги, потому что это не Греция, а Кипр. Сбив по дороге пешехода, она отвозит его… блин, не отвозит, она его по дороге где-то теряет, а сама заявляется к той больной женщине, это ее мама.
Бизнесмен строит служанку, а она выкобенивается и изображает феминистку.
Дженни на большой белой машине ЕЩЁ РАЗ подъезжает к тому же дому, на этот раз сбитый мужик с ней. Баба, хули, с первого раза ничего сделать не может. Понятное дело, мужик этот – Никос, вот только зачем она привезла его сюда? На больницу здание не похоже.
Садовник гуляет по улицам и нарывается на драку, простые люди предпочитают простые развлечения. Дело, впрочем, ограничивается взаимными оскорблениями.
Бард опять квасит с друзьями. К нему на своей белой машине приезжает девушка, сразу в полосатой пижамке. Бард поёт, друзья кормят ручного пеликана. Девушка подходит и заявляет: я понимаю, вы заебись поёте, но мне б мужика. Пеликан тырит хавку со стола. Никос поймал удачу за хвост и уезжает с богатой тёлкой.
Ночная жизнь. Парк аттракционов, машинки-карусельки, народные танцы – разврат, короче.
Влюблённые с утра пораньше прыгают по развалинам, а потом беседуют на берегу моря. Никосу даже в голову не приходит, что у него с утра выход в море. Вот тут-то и начинаются рыдания и скорбления: Дженни испытывает приступ косоглазия. Подходят друзья Дженни, тоже золотая молодёжь, здороваются, знакомятся с Никосом и уходят, охуительная постановка эпизода.
Дженни приводит Никоса домой, как раз попадают на вечеринку. Один из гостей, оказывается, Никоса знает, сразу находит для него инструмент и выводит на сцену. Все начинают слушать песню в напряжённых позах, просто нереально страшная сцена.
Два бизнесмена ведут напряжённый разговор, судя по мордам, делят рынок Кипра.
Садовник моет окно (на дворе ночь), его горничная сидит рядом, читает журнальчик и командует, как будто она уже беременная. Ой, правда беременная. Вот к чему приводят половые связи!
Опять бизнесмены. Они, оказывается, делили профессиональную карьеру Никоса, хороший певец даёт хороший доход, рынок нужно регулировать. Вечеринка в разгаре, Дженни стоит в гостиной у стенки. Никос наверху с папой, торгуется, как чёрт, и покупает-таки себе место под солнцем.
Папа выбивает Дженни бубну за связь с Никосом и с одного удара валит её на подвернувшийся диванчик. Дженни держится за голову и опять испытывает расфокусировку зрения. Это явные признаки предынсультного состояния, кстати, но всем похуй.
Смотр народного танца. Публика, в общем, неплохо относится к такому способу отдохнуть. После танцев на сцену выходит Никос и поёт рыдалово. Хорошо поёт, звучит, как сочный запил на соло-гитаре, только голосом.
Дженни наконец-то попадает в постельку, хотя и без надзора лечащего врача.
Никос сидит дома, грустит, скорбит и вздыхает, курит по две пачки в день. Осознает, что Дженни не для него колосилась. Тем не менее, карьера идёт в гору, его уже показывают по телевизору.
Бизнесмены опять делят рынок, стоя у окна, вымытого садовником.
Мелкая сестра Дженни куда-то чешет с деловым видом. Дженни опять душераздирающе слепнет. Никос всё поёт, служанка-феминистка пырится на него, широко расставив зубы, а потом приводит его к невидящей Дженни, которая произносит трагическую речь. Никос уходит, даже не потрогав её.
У Никоса взыграла гордость, он демонстративно рвёт чек от папы-бизнесмена и оскорбляет его действием. Понаделают, блядь, неадекватных долбоёбов, потом кино про них снимают.
Дженни сидит на солнышке и слушает радио. Никоса, оказывается, из шоу-бизнеса-то не попёрли, вполне себе поёт. Уронив приёмник, она слепо шарит по земле, то есть у неё вообще всё плохо со всеми органами чувств и общей соображалкой. По дорожкам сада подкрадывается Никос, но его палит мелкая деловая сестра Дженни. Не удивлюсь, если эта сучка уже мысленно примеривается к папиному наследству.
Никос опять депрессирует дома. К нему приходит дженнин папа, потому что бизнес дороже гордости. Папа произносит прочувствованную речь с интонациями скорби и вздохов. А, нет, это дочка ему дороже гордости. Вытираю слёзы.
Никос поёт песню, на его лицо накладываются кадры хирургической операции. Бизнесмен в аэропорту встречает самолёт, на котором прилетела Дженни. Она видит его прямо с трапа дальнобойным глазом.
Никос приносит букет в дом Дженни. Она выходит к нему в платье в горошек и выёбывается, как муха на стекле. Никос гуляет за ней с букетом, но получает полный облом и уходит прочь. Папа и служанка наседают на Дженни и полощут ей мозг.
Никос на сцене выдает рулады. В зрительный зал просачиваются Дженни, папа и служанка. Голос Никоса почёсывает придатки Дженни. Обнимашки, целовашки.