Внезапно в темноте раздался грохот, казалось, что в квартире обвалился потолок.
Леонидов проснулся, автоматически надел кастет на правую руку, выскочил из-за занавески, отгораживающую нишу, в которой стояла кровать, в комнату.
Нащупал на стене выключатель и свет зажегся.
Развалилась поленница дров, уложенных вдоль стены коридорчика и комнаты.
Так он и стоял в одном белье, с кастетом на правой руке, среди разметавшихся по паркету сучковатых поленьев.
Это надо же. Развалилась поленница, а вроде укладывали ее аккуратно. Видимо слишком много дров пожертвовал ему главный редактор.
Леонидов сел на стул, печально оглядел дровяной хаос. Извечный, практически гамлетовский вопрос стал перед ним. Что делать? Складывать поленницу или послать все к матери и лечь спать.
Господи! Дрова эти, буржуйка, мог ли он подумать об этом, когда менял квартиру в знаменитом доме Нереинзее. Тогда в каждой квартире стоял телефонный аппарат, на маленькой кухоньке двух-комфортная газовая плита, центральное отопление. На крыше дома разместился роскошный ресторан и теннисные корты. Сидишь в ресторане, а Москва внизу, как движущийся макет.
Газ отключили, паровое отопление то же, о телефонной связи напоминает инкрустированный серебром аппарат, подарок на день рождения Саши Куприна. Слава Богу, что работает водопровод, и электричество подают без перебоев, а чай можно на примусе или «буржуйке» вскипятить.
Леонидов открыл дверцу печки. Она уже прогорела. Он положил поленьев до краев и пошел спать. Утро вечера мудренее.