– Скажите, Дармиэль, а кем был по профессии ваш покойный дедушка?
Мы сидим в небольшом уютном кафе, попивая кофе с миндальными пирожными. На мне, помимо нового платья и туфель, новый капор – сиреневый, в тон платью, с шелковой сиреневой ленточкой. Душа моя охвачена детским тщеславием. Я в кафе, с красивым мужчиной, и все у меня как у настоящей девушки. Вы будете смеяться, а у меня, по сути, первое свидание в жизни. Я всегда запрещала себе даже думать о мужчинах… по ряду причин.
– Дедушка? Художник… все больше рисовал иллюстрации к книгам, занимался реставрацией, да, еще каллиграфией увлекался…
– То есть, он мог вполне создать все те документы? Сам? Простите, что задаю вам этот вопрос…
– Вы намекаете, что мой дедушка жульничал? – развесеслился Ланкрэ, нимало не смутившись. – Ха! Не извиняйтесь, у нас в роду все немножко… шалопаи, так что дед, если бы он это сделал, вписался бы в семейную традицию. Но скажу: вот уж поделом тем авантюристам, которые купились на его обман!
Ланкрэ расхохотался. Затем доверительно наклонился ко мне.
– Я просто представляю себе эту сцену. Дедушка, слабым, дребезжащим голоском говорит своему посетителю: «Ах, голубчик! Мне этот документ уже все равно не пригодится – мне уже надо думать не о власти, а о кладбище. Когда я был молод, у меня не было и шанса – Совет Двенадцати не подпустил бы к власти никого. Да, горько мне было жить, прозябая в нищете и при этом зная, что я наследный принц – но они бы не потерпели короля… им и так хорошо. Бороться за власть в таких условиях? Я не самоубийца. Но теперь, когда шанс появился и им позарез нужен король, а я уже ни на что не способен. Документ ваш. А деньги мне очень пригодятся на лекарства…». Наверняка разыграл все как по нотам…
– Он был таким артистом?
– О! – Ланкрэ поднимает указательный палец. – Вы даже не представляете, каким! А насчет технической стороны вопроса… Мог ли он все это подделывать – мог, без труда, при его квалификации… но остается кое-что непонятное, – Дармиэль отпивает кофе. – Откуда он скопировал все это? Ведь нельзя же просто так сесть и написать… документ должен быть составлен по образцу, ведь так?
– Это правильно, – соглашаюсь я.
– А значит, у него был оригинал документа. И вот вопрос – откуда?
Я с недоумением пожимаю плечами.
– Я после погрома прибирался в доме, – продолжает Ланкрэ, – и в одной из старых книг нашел вот это, – он кладет передо мной рисунок генеалогического древа.
Я склоняюсь над этим документом – нагромождение виньеток и разных завитушек, но смысл понятен. В основе древа, прародителем, указан некий король Жюль Веселый… ну и имечко! – и его супруга, королева Арвета. От них идет линия к их сыну, кронпринцу Альбелейну и его супруге Элиссе. У кронпринца было двое детей: старшая девочка, и младший мальчик… Ах ты!!! Мальчика звали Готтор… А девочку Арвета, в честь бабушки.
– Готтор? – поднимаю я глаза на Дармиэля. – Уж не ваш ли дедушка?
– Вот и мне интересно, – вздыхает он, – и более того: видите? Тут указана дочь его Лимия, так именно Лимией звали мою матушку… И муж ее Кордэн Ланкрэ, а это, заметьте, имя моего покойного отца… А вот и я: Дармиэль Ланкрэ.
– То есть, вы взаправду ведете свой род от короля Галидорро?! – глаза у меня горят от восторга, – а я-то до последней минуты полагала, что это просто розыгрыш…
Он со смехом разводит руками.
– Поверьте, если это и так, то для меня это не более, чем курьез. Я предпочту скорее подметать улицы, чем сидеть на троне.
– Не любите власть? Редкое качество для мужчины.
– Да, вы правы. Редкое. Но что поделаешь – уродился таким… Меня в этой истории больше занимает другое…
– Да? – спрашиваю я, продолжая рассматривать генеалогическое древо. – А вот тут какие-то пробелы… То есть, отсутствуют имена…
– Вот и я о том же! Если с наследниками сына кронпринца все ясно, то с наследниками его дочери – недоразумение какое-то. Дочь Арветы-младшей, по имени Мея, вышла замуж за мужчину по имени Иллиус Рейли. Дальше, у них дочь Нолли Рейли, и она, вероятно, вышла замуж, но за кого? Здесь пустой квадратик с вопросительным знаком. И насчет ее детей тоже ничего не ясно, то есть – они то ли были, то ли их не было.
– Почему это вас беспокоит?
– Я одинок в этом мире. Дед был последним родным человеком, и так ужасно его потерять. А Нолли Рейли … Родители упоминали в разговоре, что Нолли вышла замуж против воли родных и сбежала с любимым… Где сейчас она и ее муж? А что, если где-то у меня есть троюродный кузен или кузина?
Я тихо рассмеялась.
– Ну Дарми… вы позволите вас так называть? Кровные узы – вещь хорошая, если они связывают людей с ранних лет; и впридачу, если у вас совпадают характеры, ценности… Но если вы найдете вашего родственника после стольких лет разлуки – это, скорее всего, будет совершенно чужой вам человек.
Он грустно улыбнулся, кивнул. Потом спросил:
– А вы, Флавиенна? Какие у вас планы?
– Вы будете смеяться, но я решила отправиться в Галидорро.
Он поднял бровь.
– А можно узнать, с какой целью?
Я поиграла пальцами в воздухе и протянула мечтательно:
– Да так… посмотреть, люблю незнакомые места…
Ланкре покачал головой укоризненно, и молвил:
– Бросьте, ничего все равно не выйдет.
– О чем вы? – пропела я невинно.
– О ключе. Ведь именно его вы решили поискать, не так ли.
Я скромно потупилась, потом рассмеялась. Все-таки Ланкрэ меня не перестает удивлять. Есть в нем удивительная проницательность, словно он меня знает уже сто лет.
– Дармиэль, скажите честно, вы всех людей вот так запросто разгадываете, или только я для вас – открытая книга?
Он загадочно улыбнулся, покачал головой и ответил:
– Нет, вы не открытая книга, но вы представляетесь мне самой интересной книгой на свете, которую я хотел бы читать и перечитывать. А что до ключа – так все очевидно. Вы невероятно любопытны, и в душе немного авантюристка. Странно было бы, если бы вас не заинтересовала эта загадка… не так ли?
– Да, загадка интересная… Но не только загадка! Дело в том, что за ключ от королевского ларца объявлена огромная награда, – я сделала паузу и прошептала замогильным голосом, – миллион золотых! А у меня как раз отпуск намечается. Почему бы не совместить приятное с полезным? Посмотреть на место, в котором я еще никогда не бывала… И если повезет, представляете?! Я бы все свои проблемы смогла решить за эти деньги!
Он расхохотался.
– Я бы с радостью пожелал вам удачи в поисках – только, увы, я в эту удачу ни капли не верю.
– Вообще-то, не забывайте – я следователь… И неплохой…
– И что? Там, в Галидорро, ключ тоже ищут наверняка не последние люди. И если они в отчаянии объявили награду, это говорит только о том, что они уже вконец потеряли надежду. А раз так, то считайте, что шансов нет. И, кстати, самое главное: зачем им этот ключ?
– Ооооо, – я поднимаю палец. – Дело в том, что они и впрямь крупно влипли.
Дармиэль поднимает левую бровь – знак вопроса.
– Много лет назад они подписали, как я поняла, договор, с соседней страной, Ленурией. Это было такое условие при заключении брачного контракта последнего короля, который был женат на принцессе этой самой Ленурии. И по этому договору, если королевство Галидорро останется без короля энное количество лет – точнее, восемьдесят лет – оно перестает существовать как самостоятельное государство, и вливается в состав Ленурии, как провинция…
– А кто там сейчас в этом Галидорро правит, я не понял?
– Сейчас государством правит Совет Двенадцати, это вроде регентства при пустом троне – а короля нет! – я развела руками. – Потому что кронпринц с супругой и наследником, ну, эти, которые ваши предки, если верить вашей картинке с генеалогическим древом – исчезли из Галидорро давным-давно при загадочных обстоятельствах…
– А как они исчезли?
– Сбежали.
– Зачем?!
– Не поняла толком. Их кто-то убить хотел, вроде.
– Исчезли там – и появились здесь, – задумчиво тянет Дармиэль. – Странно. Если их убить хотели – в таких случаях принято не убегать, а казнить заговорщиков.
– Да я сама ничего не поняла из объяснений этого охотника за ключом. Но им именно сейчас нужно позарез посадить на трон нового короля, так как срок жизни без короля совершенно истекает, а им почему-то вливаться в состав этой Ленурии страсть как неохота.
– Ну еще бы, конечно неохота. Они же всю свою власть утратят, не так ли? А где они его возьмут, нового короля?
– Ну, долго ли подделать документы и фальшивую родословную… Им же свой человек нужен на троне, понимаете?
– Ах, вот как.
– Но проблема в том, что для коронации им надо непременно открыть ларец. Что в этом ларце – мне неведомо. А ларец ни отпереть, ни взломать без этого ключа. Какой-то этот ларец… неотпираемый.
– Да, интересно, что там внутри…
– Мне тоже. Во всяком случае, я намерена включиться в эти поиски.
– Ох, боюсь, что ничего вы не найдете…
– Ну, не найду, так наберусь новых впечатлений. Почему вы так упорно отговариваете меня от этой попытки?
Ланкрэ складывает руки на груди, рассматривает меня задумчиво.
– Почему-то у меня нехорошее предчувствие. Такое ощущение, что вы с беспечностью ребенка лезете в пасть к аллигатору…
– А что мне еще остается, Дарми? Дело в том, что прятаться в моем положении – это не выход. Они – я имею в виду, всякие авантюристы из Галидорро – все, как взбесившись, решили почему-то, что ключ у меня – они меня в покое не оставят.
– А вот это мне не понятно. Почему они «взбесились», как вы думаете? Что заставляет их верить в то, что вы что-то знаете о ключе?
– Понятия не имею, хотя вопрос хороший. Может, попутно я выясню и его. Но сидеть, сложа руки или прятаться – не по мне. В моем положении единственное, что остается – идти навстречу опасности.
– Опасность может быть слишком велика для вас, – говорит он грустно и серьезно. И накрывает мою руку своей, отчего я сразу ощущаю прилив сил и отвечаю бодро:
– Да ну, вот уж, право! Мы еще посмотрим. Найду ключ, заработаю кучу денег… ох, какие у меня на них планы! – я предвкушающе улыбаюсь.
– Надеюсь, вы не попробуете зарабатывать в знаменитых галидоррских казино? А то еще спустите все, что только можно…
– Да мне спускать вообще нечего, – улыбнулась я, – к тому же, я азартна только в следственных делах.
Ланкрэ одобрительно кивнул. Ухмыльнулся.
– Ну а вы? Какие у вас планы? – поинтересовалась я.
Он молчит. Вид его задумчив.
– Займусь финансовыми вопросами. Мне надо продать свои картины, – на красивых губах его промелькнула усмешка, – есть у меня одна идея, как это сделать…
– Вы что, художник? – спрашиваю я, – ах, да! Я же видела в мансарде дома множество картин, но почему-то не спросила, чьи они…
И тут же начинаю мысленно хохотать над собой. Тоже мне, ну ты и следователь, Флавиенна! Не спросила у свидетеля, чем он занимается по жизни! Впрочем, у лежащего на койке забинтованного человека я спрашивать старалась только самое главное…
– Да, был им когда-то, – отвечает он неохотно. – Впрочем, и сейчас не бросаю живопись. Я неплохой художник, поверьте. Однако, сейчас такое время, что покупатель смотрит не на картину – а на подпись под картиной. Поэтому я понял, что гораздо выгоднее продавать чужие картины, чем писать свои…
– Понимаю, жить ведь на что-то надо, – пожимаю я плечами.
– Я бы охотно нарисовал ваш портрет, Флавиенна. Ради такого удовольствия я буду счастлив вспомнить, что такое кисти и мольберт, если вы окажете мне честь и согласитесь позировать, – он смотрит на меня пристально, а голос его звучит вкрадчиво, – Что вы об этом думаете?
После такого предложения я слегка покраснела. Или даже не слегка. Щеки, я чувствовала это, просто горели.
– По возвращении я опять окунусь в полицейские будни, – промямлила я. – Боюсь, мне будет не до портретов.
Дармиэль снова накрывает мою ладонь своей, гладит мои пальцы…
– Ну, по воскресеньям вы могли бы выкраивать по часику, не так ли? – и он дарит мне улыбку, полную мужского шарма.
Хм, что бы это значило? Такая настойчивость даже похожа на мужской интерес, не так ли? Я на пару секунд позволила себе помечтать о несбыточном, но тут же одернула себя. Проснись, Флавви! Он король-мужчина – посмотри на него. Гибкое мускулистое тело, уверенный взгляд неотразимого красавца… А ты – смешная мышка в капоре, и что бедной мышке делать рядом с королем?
– По возвращении и решим, – мило улыбаюсь я ему. С таким видом, как если бы у меня были все шансы на этого красавчика. И мысленно смеюсь над собой, притворяшкой этакой.
Он берет паузу, многозначительно смотрит мне в глаза долгим глубоким взглядом, и говорит голосом самым бархатным, самым многообещающим:
– Вы позволите мне вас проводить?