Дома Алина, решив не заморачиваться с ужином, нажарила гренок вприкуску с колбасой и сыром, и, впервые за неделю, позвонила маме, Анастасии Владимировне.
– Доча, привет! Как дела? – уставшее, но такое родное и красивое лицо матери отобразилось на экране.
– Хэллоу, мамулитта! Да пойдёт, сижу вот, ужинаю. Соскучилась по вам с папой.
Лина грустно улыбнулась и помахала бутербродом в камеру. Мама сощурилась, присматриваясь.
– Тебе что, есть нечего? Денег не хватает?
– Да нет, нормально всё, мне просто лень сегодня готовить. Мамуль, я хотела посоветоваться с тобой…
Для Алины мама являлась лучшей подругой. Это была мудрая, волевая женщина, светлая и добрая, к ней всегда тянулись люди. Алина могла рассказать любую, даже самую стыдную историю, и знала, что её не осудят и всегда помогут советом. Врать она не любила, хоть и прекрасно владела этим искусством, но обман был для неё сделкой с совестью, поэтому мама была в курсе всех событий в её жизни. И когда было тяжело, грустно, или требовалось принять какое-то решение, Алина обращалась именно к ней.
– В общем, один парень, помнишь, я рассказывала про него, Матвей Корольков, сегодня сделал мне очень странное предложение. У него есть какие-то друзья-музыканты, которым нужно рисовать обложки для песен, и почему-то зовут художником именно меня.
– Это, конечно, интересная работа, но почему предложили тебе? Вы общаетесь с этим Корольковым? – мама отбросила лезущую в глаза тёмную челку и озадаченно посмотрела на Алину.
– Нет, конечно. Просто он сегодня ко мне пристал и неожиданно позвал к ним работать. Сказал, что какой-то там их друг видел мои картины, и я – это именно то, что им нужно.
– Ну, если так, то в чем ты сомневаешься? Это же здорово, тебе нравится рисовать, а за деньги это делать ещё приятнее.
– Да, но я боюсь, что у меня ничего не получится, и я только опозорюсь. Я же просто любитель. – Лина замялась, – Да, ты также начинала раньше рисовать сама, но я – это не ты, я так не могу, а у тебя талант.
Анастасия Владимировна строго посмотрела на дочь.
– Алина, я сто раз тебе говорила: талант не так важен, как упорный труд. Цена успеха – это 80% каждодневной работы над собой, и 20% таланта. Я тоже раньше была не уверена в своих силах, но брала и делала. По-другому никак. А ты только закапываешь себя этой вечной боязнью.
Она знала, о чем говорит. Женщина впервые взяла в руки кисть только в двадцать восемь лет, и начала учиться по видеоурокам. Казалось, она перерисовала каждую вещь в их доме в натюрмортах, а вся семья была вынуждена часами позировать, пока мама отрабатывала портреты.
– Думаешь, у меня получится? Я не хочу позориться. – повторила Алина.
– Дочь, не зли меня, ты знаешь, как меня бесит эта вечная неуверенность.
Алина вздохнула. Анастасия Владимировна была также остра на язык, как и она сама. И также несдержанна, если что-то начинало её раздражать.
– Кстати, я надеюсь, ты не строишь планы на этого мальчика, как его там, Марк? – продолжила она.
– Нет, мам, Матвей. – Алина покраснела. – Какие ещё планы? Я и не думаю даже об этом.
– И правильно, иначе у вас не получится нормальной работы. Вряд ли у вас сложится что-то серьёзное, а потом не сможете видеть друг друга.
– Да у нас вообще ничего не сложится, я не планирую, да и он, думаю, тоже. Ладно, муся, пойду полежу в ванне и спать. Люблю, целую!
Громко чмокнув прямо в камеру, Алина оборвала связь, но вместо намеченного плана полежать в горячей ванне с пеной, решила взяться за карандаш.
Она любила придумывать разные сюжеты, а потом воплощать их на бумаге. Писать из головы всегда сложнее, чем перерисовывать готовые картинки с интернета, но под вдохновением Алина видела новые образы очень ярко и детально. Чаще всего это были какие-то мифические существа, древнегреческие боги, или что-то мистическо-волшебное – Лина любила всё, что связано с мифологией и магией.
Но сейчас у неё перед глазами стоял Матвей, взъерошенный, немного сонный, сидящий за партой в аудитории, – каким он обычно был на парах с утра в те редкие моменты, когда осчастливливал всех своим приходом в альма матер.
Алина, качнув головой, сморгнула, будто пытаясь вытряхнуть этот образ из мыслей, но Матвей удивительным образом практически въелся в них.
– Почему он преследует меня сегодня весь день? Даже в мысли пробрался, гадёныш! – тихо пробормотала Алина и достала скетчбук, в котором делала наброски карандашами или линером.
По памяти зарисовывать Королькова было сложно, они никогда, за исключением сегодняшнего дня, не общались так близко, чтобы Алина помнила черты его лица. Снова зайдя на его страничку, она внимательно всмотрелась в единственное фото. На нём мало что можно было разглядеть, но в целом черты видны, и для наброска этого было достаточно.
Полчаса скольжения руки над скетчбуком, и с листа на Алину уставился своим вечно хитрым взглядом Матвей Корольков собственной персоной.
– Мдаа… – протянула она. – Теперь можно продать это какой-нибудь фанатке Матвея. Хотя, – Алина разозлилась на себя за внезапный порыв вдохновения и образ парня, не выходящий из головы. – Чем я лучше этих дам?
Зло продолжив беседу сама с собой, она схватила скетчбук со стола и сунула с глаз долой на верхнюю полку книжного стеллажа, в котором хранились её домашняя мини-библиотека и картины, вместе со всеми художественными материалами.
– Ладно, это просто временное помутнение рассудка, Корольков сегодня весь день маячил передо мной, неудивительно, что я о нём столько думаю! – оправдавшись перед собой, Алина довольно улыбнулась и остановилась у небольшого настенного зеркала, разглядывая себя.
Она была хороша. Может, не так идеальна, но этого было и не нужно. Алину устраивала в себе каждая черточка лица и фигуры: будь то узкий, но длинный нос, тонкие губы, слишком высокий для некоторых рост, или даже несколько прыщиков, которые никак не желали покидать её подбородок. Она любила в себе всё.
Мурлыча себе под нос едва различимо недавно услышанную песню, Лина зажгла пару аромасвечей и отправилась набирать ванну с ароматной шоколадной пенной.
Следующее утро прошло как обычно в режиме спешки. Она вновь прослушала все будильники, танцуя во сне под их мелодии, и теперь бегала по всей квартире, пытаясь отыскать форму для физкультуры.
Конечно, можно было отсидеться в «Сове» на время пары, или разыграть спектакль одного актёра перед физруком, и, с видом мученицы отсидеть два часа на скамеечке рядом с пожилым преподавателем. Но в их ВУЗе физкультура отчего-то была очень важным предметом, из-за которого могли даже отчислить. Конечно, какой экономист выживет в профессиональной среде без умения прыгать через козла или играть в баскетбол? Поэтому форма нужна была позарез.
К Алининому счастью, в глубине шкафа-купе она нарыла коротенькие шорты и даже отыскала кеды. Но с верхом была беда, все приличные футболки оказались в стирке, поэтому было принято решение заниматься в коротеньком голубом свитере, который она надела на выход из дома.
Бодрой козочкой Алина радостно выпрыгнула из подъезда и понеслась к универу. Неужели сегодня наконец наступил тот самый знаменательный день, когда же она придёт вовремя?
На финишной прямой она заметила Катьку и подбежала, влетая в неё и сбивая с ног.
Еле устояв на своих двоих, подруга сурово посмотрела на Лину, как на нашкодившего котёнка.
– Сумасшедшая, ты куда летишь так?
– Катюхааа, этот день настал! Я не опоздала! Помнишь мы спорили, что я приду вовремя? Ты должна нам пиццу! – Лина радостно засмеялась.
– Вау, это нужно отпраздновать. – саркастично усмехнулась Катя. – Ага, спорили мы. Было дело, но только на первом курсе, так что, Нагорная, это ты мне пиццу должна. Молодец, что напомнила. Прийти вовремя впервые за полтора года учёбы это прям суперспособность.
– Приходи ко мне тогда сегодня. – Алина не расстроилась такой рокировке. В этот день её радовало абсолютно всё, впрочем, как и всегда. Она была радостным по жизни человеком.
– К тебе не получится, надо с сестрой сидеть. Если хочешь, приходи к нам. – нехотя предложила Катя.
Лина сразу поняла в чем проблема. Она была у подруги всего раз, и тот оставил за собой неизгладимые впечатления. Семья Малковых жила очень бедно, в совдеповской обшарпанной квартире, рядом с которой деревенский сарай выглядел симпатичнее и надёжнее. В их же квартире оставалось только надеяться, чтобы потолок не обвалился, или что-то из шаткой мебели не приземлилось на девочек.
Однако показывать своё замешательство Алина не собиралась, поэтому с лёгкой улыбкой согласилась посетить это страшное жилище ещё раз.
Они поспешили ко входу, первая пара должна вот-вот начаться.
– Ты вчера так быстро убежала… – протянула Катя. – Чем занималась?
Лина слегка покраснела, рассказывать о предложении Королькова она пока что не хотела.
– Да так, просто не выспалась, хотела скорее пойти домой. А вечером рисовала.
– Опять своих драконов любимых, или богов каких-нибудь?
– Ну почти. – уклончиво ответила Алина, покраснев ещё больше.
Ну уж нет, рассказывать о нарисованном Матвее она точно не будет!
Ой, а вот и он, собственной персоной. Стоит возле белой тачки со своими дружками, что это за марка Алина понятия не имела, но было понятно, машина дорогая и понтовая.
Они сегодня заявились на учёбу полной компанией, что было редким явлением. Миша Зайцев – рыжий, смешной парень, с которым Алина даже иногда общалась, он был интересным, остроумным, и ооочень болтливым, и сейчас, как всегда, что-то громко вещал, сидя на капоте. Дима Медведев, стоя плечом к плечу с Корольковым, изредка вставлял свои реплики в рассказ Миши, – они были главными балагурами компании и лучшими друзьями Матвея. Заяц и Медведь – вот нашли же друг друга! Остальные трое: Давид, Тимур и Денис – обычные рыбки-прилипалы, которые примкнули к сильной компании. Они скорее были просто свитой короля, всегда поддакивающей и поддерживающей его.
Поравнявшись с ними, Лина бросила взгляд украдкой, а Матвей, смотревший на неё в упор, тут же удержал его и подмигнул. Он сощурил глаза в улыбке и приветственно помахал. Алина сдержанно кивнула в ответ и тут же отвернулась, чтобы подруга не заметила этих переглядываний, но было поздно. Тяжело вздохнув, она приготовилась к тому, что следующие пары превратятся в передачу «сто вопросов».