– Привет.
Алина подняла голову от тетради, по которой повторяла последнюю тему по макроэкономике перед очередным тестом. Возле парты стояла Катя, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Хай. – Алина, окинув её беглым взглядом, вернулась к записям.
– Обижаешься? – та всё также продолжала стоять, не решаясь занять соседнее место.
– Я? Нет. Мне всё равно. Это тебе в очередной раз что-то в голову взбрело.
Катя, громко вздохнув, всё же села рядом.
– Хорошо, будем продолжать молчать. – нарочито безэмоционально произнесла она.
Алина в ступоре застыла, продолжая по инерции пробегать глазами по конспекту, но не понимая ни слова из него. Неожиданная злость начала захватывать её. Закрыв глаза и глубоко втянув воздух через ноздри, она закрыла тетрадь, повернулась всем корпусом к Кате и обманчиво спокойно спросила:
– То есть ты, в который раз, обиделась непонятно на что, сама от меня отсела, не разговаривала, сколько раз я к тебе ни подходила, а сейчас, ты, – её речь была медленной, с расстановкой, и акцентами на некоторых словах, – Говоришь мне на полном серьёзе: «Хорошо, будем дальше молчать», выставляя меня виноватой?
– Ну прости. – Катя отвела глаза в сторону, – Но сейчас же я подошла к тебе.
– Что это вообще за цирк был? – перебила Алина, заводясь всё больше, – Какого чёрта ты позволяешь себе такое? Я что, заслужила такое обращение с собой? Мы подруги, мы должны понимать друг друга, поддерживать, а для тебя нормально просто так кинуть меня, отсесть, игнорировать.
– Просто мне обидно, что ты ко мне не прислушиваешься. – Катя молча смотрела в точку на парте, даже не моргая. Её плечи были слегка опущены, ресницы подрагивали, а лицо побледнело.
– Но я и не должна этого делать. Я взрослый человек, со своей головой на плечах, а не твоя пятилетняя дочь, чтобы меня учить чему-то.
Злость, скопившаяся внутри, внезапно исчезла, как будто шарик наполнили воздухом почти до предела, но в последний момент сдули, не давая ему лопнуть. Алина враз ощутила всю усталость, которая скопилась за последний месяц и почему-то именно в этот момент навалилась на неё, удушающе сковывая и лишая всех чувств.
– Ладно, – она утомлённо прикрыла глаза, – Давай мириться, но хватит этих эмоциональных качелей, мне надоело уже.
Алина была из тех людей, кто не мог долго обижаться и находиться в ссоре. Честно говоря, иной раз она и сама могла выйти на конфликт, когда его можно было избежать, да и на качелях могла прокатить кого угодно, но на близких людей это не распространялось. С посторонними же она привыкла выставлять броню из сарказма и льда. В ней как будто постоянно боролись две стороны: Алина, которая желала спокойствия, и та, которая находилась в постоянном противостоянии обществу. Многие не любили её именно из-за этого: она часто была резка в выражениях и не сдержана в реакциях, а сблизиться с девушкой было практически невозможно. Те же, кому это удавалось, чаще всего не оправдывали её доверие.
– Как у тебя с Корольковым? – осторожно спросила Малкова после примирения.
– Стандартный вопрос от тебя, – Алина усмехнулась уголками губ, а затем нехотя продолжила, по-прежнему не желая делиться с ней подробностями, – Да никак у нас с ним. Не мой человек.
– Ну вот и славно.
Катя отвернулась к вошедшему преподавателю, пряча довольную улыбку, которая всё равно не укрылась от Алины.
***
Потянулись обычные университетские будни. Тренировки на всю неделю отменили, Владимир Николаевич ушёл на больничный, наказав всем заниматься самостоятельно. Алина, решив вернуться к давней традиции, начала бегать по вечерам. Пыталась и по утрам, но организм отчаянно протестовал. А учитывая, что её начала мучить бессонница, и недосып стал постоянным спутником, Алина отложила утренние пробежки до лучшего времени.
Королькова она не видела всю неделю. Так как тренировок не было, надобность появляться в универе отпала, поэтому он снова где-то пропадал. Что Алину, конечно, только радовало. Лену также она больше не встречала, лишь гадая, как она теперь.
В целом, казалось, жизнь начала налаживаться и всё возвращалось на круги своя. Встряска, которая случилась с Алиной в самом начале учебного года, начала забываться. Даже Морозова не давала о себе знать, она также ушла на больничный, и Алину теперь никто не трогал. С Катей они общались как ни в чём не бывало, и та даже смогла-таки выбраться в гости к Алине. Дни проходили спокойно и однообразно.
Но вместе с тем, что ничего не происходило, пришла и скука. Долгожданное спокойствие почему-то не радовало, а Алина, похоже, перестала понимать саму себя. Что ей нужно вообще?
Всё изменилось в воскресенье.
Владимир Николаевич ещё не выздоровел до конца, но с присущим ему рвением к работе, обрадовал всю команду в вечер субботы, что ждёт их на воскресную тренировку.
– Какие молодцы, все пришли, сегодня наконец собираемся полным составом! – улыбнулся он, оглядывая вставших перед ним в шеренгу ребят, а затем, посмотрев им за спины, махнул, подзывая кого-то. – Вот, сегодня к нам присоединяется Егор. Он приехал со своей конференции, или куда он там ездил, и теперь весь предоставлен нам.
К удивлению Алины, к физруку подошёл тот самый Егор с глазами цвета грозового неба, так желавший раннее с ней познакомиться. Хотя, её перестало что-либо удивлять после череды нелепых совпадений за весь прошедший месяц. Скорее это было лёгкое замешательство – судьба как будто каждый раз насмехалась над ней – как, например, сейчас, сталкивая её с этим парнем в самые неподходящие моменты. Алина, усмехнувшись про себя, неожиданно соприкоснулась с его взглядом и смущённо перевела взор на Владимира Николаевича. Тот как раз нахваливал парня, по-отечески горделиво похлопывая его по плечу.
– Егор у нас не только гений в инженерном деле, отличник, но и спортсмен какой! Кандидат в мастера спорта по бегу, пловец, ещё и боксёр. Чемпион!
– Тренер, перестаньте, вы преувеличиваете мои заслуги. – на губах Егора играла лёгкая улыбка, он говорил спокойно, слегка растягивая слова, без доли смущения или снобизма.
Он окинул взглядом команду, без интереса прошелестев по лицам, кивнул парням со своего курса и вновь остановился на Алине, будто немного зависая.
– Ладно, Аксёнов, становись первым, сейчас бежим разминку: пять кругов по полю, затем два круга олений бег, после этого одну прямую пробегаете трусцой, а на следующей делаете лягушку – и так чередуете два круга. Дальше расходитесь и заканчиваете самостоятельно. – дунув в свисток, физрук направился к трибунам, а команда, во главе с Егором, двинулась нестройной шеренгой по мокрой траве футбольного поля.
Похоже, солнечным дням пришёл конец, на весь октябрь обещали нескончаемые дожди. Ещё с ночи город накрыл ливень, который утром перешёл в обычную морось. Светло-серый спортивный костюм Алины быстро вымок, противно прилипая к телу, и в довесок обзавёлся грязными пятнами на штанах от брызг, поднимающихся от топота ног по влажной траве.
Егор взял средний темп, комфортный для всех, кроме Королькова, недовольно ворчащего за его спиной. Впрочем, Егор успешно игнорировал его замечания, не говоря ни слова в ответ и ни разу не обратив на него внимание, словно тот был старым кухонным радио, встроенным в девяностые в каждой квартире, к которому все привыкали настолько, что даже не помнили о его существовании. Естественно, это злило Матвея ещё больше.
– Может будешь поживее перебирать ногами? Я хожу и то быстрее.
Алина мысленно закатила глаза. Конечно, короля не устраивает быть вторым, как же, он ведь лучший в команде. Конечно же, по его собственному скромному мнению. Она хотела было высказаться, но её опередила бойкая Оля:
– Матвей, угомонись, а? У нас разминка, а не соревнования, бежим в спокойном темпе, радуемся жизни. Надоело бубнёж твой слушать.
Под демонстративно громким разговором обиженного Королькова с Мишей Зайцевым, они закончили бегать и перешли к любимому упражнению Алины – лягушке, уже не сохраняя строй и начиная прыгать вразнобой.
Алина всегда была «непрыгучей», ей тяжело давались прыжки в длину или высоту, но суть этого упражнения была как раз в том, чего у неё было не занимать – в выносливости и силе. Всё шло подозрительно гладко, они уже перешли на последний круг, когда Алина, неустойчиво приземлившись после первого прыжка, неудачно оттолкнулась от земли для следующего, проскользила подошвой кроссовок по траве, и, с негромким вскриком, начала заваливаться вперёд, грозя пропахать носом увядающую траву. Защитно выставив руки перед собой, она зажмурилась в ожидании столкновения, а затем испуганно ахнула, когда что-то резко дёрнуло её, подхватывая в последний момент.
– Поймал. – жесткие ладони обхватили её поперёк талии за пару сантиметров от земли, а знакомый хриплый голос возле уха послал мурашки по всему телу.
– Чёрт, Егор, ты Эдвард Каллен что ли? – изумлённо выдохнула Алина, испугавшись сначала парня, а затем своей реакции на него. – Ты же был далеко.
– Алин, ты о чём, это был просто… – Егор, всё ещё держа её на весу, сделал серьёзное лицо, взял театральную паузу, а затем загадочно прищурил глаза, – Выброс адреналина.
– Да иди ты! – она рассмеялась, наконец поднимаясь с помощью парня и отряхивая колени, всё же соприкоснувшиеся с землёй, и теперь приобретшие чудный зеленовато-серо-бурый оттенок.
Алина с тоской оглядела свой внешний вид и собиралась продолжить делать упражнение, когда заметила, как на серой ткани под левым коленом начало расплываться бордовое пятно. Закатав штанину, она охнула от боли. Алина и не заметила, как начала раскрываться глубокая рана, полученная совсем недавно в парке.
– Выглядит больно. Это после велика? – получив утвердительный кивок, Егор деловито распорядился, – Тебе нельзя так тренироваться, пока хоть немного не заживёт. – а затем обратился к уже хромающему к ним тренеру, – Владимир Николаевич, Алина у нас травмированная, пусть отдохнёт пока чуток.
– Нагорная, чего сразу не сказала, что ты у нас одноногая теперь? Идём, на трибуне посидишь, посмотришь на этих калек со стороны. – приобняв за плечо, физрук потянул её с поля.
***
– Плохо! Пло-хо! Аксёнов и Корольков молодцы, остальные плохо! А Пётр – ужасно! Вы все – лентяи страшные! – Николаич, даже когда ругался, совсем не выглядел грозно или строго, как пытался. Поэтому, когда Алина, хрюкнув от еле сдерживаемого приступа истерического хохота, всё же испустила смешок, он лишь недовольно зыркнул в её сторону, насупился, и, угрюмо попрощавшись, распустил всех, – Во вторник чтобы была такая же стопроцентная посещаемость, это ясно? Всем до-свиданья.
Почти все пошли к раздевалкам, а Алина захромала к выходу. Именно в этот день она почему-то решила пойти сразу в спортивной форме, о чём уже десять раз пожалела и мечтала быстрее оказаться дома, чтобы снять насквозь мокрую одежду и оказаться под горячим душем.
– Эй, Алин! – обернувшись на окрик Королькова, она дождалась, пока тот нагонит её. – Поговорим?