"Шлюха".
Одно слово. Первое, что Алина увидела за день, открывая утром в социальной сети единственное непрочитанное сообщение, ещё лёжа в постели.
Она резко села на кровати, ещё раз пробегая глазами по пяти буквам. Ш-Л-Ю-Х-А. Нет, не показалось. Одно слово – и больше ничего. От анонима с закрытым профилем и вымышленным именем.
Всё понятно. Кто-то шутит или ошибся. Наверное, хотели написать какой-то другой Алине Нагорной, но случайно перепутали. Ведь к ней это не может относиться никоим образом.
Алина шумно выдохнула, выпуская напряжение, скопившееся внутри, и вышла из диалога. Невесело усмехнувшись, она нажала на него, удерживая указательным пальцем для удаления, как тот вновь загорелся, оповещая о новых сообщениях. Вздрогнув, Алина, так и не удалив его, зашла обратно, чтобы потом застыть, пристально вглядываясь в экран.
Две фотографии. Сделаны издалека. На одной запечатлены они с Корольковым. Лицо Матвея едва различимо, из-за расфокуса его профиль размыт, но понятно, что это именно он, а вот её видно прекрасно, во всех деталях, фокус нацелен именно на Алину. Также хорошо видна рука Матвея на её запястье и то, как близко они стоят. Фото, судя по всему, сделано неделю назад, в тот день, когда Алина рассталась с Матвеем, а тот пытался её удержать, плетя очередную изворотливую паутину вранья.
А вот второе фото совсем свежее, и на нём Алина уже с Егором. Он галантно открывает дверцу такси, а она, садясь в машину, смотрит ему в глаза, лукаво улыбаясь. И опять, весь фокус на ней, но Аксёнова также, постаравшись, можно детально рассмотреть.
Алина откинула телефон в сторону. Нет, это не чья-то шутка или досадная ошибка. Первое сообщение было адресовано именно ей.
Её окатило огненной волной напряжения от макушки до кончиков пальцев. Кровь, словно раскалённая лава, пронеслась по всему телу, обжигая лицо. Стало невыносимо жарко, словно температура тела резко подскочила до сорока градусов.
Она нервно подошла к окну, открыла его настежь и встала прямо под холодный ветер, пытаясь остудиться и прийти в себя. Острые капли косого дождя тут же принялись наперегонки отстукивать свой ритм по открытым участкам тела, отрезвляя её.
Медленно приходя в себя, она задумалась. Алина уже успела забыть о предыдущем сообщении с угрозой. В прошлый раз она не придала тому особого значения. Тем более, были переживания и поважнее, чем безумные фанатки Королькова. Но всё начинало приобретать слишком подозрительный вид, вызывая опасения. Теперь она и не сомневалась, что тест, сданный на прошлой неделе Дягилеву, а затем удивительным образом исчезший, – не странное совпадение, а чья-то пакость. Кто-то, очевидно, приревновав её к Королькову, решил опуститься до подобных низостей и подпортить ей жизнь.
Запустив руку в волосы и беспокойно взъерошив их, Алина закрыла окно и отошла обратно к кровати, садясь на ледяное покрывало и покрываясь мурашками. Зябко передёрнув плечами, Алина закуталась в такое же мёрзлое одеяло, медленно возвращая тепло. Она не знала, куда деть себя и как идти в университет, отовсюду ожидая новую подставу.
Нет. Стоп! – Алина громко вскрикнула в голове, резко прерывая и перекрывая все неутешительные беспокойные мысли, на корню обрубая нарастающую панику. Подтянув ноги к груди и откинув голову назад, опираясь ей о стену, она закрыла глаза и продолжила самовнушение, – Я не доставлю им упоение своим жалким растерянным видом. Меня никому не сломить. Кто бы это ни был.
***
Первую пару отменили, и Алина, выбравшись из состояния уныния и воинственно настроившись, готовая дать отпор в любой момент, неспеша приехала ко второй. Настроение немного улучшилось, начало учебной недели с любимого предмета – истории – показалось ей хорошим предвестником.
Проходя возле общего расписания, занимавшего целый огромный стенд около входа и гардероба, что-то заставило её остановиться и уставиться на график инженеров третьего курса. Группы, в которой, как недавно выяснилось, учился Егор бок о бок с ней уже второй год. Сама не зная зачем, Алина, тайком бегло осмотревшись вокруг и убедившись, что никому неинтересна, достала телефон и быстро сфотографировала колонку с недельным расписанием Аксёнова.
Внезапно, словно из ниоткуда, рядом с ней остановилась Аня Ковалёва, сверкая премилой улыбкой и пугая Алину до чёртиков.
– Алин, лучше не собирай волосы в хвост, тебе совсем не идёт. – за тошнотворной милотой Ковалёвой скрывался гаденький стервозный характер.
– Лучше не разговаривай, тебе не идёт. – презрительно огрызнулась в ответ Алина, даже не оборачиваясь, лишь искоса окинув взглядом однокурсницу.
– На твоём месте, Нагорная, я бы следила за словами. – фыркнула та, проплывая мимо.
Странная фраза резанула по ушам, и Алина задержала настороженный взгляд на быстро удаляющейся спине Ани. После утреннего сообщения от анонима она ощущала себя натянутой до предела струной на скрипке. Ещё чуть-чуть – и тонкое металлическое плетение порвётся. Не зная, кто был таинственным недоброжелателем, кто мог желать ей зла и насколько далеко этот человек мог зайти, предугадать дальнейшее развитие событий и защититься она не могла, поэтому находилась в постоянном ожидании подвоха.
Но Ковалёва хоть и была мерзопакостной особой, и Алина это знала, и предположить, что первое сообщение отправила Аня, да и то, скорее под чьим-то влиянием, она вполне могла. То представить, как недалёкая Аннушка следит за ней и фотографирует исподтишка, или, к примеру, подменивает тест по мат анализу, рискуя быть застигнутой врасплох… нет. Для неё это было сложной схемой с неясными целями. Корольков ей был не нужен, Аня встречалась с каким-то экономистом с четвёртого курса, таким же крутым и напыщенным, как звезда их потока. Но вот помогать кому-то она могла. Например, своим близким подружкам – старосте и Диане. Хотя… представить, что их не самая приятная, но такая правильная староста, Дина Морозова, занимается подобными глупостями, Алине тоже удавалось с трудом.
Кабинет, в котором должна была проходить пара, внезапно оказался закрыт, поэтому Алина села на подоконник напротив, приваливаясь спиной к прохладному стеклу. Она пришла рано, все ещё гуляли по университету или сидели в буфете, Алине же хотелось покоя.
Следующей подошла Малкова и, увидев Алину, в гробовом молчании встала рядом, погружённая в какие-то мрачные мысли. На её лице отражалась целая гамма эмоций, которые Катя никогда не умела скрывать: от бессильной злости до глубокой потерянности.
– Катюш, что случилось? – обеспокоено начала Алина.
– Оказывается, мать набрала несколько микрозаймов и кредитов, не выплатила ни копейки, и теперь с нас пытаются стрясти деньги. – не поднимая головы, горько ответила та.
– Что? Но как ей давали кредиты с её мизерной зарплатой и остальными долгами? – поражённо застыла Алина.
– Под бешеные проценты и бомжу могут дать.
Онемев, Алина, судорожно попыталась найти слова поддержки, но, так и не придумав, что сказать, просто взяла одной рукой ладонь Кати, а второй приобняла её за костлявое плечо с тонкой, почти прозрачной, кожей.
– Катюш, – формулировка речи давалась тяжело, она не знала, как правильно поддерживать, ведь любые слова в таких ситуациях будут совершенно очевидными и никак не помогающими, – Что вы планируете с этим делать? Ты говорила с мамой?
– Я видеть её не хочу, – зло выплюнула она, – не то, что говорить! Ладно, обо мне она не думает, я привыкла… Но как же Лера… – настолько до боли тоскливо прошептала Катя, что сердце Алины мучительно сжалось, пронзённое горьким откровением подруги. – Она все деньги пропила! Все! Вместо того, чтобы купить хотя бы чёртовых макарон в семью, чтобы дочери ели больше одного раза в день, эта…дура…всё пробухала!
По раскрасневшимся щекам Малковой потекло несколько слезинок, прочерчивая путь до подбородка, а затем капая на жёлтый воротник её рубашки и расползаясь по нему неровными лужицами. Как назло, именно в этот момент к кабинету начали подтягиваться однокурсники, рассеиваясь по коридору и с интересом поглядывая в их сторону.
– Тише, моя хорошая, ты разрываешь мне сердце своими слезами, – Алина прижала её голову к своему плечу, успокоительно поглаживая по мягким белокурым волосам. – Я обещаю, мы придумаем, как выйти из этой ситуации, я тебе помогу.
В её голове лихорадочно вертелись мысли: как помочь Кате, что вообще принято делать в таких ситуациях и как обезопасить её с младшей сестрой в дальнейшем от матери-алкоголички?
– Хочешь, переезжай с Лерой на время ко мне. У меня есть диван, он раскладывается в двуспальную кровать.
Катя, успокоившись, оторвала голову от её плеча и, шмыгнув опухшим носом, попыталась изобразить подобие улыбки.
– Спасибо тебе, Алиночка, но думаю, мы пока останемся дома. Не знаю, что будет дальше, но и стеснять тебя не хочу. – стиснув ладонь Алины влажными пальцами, она, смутившись, продолжила, – Но хотела бы попросить об одной услуге… Ты можешь иногда сидеть с Лерой после её учёбы? Мне нужно как можно скорее устроиться на работу, чтобы хоть как-то начать покрывать долги.
– Конечно! Кать, какие вопросы, тем более я люблю Лерусю, буду её развлекать. – Алина улыбнулась, ободряюще сжав её руку в ответ. – У тебя уже есть варианты, куда устроиться?
– Честно, ни одного. – нервно усмехнувшись, Малкова встала плечом к плечу с Алиной, прислоняясь спиной к подоконнику.
Звонок прозвенел ещё несколько минут назад, а любимый историк до сих пор где-то пропадал, что было как нельзя кстати. Алина задумалась, вспоминая вчерашний разговор с Леной у неё дома. Они сидели, болтая обо всём и ни о чем до самого вечера, а Леночка, казалось, пересказала всю свою жизнь, и кое-что Алина хорошо запомнила, делая на будущее заметку в голове для Кати.
– Слушай, мне одна знакомая буквально вчера сказала, что её напарница увольняется. Я думаю, можно договориться насчёт графика, чтобы совмещать с универом, и устроить туда тебя. Это кофейня в центре, "Точка счастья" называется. Она очень неплохо там зарабатывает. Давай я вас познакомлю? – предложила Алина.
Катины глаза загорелись надеждой:
– Супер! Конечно! Ты знаешь, что я тебя обожаю?
– Ой, я просто надеюсь, что ты потом будешь делать мне кофе по дружбе. – рассмеявшись, Алина послала ей воздушный поцелуй.
Наконец к кабинету широким шагом подошёл преподаватель. Запыхавшийся, весь в мыле, растрёпанный, зато со стаканом кофе из "Совы". Протерев запотевшие круглые стёкла очков рукавом рубашки, он оглядел собравшуюся толпу жаждущих знаний студентов и, с трудом извинившись – нервничая, он заикался ещё больше обычного, запустил всех внутрь.
Алина шепнула Малковой предложение встретиться после университета втроём с Леной, и настрочила той смс, тут же получая ответ, словно она только и сидела в ожидании с телефоном.