На пару часов мы с Кошкиной оставили эту тему. Методично опустошили бутылку грузинского, а потом уже в сумерках пошли за второй. Еще через часок к нам приехали в гости и наши подруги: Леся и Полина. А там уж мы все вместе кости перемыли бывшим, коллегам с работы, университетским знакомым и вообще классно провели время.
И только глубоко за полночь, лежа в одной кровати с лучшей подругой, потому что девчонки тоже остались у нас ночевать, мы вновь подняли насущную тему. Точнее, сделала это сама Кошкина.
– Ладно, уговорила. Ломай его, Тая! Прямо жестко и основательно. За всех нас и за спецназ, – пьяно, но сурово пробормотала Люба.
– Скажешь тоже, – прыснула в кулак я.
– Вангую: ты сможешь! – зачем-то ударила себя по лбу Люба и строго на меня зыркнула в свете ночника. – Выбора-то у тебя все равно нет. Да и этому мудаку не мешало бы прищемить детородный как следует. Ишь, чего захотел? Работы мечты тебя лишить? Не много ли он берет на себя, а? А вот и хрен ему!
– Думаешь, он даст мне интервью? – неожиданно сдулась я, обуреваемая тысячами сомнений. – Блин, да мне в глаза ему смотреть стыдно… так перед ним опозорилась. Жесть! Дифирамбы ему пела, дала на первом свидании, названивала потом сама – лохушка.
– Успокойся, женщина, со всеми бывает.
– Люб, – шмыгнула носом я. Подруга повернулась ко мне и крепко обняла, заботливо поглаживая по голове.
– Все будет хорошо, детка. Да он еще сам в твоих ногах ползать будет.
– Ага, – с иронией кивнула я, не веря в эту глупость. Это какой армагеддон должен был свалиться на нашу грешную землю, чтобы сам Бессонов приполз к моим ногам?! Однако в слух говорить ничего не стала, решив, что буду верить в лучшее.
– Вот увидишь… Осталось только придумать как.
На этой минорной ноте Люба повернулась на бочок и отключилась. А я уткнулась носом в подушку и тайком еще как следует выплакалась. Конечно, слезами горю не поможешь, но кто сказал, что плакать – запрещенный прием? Вот и я позволила себе быть слабой. Всего немного, пока никто не видит, а потом… Потом буду сильной. С этими мыслями и заснула.
Утром меня встретила головная боль, опухшие от слез глаза и растрепанные волосы. Тот еще видок… Я умылась, постаралась сделать какую-никакую, да прическу и пока Люба спала, поехала в офис редакции. Ибо кто мне мешает попробовать объясниться с руководством? Скажу, что вышло недоразумение, мол перепутала хоккеиста, а тот Бессонов реально ни с кем и никак…
Вот только когда я добралась до небоскреба в Москва-Сити и по пути заглянула в дамскую комнату, пришла ровно к обратному выводу. Пока я сидела в кабинке, в маленькое помещение вошли несколько сотрудниц редакции. Они так громко обсуждали меня, что грех было не подслушать…
– Вы видели эту новенькую? Григорич сто пудов на нее глаз положил, – вещал грубоватый женский голос.
– Говорят, он ей поручил взять интервью у Бессонова.
– Да ну? – удивился писклявый голосок. – Тогда она ему точно не понравилась. Бес же никому не дает. Там без шансов.
– Григорич сказал, что интервью уже у новенькой в кармане.
– Врешь! – воскликнула грубоватая.
– Он уже всему отделу растрепал.
– Да вряд ли бы у нее получилось. У Беса же там принципы и все такое. Одно дело девок нагибать и совсем другое с работой это мешать. – Спокойно заявил третий или четвертый, сколько их там было, этих голосов? Внутренне я вся сжалась, не очень приятное ощущение, сидеть в туалете слушать о себе сплетни. Прямо в школьные годы вернулась, где Тая была неудачницей.
– Уволят ее, вот увидите, – выдала пискля. Ее слова как ножом полоснули меня по сердцу. Какого черта она так уверена в этом? Как будто я хуже одной из них.
– Тоже так думаю, такие сразу мимо. Симпатичная мордашка, но сколько таких через Григорича каждый день проходит?
Дальше послышалась волна смешков и звук воды. Женский коллектив еще какое-то время пробыл в туалете, затем с шумом вывалился в коридор, оставив меня куковать в свой кабинке. Наверное, я просто дура, которую взяли на «слабо», однако после этих слов о том, что я якобы не справлюсь, во мне вновь проснулось вчерашнее боевое настроение. Захотелось доказать всем вокруг – справлюсь. Да они еще меня по имени отчеству называть будут, вот увидите!
Ополоснув лицо, я вытащила косметичку и стала прихорашиваться. Веки уже не казались такими опухшими, да и синяки под глазами скрыл хороший корейский BB-крем, который мне недавно подарила Кошкина.
– Вот теперь меня не победить! И вообще, как там говорила Мерилин Монро? Дайте девушке правильные туфли, и она покорит мир? Что ж, я, если понадобится, справлюсь и босиком, – сказала своему отражению и выскочила на улицу, в сторону ледового дворца. Без единой мысли, без всякого запасного плана. Я должна была заставить этого гада дать мне проклятое интервью, а там хоть трава не расти.
Потратив на дорогу почти час, оскал мой немного подупал. А уж когда я остановилась напротив ледового дворца и вовсе коленки задрожали.
«Нет», – покачала головой, уверяя, чтобы обратного пути не будет. И тут… как по велению судьбы, двери здания открылись и оттуда компанией вывались парни.
В самом центре вышагивал он – бесовское отродье, иначе язык его назвать не поворачивается. В длинной черной парке от Колумбии, в зимних такого же цвета брендовых кроссах. На плече закинута сумка с амуницией, на устах улыбка дьявола. Парни, которые вышагивали рядом, выглядели даже как-то мрачно на фоне Сер… тьфу, ты… Артема. Он им что-то рассказывал, а они как по команде нет-нет, да начинали заливаться смехом.
Со стороны это выглядело мило, вот вроде обычные ребята, спортивные лица страны, за которых болеют душой и сердцем фанаты. Но кто же знает, что скрывают под своими касками победители?
Отборных мудаков!
Бес вдруг остановился, не доходя до меня метров пятьдесят. Наши взгляды с треском напоролись друг на друга. Его губы выдали коронную ухмылку победителя, типа «я знал, что ты придешь». Обидно, я вот точно не знала…
Время, казалось, остановилось, пока мы играли в детскую игру «гляделки». Только в романах о любви эта игра подразумевает под собой что-то страстное и предвкушающее, а в реальной жизни, моей по крайней мере, она напоминала русскую рулетку.
Артем сделал шаг, я тоже шагнула, пытаясь держать спину ровной, а подбородок задранным. Минута другая и мы остановились друг напротив друга. Сердце в груди лихорадочно забилось, ладони сделались влажными, однако я не планировала показывать свою слабость. Больше не планировала! Теперь мы враги, а врагов принято… убивать на поражение!
– Ну привет, Тая, – поздоровался он первым.
– Ну привет, Артем, – на его манер ответила я и выдала свою самую очаровательную улыбку.