Бригиттагорден окутан прекрасным нежным светом, Химмельшён волшебно поблескивает между высокими старыми деревьями. Но всего несколько часов назад Нина Муландер встала в туалет и нашла Миранду убитой. Нина подняла остальных, началась паника, девочки позвонили куратору, Даниелю Гриму, который тут же вызвал полицию.
Нина испытала такой шок, что ее пришлось отправить в Сундсвалль, в больницу.
Во дворе стояли Гуннарссон, куратор Даниель Грим и Сонья Раск. Гуннарссон открыл багажник своего белого “мерседеса” и разложил там составленные криминалистами предварительные планы места преступления.
Собака возбуждено лаяла и рвалась с привязи.
Йона остановился возле машины и провел пятерней по взлохмаченным волосам; все трое ждали, повернувшись к нему. Комиссар сказал:
– Девочка сбежала через окно.
– Сбежала? – Даниель был поражен. – Викки сбежала? Зачем…
– На оконной раме кровь, в ее постели кровь…
– Но это же не означает…
– Под подушкой у нее лежал окровавленный молоток, – закончил Йона.
– Это невозможно, – сердито сказал Гуннарссон. – Не соответствует силе, с которой наносили удары.
Йона снова повернулся к куратору Гриму. В солнечном свете его лицо казалось обнаженным, беззащитным.
– Что вы сказали? – спросил его Йона.
– Что? А, что Викки… Это совершенный бред.
– Почему?
– Хотя бы потому, что только что, – куратор невольно улыбнулся, – только что мы точно установили, что речь идет о взрослом. А Викки маленькая, она и пятидесяти килограммов не весит, запястья тонкие, как…
– Она склонна к вспышкам ярости?
– Это сделала не Викки, – спокойно ответил Даниель. – Я работал с ней два месяца и могу утверждать: это сделала не она.
– Она была подвержена вспышкам ярости до того, как прибыла сюда?
– Как вам известно, я обязан соблюдать конфиденциальность.
– Вы же понимаете, что со своей идиотской конфиденциальностью только зря тратите наше время, – заметил Гуннарссон.
– Я отучаю некоторых воспитанниц реагировать агрессивно, – сосредоточенно продолжал Даниель. – Чтобы разочарование или страх не вызывали у них злости.
– Но к Викки это не относится, – сказал Йона.
– Не относится.
– Тогда почему она оказалась здесь? – спросила Сонья.
– К сожалению, я не могу подробно обсуждать диагнозы воспитанниц.
– Но она, на ваш взгляд, не была агрессивной?
– Она очень славная, – просто ответил Грим.
– Так что, по-вашему, случилось? Почему у нее под подушкой оказался окровавленный молоток?
– Не знаю, тут что-то не то. Может, она кому-то помогала? Спрятать оружие…
– У кого из воспитанниц бывают вспышки ярости? – сердито спросил Гуннарссон.
– Я ни на кого не могу указывать, поймите это, пожалуйста.
– Конечно, мы понимаем, – заверил Йона.
Даниель благодарно взглянул на него и постарался дышать спокойнее.
– А вы попробуйте сами поговорить с ними, – предложил он. – Тогда вы быстро вычислите, кого я имею в виду.
– Спасибо. – И Йона зашагал к домику.
– Не забывайте, они потеряли подругу, – торопливо проговорил Даниель.
Йона остановился, обернулся к куратору:
– Вам известно, где нашли Миранду?
– Нет, но я думал… – Даниель замолчал и покачал головой.
– Мне трудно поверить, что это ее собственная комната. Помещение почти пустое, справа от туалетов.
– Изолятор.
– Почему она туда попала?
– Потому что…
Даниель снова замолчал; он словно не знал, что сказать.
– О чем вы думаете?
– Ее должны были запереть на ключ.
– Ключ торчит из замочной скважины.
– Как это? – громко спросил Даниель. – Ключ от изолятора был только у Элисабет.
– Кто такая Элисабет? – спросил Гуннарссон.
– Моя жена, – ответил Даниель. – Именно она дежурила этой ночью…
– А где она сейчас? – спросила Сонья.
– Что? – Даниель в смятении посмотрел на нее.
– Она дома?
У Даниеля сделался удивленный, неуверенный вид.
– Я думал, Элисабет поехала в больницу вместе с Ниной, – медленно проговорил он.
– Нет, Нину Муландер увезли одну.
– Разумеется, Элисабет поехала вместе с ней! Она никогда бы не…
– Я приехала сюда первая, – перебила Сонья.
От усталости ее голос стал резким и хриплым. – Здесь не было никого из персонала. Только толпа перепуганных девчонок.
– Но ведь моя жена была…
– Позвоните ей.
– Я уже звонил, у нее выключен телефон, – тихо сказал Даниель. – Я думал… Мне казалось…
– Свихнешься тут с вами, – буркнул Гуннарссон.
– Моя жена, Элисабет… – Голос у Даниеля все больше дрожал. – У нее сердечная недостаточность, она могла…
– Постарайтесь говорить спокойнее, – попросил Йона.
– У моей жены больное сердце… она работала ночью и должна быть здесь… а телефон не отвечает…