Следующие две недели прошли в тяжелом труде. С первыми лучами солнца двор замка наполнялся звуками работы – звенели лопаты, скрипели перегруженные тачки, гулко стучали молотки по зубилам, раскалывая особо крупные обломки. Пот заливал глаза, а ладони, непривычные к такой работе, быстро покрывались мозолями. Даже бывалые наемники, которым случалось неделями находиться в седле или биться до изнеможения, к закату валились с ног от усталости.
Харди, забросив свои целебные настойки, с неожиданным энтузиазмом взялся за расчистку двора от сорняков. Под его чутким руководством работа шла споро – он безошибочно определял ядовитые растения среди буйных зарослей и требовал выкапывать их с корнем, чтобы больше не пробились.
– Вот эту дрянь сразу в костер, – командовал лекарь, указывая на раскидистый куст с темно-фиолетовыми ягодами, чьи листья блестели, будто покрытые маслом. – Волчий корень, опасная штука – даже через кожу может отравить. Смотрите, чтобы сок на руки не попал. А вон те листья не трогайте – это тысячелистник, пригодится для целебных отваров. И вон там, видите белые цветы? Это пустырник, тоже полезный.
Местные женщины, поначалу державшиеся настороженно, постепенно освоились и теперь помогали с расчисткой, попутно собирая полезные травы под руководством Харди. Их звонкие голоса и смех разносились по двору, вдыхая жизнь в мрачные руины. Они развешивали собранные растения на просушку, раскладывали по мешочкам, а некоторые особо отважные выспрашивали у лекаря названия и свойства каждой травинки.
– Добрались! Колодец здесь! Тащите багры, тут еще несколько камней осталось! – на четвертый день упорных работ раздался долгожданный и радостный крик Брондара. И все, конечно же, сбежались посмотреть, ведь до сих пор приходилось каждый день тащить в гору тяжелую бочку с водой из поселка, а её едва хватало на готовку да на самые необходимые нужды.
Каменная кладка колодца, хоть и почерневшая от времени и покрытая зеленоватым мхом, оказалась на удивление крепкой. На камнях все еще виднелись полустертые руны – такие же, как на воротах замка. Несколько дюжих мужчин, кряхтя, оттащили последние обломки, и нашему взору, наконец, открылся широкий каменный круг.
– Никогда такой не пробовал, – восхищенно произнес Корх, с наслаждением отпивая из медного ковша. – Сладкая, как родниковая и холодная, аж зубы ломит.
– В этом колодце особая вода, – важно произнес старый Тирм, опытный плотник, вызвавшийся помогать с восстановлением замка. – Говорят, сами боги его копали…
С появлением колодца работа закипела с новой силой. Теперь не нужно было экономить каждую каплю, и женщины с удвоенным энтузиазмом взялись за северное крыло замка. В этой части замка стены и перекрытия сохранились лучше всего, хотя и были покрыты многолетним слоем грязи и въевшейся копоти. Базил организовал подогрев воды – установил над костром несколько котлов, чтобы женщины могли постоянно черпать горячую воду. И, вооружившись тряпками и щетками, селянки с героическим упорством принялись отмывать камни, постепенно возвращая им первозданный вид.
Том устроил походную кухню в юго-западном углу двора, где уцелевшие стены создавали естественную защиту от ветра. Сложив очаг из камней и установив над ним железную перекладину, он развесил котлы – большой для похлебки и пару поменьше для отвара и каши, в которые добавлял то сушеные травы, то коренья, что приносили женщины. Он даже наладил выпечку лепешек, пристроив к очагу самодельную печурку из кирпичей, найденных в развалинах кухни…
Сегодня наш талантливый повар с самого утра колдовал над котлом, загадочно улыбаясь и не подпуская никого к походной кухне. От костра тянуло такими аппетитными ароматами, что вечно голодные Корх и Брондар дважды пытались выведать у Тома его кулинарные секреты. Но повар оставался непреклонен – только посмеивался в усы и демонстративно загораживал собой булькающий котел.
– Хоть намекни, чем нас сегодня удивишь? – заканючил Корх, принюхиваясь к дразнящим запахам.
– Терпение, друг мой, терпение, – насмешливо протянул Том, помешивая варево длинной деревянной ложкой. – Всему свое время.
– Да ладно тебе, – подключился Брондар, пытаясь заглянуть в котел, – мы же не выдадим твой секрет!
– Вот именно что выдадите, – усмехнулся повар, – как в прошлый раз, когда я готовил особый соус, а вы разболтали всем еще до обеда… ладно, садитесь, пока горячее. Сегодня с грибами, что девчонки в лесу насобирали. Добавил немного вяленого мяса да дикого лука – должно быть сытно.
Уговаривать работников не пришлось – запах наваристой похлебки уже собрал всех вокруг длинного стола, что за прошедшие две недели успели не только сколотить из струганых досок, но и накрыть добротным навесом. Здесь давно стерлась граница между пришлыми и своими – наемники и жители поселения сидели вперемешку, передавая друг другу миски с дымящейся похлебкой и свежеиспеченные лепешки.
Гвин, прихрамывая после вчерашней работы с камнями, устроился рядом с молодым кузнецом из поселения, живо обсуждая, как лучше укрепить просевшую балку в северном крыле. Зелим и местный плотник Тирм спорили о качестве древесины из ближайшего леса, то и дело утирая пот со лба рукавами испачканных известкой рубах. Даже обычно молчаливый Тотис оживленно переговаривался с рыжебородым каменщиком, размахивая куском лепешки.
– Мел… припасы, что мы привезли, заканчиваются, – едва слышно прошептал Том, подливая мне в миску густую похлебку, – от силы на три дня осталось, если экономить. Мука почти вся вышла – этих работяг прокормить, что стадо прожорливых коней содержать. С крупой тоже беда – на донышке скребем, да и соль вот-вот закончится.
– Значит пора наведаться на рынок, – кивнула я, доставая из-за пазухи сложенный вчетверо лист, исписанный мелким почерком старосты. – Как раз местные составили список необходимого. Тут и зерно для посева, и мука, еще кур попросили привезти и пару коров пригнать не мешало бы.
– В Синегорье поедем? – спросил Базил, услышав наш разговор. – Там рынок богатый, купцы со всего Алтариона съезжаются. Да и недалеко – к полудню должны добраться. Я там бывал пару раз, когда караваны сопровождал, места бойкие.
– Проводник нужен? – тотчас подал голос Корм, коренастый каменщик. Его мозолистые руки, все в серых следах от работы с камнем, продолжали машинально крошить лепешку. – Мой младший, Дарий, все окрестные тропы знает, может короткий путь показать. Он хоть и молод, а в здешних местах каждый камень облазил. Да и силой боги не обидели – в прошлом году на спор здоровенное бревно через весь двор пронес.
– Возьмем твоего Дария, – согласилась я, отложив опустевшую миску. – И еще пару крепких парней, кто с телегами управляться умеет. Повозки тоже у вас одолжим, сколько найдется – много чего купить понадобится, а то наши две телеги всего добра не увезут.
– Так это… – проронил Корм, смущенно потерев подбородок, где уже пробивалась седая щетина. – У Мирта телега добрая, новую ось прошлой весной поставил, он сам и поедет. Да у старого Тирма есть, крепкая еще, хоть и скрипучая – но он ее каждый год смолой промазывает, не подведет. А мой Дарий от старшего брата повозку унаследовал, когда тот в столицу подался. Три телеги наберется, если считать с вашими – пять выйдет.
– Надеюсь, что их хватит, – задумчиво проговорила, мысленно прикидывая, как разместить все необходимое. Список покупок с каждым днем только рос – нужны были не только припасы и инструменты, также я собиралась приобрести ткань для постельного белья, матрасы и подушки – спать на свернутом плаще стало совсем неудобно. Память о той, другой жизни, где были удобные кровати с ортопедическими матрасами, все чаще напоминала о себе ноющей спиной…
До заката оставалось еще несколько часов, и работа во дворе замка продолжалась с новой силой – никто не хотел оставлять начатое дело незавершенным. Наемники и местные жители, разбившись на небольшие группы, методично разбирали очередной завал. Под мерный звон инструментов то и дело слышались отрывистые команды:
– Правее бери! Нет, еще правее! Вот так, давай! – Эй, там! Поберегись! Камень пошел! – Тащи тачку сюда, здесь еще на пару ходок наберется!
Самые крупные обломки откладывали к внешней стене – старый Тирм уже прикинул, как их можно будет использовать для заделки брешей. А щебень и мелкие камни увозили к оврагу, где планировали отсыпать дорогу – после дождей она раскисала так, что телеги увязали по ступицу.
И только когда солнце окрасило стены замка в багровые тона, мы отправились назад в поселенье. Сумерки уже сгущались между домами, а в окнах то тут, то там загорались теплые огоньки.
Зелим и Корх, наскоро перекусив, отправились проверять повозки. А Базил и Корм, устроившись за дубовым столом, в доме бывшего кастеляна, где мы временно обосновались, принялись обсуждать предстоящую дорогу до Синегорья.
Я же устроилась у окна, где было чуть светлее, перечитывая список необходимых покупок. Буквы расплывались перед глазами – сказывалась усталость после долгого дня. За окном сгущалась темнота, но в ней уже не чудилось той зловещей тяжести, что давила в первые дни. Замок словно ожил, наполнился звуками работы и голосами людей. И пусть пока только малая его часть была расчищена, но каждый камень, освобожденный от завалов, каждая отмытая от копоти стена приближали нас к цели.