– Матерь всех богов, – ошеломленно выдохнул Базил, придержав своего коня, чьи копыта нервно цокали по растрескавшимся каменным плитам старой дороги. – Никогда не видел ничего подобного. Даже в руинах он внушает трепет.
– А западная башня почти уцелела, – насмешливо проговорил кто-то из отряда, указывая на массивное сооружение, где сквозь провалы окон все еще виднелись остатки витражей, мерцающих в лучах заходящего солнца. – И северная часть замка кажется еще крепкой.
– Вот вам и «благоустройство замка», – пробормотал Харди, взирая на когда-то величественное строение, которое сейчас напоминало скелет гигантского зверя. Черные провалы окон смотрели на путников, как пустые глазницы, а между обломками зубчатых стен свистел пронзительный ветер. Обрушенные башни, осыпавшиеся бойницы – все говорило о долгих годах одиночества. – Похоже, его величество решил посмеяться над нами. Тут не ремонт нужен – полная перестройка. И дюжина опытных каменщиков в придачу.
– Остановимся пока здесь, – проговорила я, махнув рукой в сторону небольшого поселения, раскинувшегося у подножия горы. Всего десятка полтора домов с прохудившимися крышами и покосившимися стенами. Почерневшая от времени кузница с обвалившейся печной трубой стояла на отшибе, её некогда крепкие стены теперь покрывал густой ковер дикого плюща. Пара полуразрушенных амбаров с провалившимися крышами напоминали оскаленные пасти каких-то чудовищ. Когда-то это, должно быть, был оживленный городок, обслуживающий замок и его обитателей. Теперь же большинство домов стояли заброшенными – сквозь щели в стенах пробивались чахлые деревца, а дворы заросли сорняками в человеческий рост.
– Корх, Зелим, – скомандовал Базил, и парни, коротко кивнув, тотчас выехали вперед, чтобы разведать обстановку.
Мы, развернув коней к поселению, последовали за ними, время от времени кто-нибудь из нашего отряда вздрагивал и начинал озираться. В воздухе висело почти осязаемое напряжение, а лошади нервно прядали ушами, фыркая и постоянно косясь по сторонам. И чем ближе мы подъезжали к замку, нависающему над поселком подобно исполинскому часовому, тем тише становились наши разговоры, пока, в конце концов, не сменились гнетущим молчанием, нарушаемым лишь скрипом седел да позвякиванием упряжи…
– В поселке живет старый кастелян, – сообщил Зелим, придержав коня, чья взмыленная шея блестела в тусклом свете. – Говорят, он оставался в замке до последнего, пока восточное крыло окончательно не разрушилось, похоронив под обломками колодец. Теперь обитает в доме с синими ставнями.
– Два дома готовы нас разместить всего за пару медяшек, – добавил Корх, машинально поправляя сбившуюся перевязь и чуть помедлив, продолжил: – Беден здешний народ… В погребах пусто, детишки худые. Думаю, нам придется выделить часть нашего провианта.
– Выделим и узнаем, где находится ближайший рынок, – проговорил Базил, его натруженные пальцы рассеянно поглаживали потертую рукоять меча.
– Ближайший не нужен, уверена, там цены будут неимоверно высоки, – возразила я, сжав бока Пегой. Верная кобыла, словно почувствовав мое настроение, осторожно двинулась по заросшей травой дороге к домику с некогда синими ставнями. Сейчас краска на них облупилась, обнажая серое, растрескавшееся дерево. Стены дома почернели от бесчисленных дождей и ветров, а часть старого забора покосилась, будто устав держаться прямо. В маленьком палисаднике еще угадывались очертания давно одичавшего сада – искривленная яблоня с узловатыми ветвями тянулась к небу, а вдоль покосившегося частокола пробивались одичавшие кусты смородины, почти скрытые под зарослями крапивы…
У ворот нас встретил сгорбленный старик. Несмотря на возраст, его худое, жилистое тело сохранило следы былой стати. Седые волосы, заплетенные в традиционную косу, спускались до лопаток. Морщины избороздили его лицо подобно древней карте, а в глубоко посаженных серых глазах, окруженных сетью мелких морщинок, еще теплился огонек острого ума. Потертая, но тщательно выстиранная и заштопанная одежда была украшена вышитыми символами рода Энтаров – выцветшими, но все еще различимыми. Все в нем выдавало человека, не забывшего о достоинстве даже в нынешние тяжелые времена.
– Приветствую вас в землях Энтаров, – произнес старик неожиданно звучным голосом, почтительно склонив голову. – Меня зовут Торвин, я служил роду Энтаров кастеляном почти тридцать лет.
– Доброго дня, Торвин, я Эммелина из рода Энтаров, – поприветствовала я в ответ, спешиваясь с Пегой, чьи бока тяжело вздымались после долгого пути. – Дозволите остановиться в вашем доме, ночью в замок идти небезопасно.
– Это большая честь для меня, госпожа, – вновь поклонился старик, его узловатые пальцы, покрытые старческими пятнами, дрогнули, когда он отступил в сторону, освобождая вход.
– Спешиться! – тут же скомандовал Базил, и его голос эхом разнесся по пустынному двору. – Том, разожги огонь во дворе, приготовь похлебку. Гвин, Зелим, осмотрите округу, остальным заняться лошадьми.
Пока отряд обустраивался, звеня упряжью и негромко переговариваясь, я последовала за Торвином в дом. Внутри было чисто и опрятно, в воздухе витал аромат сухих трав и слабый запах очажного дыма, впитавшийся в старые бревенчатые стены. Обстановка говорила о крайней бедности: простой деревянный стол, несколько колченогих табуретов, лавка, кровать, приземистый буфет и потертый сундук в углу. На стене висел старый гобелен с гербом Энтаров – единственное напоминание о прежней жизни, его когда-то яркие краски поблекли от времени, но золотые нити все еще тускло мерцали в свете, проникающем через маленькое окно.
– Торвин, расскажите, что произошло в замке, – спросила я, продолжая рассматривать погруженное в полумрак помещение. Тени плясали на грубо отесанных стенах, а сквозь щели в ставнях пробивались тонкие лучи вечернего солнца, рисуя причудливые узоры на потертых половицах.
– В ту ночь меня не было в замке, – начал старик, тяжело опускаясь на стул, который тотчас отозвался протяжным скрипом. – Лэрд Герви, ваш отец, позволил мне навестить сестру. Она болела… Когда я увидел зарево, было уже поздно. Все жители сбежались тушить пожар, но пламя… оно было странным. Жадно пожирало камень, словно сухое дерево. Крики, стоны… а еще этот вой, будто сам замок кричал от боли… До сих пор слышу его в кошмарах.
– Вы помните меня? – глухо произнесла я, осторожно опускаясь на колченогий табурет. Старое дерево протестующе скрипнуло, а в щели между досками пола поднялась тонкая струйка пыли.
– Простите, госпожа, – ответил Торвин, покачав седой головой и чуть помедлив, продолжил. – Вам и года не было, когда это произошло. Ваша мать не выносила вас из покоев… Берегла, как драгоценность. Все время держала под защитой древних рун. Вы родились… в день Тьмы, и были слабы здоровьем… Я думал, все Энтары погибли… как вам удалось спастись? А лэрд Герви – ваш отец, лэра Арья они…
– Я не знаю, – пожала плечами, пытаясь скрыть внезапную дрожь. Метку на руке едва заметно закололо, словно отзываясь на воспоминания о прошлом. – О том, что я из древнего рода Энтаров, я узнала пару месяцев назад.
– Вы так похожи на своего отца… – прошептал Торвин, грустно улыбнувшись. – Те же огненные волосы и гордая осанка. Он был справедливым господином, а лэра Арья… – голос старика дрогнул, – самой доброй госпожой, несмотря на тяжелый дар.
– Дар видеть демонов? – спросила я, подавшись вперед так резко, что табурет снова жалобно скрипнул.
– И не только, – вновь покачал головой старик, его глаза потемнели от тревожных воспоминаний. А пламя свечи вдруг дрогнуло, отбросив на стену причудливые тени. – Они повелевали ими, поэтому все так боялись род Энтаров. Только они смогли загнать демонов в разлом, и только их сила запечатала его, заперев тварей в Нижнем мире. Говорят, сам Вензор склонялся перед их волей.
– Всех загнали в разлом? – едва слышно спросила, невольно прислушиваясь к звукам. С той ночи у границ тьмы и света я больше ни разу не видела Нарзула, да и не пыталась его позвать. Где бы я ни была, за мной повсюду следовали соратники, а рассказать о демоне, которыми пугают детей, я пока не решилась даже отцу.
– Вы их видите, госпожа, – констатировал Торвин и его морщинистое лицо вдруг обрело пугающую живость. А узловатые пальцы вцепились в край стола так, что побелели костяшки. – Я знал, что так просто они не сдадутся и найдут лазейку, чтобы вернуться в наш мир. Земля Энтаров стонет, разрывается, в расщелинах люди замечают огни, а в горах все чаще пропадает скот. Даже Дикие в наши земли теперь не ходят, а в…
– Похлебка готова, и у ворот собрались местные жители. Просят поговорить с тобой, пчелка, – прервал нашу беседу Базил, заглянувший в дверь. В проеме за его спиной мелькнули отблески костра и донесся приглушенный гул голосов.
– Иду, – отозвалась, с сожалением взглянув на старика, который вдруг поник, словно из него разом ушли все силы. Его плечи ссутулились, а взгляд остекленел, будто он вновь погрузился в те страшные воспоминания, – простите, я должна поговорить с местными жителями, а после, если вы не против, мы продолжим наш разговор.
– Я буду рад рассказать вам всё, что знаю, – улыбнулся старик, поднимаясь с табурета, он шаркающей походкой прошел к кровати, – идите лэра Эммелина, я вас дождусь…
– Лэра Эммелина из рода Энтаров, законная наследница этих земель, – торжественно произнес Базил, стоило мне только выйти во двор. Закатное солнце уже окрасило небо в кроваво-красные тона, а его последние лучи бросали длинные тени на истоптанную землю, где уже собралась небольшая толпа. Изможденные лица, иссушенные тяжелым трудом и постоянной тревогой, смотрели на меня с робкой надеждой. Потертая одежда, многократно штопанная заботливыми руками, выцветшие платки женщин, залатанные рубахи мужчин – годы без защиты рода Энтаров не прошли даром для этих людей. Однако в руках некоторых были зажаты узелки с подношениями: несколько яблок, горсть орехов, пучок сушеных трав – все, что могли собрать эти обедневшие люди для приветствия своей новой госпожи…