Елизавета с легкой улыбкой бросила взгляд на букет чайных роз. Они стояли в вазе на широком подоконнике и напоминали о сегодняшнем необычном знакомстве.
Кошкина подошла к окну, вдохнула армат цветов, выглянула на улицу и невольно подумала: «Вон там недавно стоял Имре…»
Затем еще раз осмотрела комнату, провела рукой по пыльной поверхности старинного буфета и решила: «Все это придется оставить на потом. Окна, стены, мебель и все прочее подождет. Теперь задача номер один – привести хоть в какой-то божеский вид все, что находится за пределами комнаты. Ох! Пора выдвигаться и совершить подвиг!»
Хозяюшка надела резиновые шлепанцы, которые специально купила для походов за пределы своей комнаты, взяла в руки ведро щетку и швабру, отважно выдохнула и сделала шаг в неизвестность.
Длинный коридор освещала всего одна лампочка. И она была такой тусклой, что придавала дополнительное неприятное ощущение мрачности. «Не мешало бы сменить лампочку на более яркую», – подумала Лиза и приступила к уборке.
Но едва сделала пару взмахов щеткой, как дверь одной из комнат со скрипом отворилась. Раздалось невнятное бурчание, и в коридоре показался какой-то мужик. Хмурый и помятый.
– Х-х-хто тут? – невнятно пробубнил он. Увидел незнакомую девушку, и замахал руками:
– О-о-о-ё-ё!
Затем бессмысленным взглядом оглядел и недовольно пробурчал:
– А это еще что за фифа?
В коридоре резко пахнуло перегаром.
– Здравствуйте, – пробормотала Кошкина. Она растерялась от, мягко говоря, странного вида этого соседа и испуганно прижалась к стене, пропуская его. – Я… Я не фифа.
– А х-хто же?
– Я новая соседка. Елизавета.
– Дык… – издал мужик непонятный звук, он явно хотел что-то произнести, но вместо этого икнул и потерял свою мысль. – Ты это… Того…
– Что, простите?
– Я подумал, что ты тоже оттуда, – он неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вверх.
– Откуда? – не поняла та.
– Ну… Одна из этих… Их тех, которые шастают тут… – сосед снова застопорился. Силился закончить мысль. Но все слова зависли в воздухе.
Лиза оглянулась вокруг, пытаясь понять, о чем речь, и кто тут шастает.
– Простите, я вас не поняла.
– Ты чего тут копошишься? – наконец, выдавил из себя сосед.
– Я не копошусь. Я подметаю.
– Угу… Новая… Получается, заместо старой… Заместо Анны? Значит, теперь тут будет фифа… Во как… – пробубнил мужик. Наконец, осмыслил этот факт и, шатаясь, медленно побрел дальше.
В воздухе остался стойкий запах перегара. Кошкина поморщилась и подумала: «Надо бы открыть на кухне окно и проветрить». Она догадалась, что это был Дим Димыч. Горький пьяница. Поэтому-то соседи прозвали его Вдым Вдымыч.
С утра пораньше он уже пребывал навеселе и теперь рулил в направлении туалета. Этот кадр изо всех сил старался не сбиться с маршрута. Но ноги не слушались, и выходило плохо.
Раздался грохот. Мужик все-таки не вписался в поворот, навернулся и опрокинул ведро с водой, которое новая соседка приготовила для мытья полов.
– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.
Хозяйка аккуратно вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Это было отдельное приключение.
Стены ванной комнаты когда-то очень давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут была ванна. Страшная, порытая толстым слоем вековой ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.
И ведь все это Кошкина уже лицезрела. Когда впервые ступила ее нога в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны. Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь погрузилась во все это, сама сделалась частью коммуналки и ее разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести все это в божеский вид? И возможно ли это?»
– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.
– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.
– А я предупреждал!
– Исчезни, а не то в унитаз спущу! – пригрозила Кошкина и продолжила подметать, а толстяк тут же сгинул от греха подальше.
«Уф! Часть дела сделана!» – вытерла лоб прилежная хозяюшка и плеснула в ведро с водой хлорки. Вильгельмина Карловна посоветовала купить обычную жидкую «Белизну». Самую простецкую и доступную по цене из всего, что нашлось в магазине. «Дешево и сердито. Зато результат гарантирован», – уверила соседка. И оказалась права.
И хоть старый, потертый линолеум, что лежал в коридоре и на общей кухне, по-прежнему выглядел не презентабельно, но зато теперь он сиял чистотой.
Елизавета открыла пошире форточку на кухне. Затем огляделась вокруг и с грустью подумала: «Да-а-а… Здесь работы – непочатый край. А плиту-то как загадили! Одну ее придется драить до потери сознания. Но это все подождет. А вот унитаз! Вот где ужас-то!»
И руки сами потянулись за бутылкой с хлоркой. Пришлось себя подбодрить: «Ничего. Глаза страшатся, а руки делают!» В качестве скорой помощи Кошкина щедро плеснула «Белизну» в унитаз. Тот издал невнятный звук. Видимо, удивился. Не привык к подобным манипуляциям.
«Ну вот. Теперь хотя бы не будет «ароматов», как в придорожном деревянном сортире. Всё! На сегодня хватит! Иначе сойду с ума с непривычки!» – разогнула усталую спину хозяюшка и сделала несколько бодрых взмахов руками.
***
– С боевым крещением! – поздравила Вильгельмина Карловна Лизу, когда та постучалась к ней.
– Ох, – выдохнула она, – спасибо.
– Вволю напахалась?
– Ага. Чувствую, завтра мышцы с непривычки болеть будут.
– А я тут пирог организовала, – похвалилась соседка. – С абрикосами. А то ты, наверняка, ничего не ела. Бегаешь с самого утра голодная как савраска.
– Если честно, да, – призналась та.
– Чего же ты медлишь? Садись скорее за стол!
– Спасибо. И что бы я без вас делала?! – усаживаясь перед пирогом, улыбнулась гостья. – М-м-м, какой аромат! Вы просто волшебница!
Вильгельмина Карловна положила ей на тарелку большой кусок, и та принялась уплетать за обе щеки.
– Ну, и как тебе? – соседка внимательно посмотрела на Кошкину. – Не пропал еще запал жить в Питере?
– Запал не пропал, – ответила она, но как-то не очень уверенно. И призналась:
– Но отваги, если честно, поубавилось. А еще я сегодня видела соседа.
– Никак Димитрия?
– Его самого.
– Наверняка он предстал во всей красе? – иронично усмехнулась Вильгельмина Карловна.
– Ага. Брел на автопилоте.
– И как? Удачно добрел?
– Нет. Навернулся и опрокинул мое ведро.
– Ничего. Не переживай. Так-то Димитрий безобидный, – успокоила она. И смачно добавила:
– Но тот еще засранец. Это факт. Извини, я за словом в карман не лезу. Называю вещи своими именами. Ничего с этим поделать не могу, но меня, старую перечницу уже не переделать. Ладно. Еще отрезать пирога?
– Не откажусь, – улыбнулась гостья. «И это правильно. Наконец-то, за ум взялась», – где-то радостно промурзился толстый Пупс.
– Вы знаете, а этот мужик как-то странно себя вел, – поделилась Лиза.
– А чего с него взять? Понятное дело. Хряпнул с утра пораньше… – вздохнула соседка.
– Да я не о том. Дим Димыч бубнил что-то странное. Почему-то решил, что я одна из… В общем, по его словам, одна из тех, кто там шастает… Вот я и удивилась, кто там может шастать?
– Где? По коридору что ли?
– Ага.
– Что ж ты хочешь? Допился бедолага. Видать, «белочки» посетили, – отмахнулась Вильгельмина Карловна.
– Да вроде нет. Я, конечно, не специалист… Дим Димыч был «под мухой», но до «белочек» там далеко. И, если честно, меня удивили его слова.
– То, что вытворяет Димитрий со своей жизнью – полный ахтунг! Глупо обращать внимание на то, что он несет в пьяном бреду, – махнула рукой та. Ей явно не хотелось говорить на эту тему. Кошкиной это тоже показалось странным, но она промолчала.