Елизавета с лёгкой улыбкой бросила взгляд на букет чайных роз. Они стояли в вазе на широком подоконнике и красноречиво напоминали о сегодняшнем необычном знакомстве.
Аромат цветов заставил подойти окну, выглянуть на улицу и невольно подумать: «Вон там недавно стоял Имре…»
Затем Кошкина ещё раз осмотрела комнату, провела рукой по пыльной поверхности старинного буфета и решила: «Всё это придется оставить на потом. Окна, стены, мебель и прочее подождёт. Теперь задача номер один – привести в божеский вид всё то, что находится за пределами моей комнаты. Ох, пора выдвигаться и совершить подвиг!»
Хозяйка надела резиновые шлепанцы, которые специально купила для походов в коридор, на кухню и в санузел. Затем взяла в руки ведро, щётку и швабру, выдохнула и отважно сделала шаг в неизвестность.
Длинный коридор освещала всего одна лампочка. И она была такой тусклой, что придавала дополнительное неприятное ощущение мрачности. «Не мешало бы сменить лампочку на более яркую», – подумала Лиза и приступила к уборке.
Но едва сделана пара взмахов щёткой, как дверь одной из комнат со скрипом отворилась. Раздалось невнятное бурчание, и в коридоре показался какой-то мужик. Хмурый и помятый.
– Х-х-хто тут? – невнятно пробубнил он. Увидел незнакомую девушку, и замахал руками:
– О-о-о-ё-ё!
Затем бессмысленным взглядом оглядел и недовольно пробурчал:
– А это ещё что за фифа?
В коридоре резко пахнуло перегаром.
– Здравствуйте, – пробормотала Кошкина. Она растерялась от, мягко говоря, странного вида этого соседа и испуганно прижалась к стене, пропуская его. – Я… Я не фифа.
– А х-хто же?
– Я новая соседка. Елизавета.
– Дык… – издал мужик непонятный звук, он явно хотел что-то произнести, но вместо этого икнул и потерял свою мысль. – Ты это… Того…
– Что, простите?
– Я подумал, что ты тоже оттуда, – сосед неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вверх.
– Откуда? – не поняла та.
– Ну… Одна из этих… Их тех, которые шастают тут… – он снова застопорился. Силился закончить мысль. Но все слова зависли в воздухе.
Лиза оглянулась вокруг, пытаясь понять, о чём речь, и кто тут шастает.
– Простите, я вас не поняла.
– Ты чего тут копошишься? – наконец, выдавил из себя тот.
– Я не копошусь. Я подметаю.
– Угу… Новая… Получается, заместо старой… Заместо Анны? Значит, теперь тут будет фифа… Во как… – пробубнил мужик. Наконец, осмыслил этот факт и, шатаясь, медленно побрел дальше.
В воздухе остался стойкий запах перегара. Кошкина поморщилась и подумала: «Надо бы открыть на кухне окно и проветрить». Она догадалась, что это был Дим Димыч. Горький пьяница. Поэтому-то соседи прозвали его Вдым Вдымыч.
С утра пораньше он уже пребывал навеселе и теперь рулил в направлении туалета. Перебравший мужик изо всех сил старался не сбиться с маршрута, но ноги не слушались, и выходило плохо.
Раздался грохот. Этот кадр все-таки не вписался в поворот, навернулся и опрокинул ведро с водой, приготовленное для мытья пола.
– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.
Хозяйка вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Для непривычного человека это оказалось отдельным приключением.
Стены ванной комнаты когда-то давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут являлась ванна. Страшная, покрытая толстым слоем ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.
И ведь всё это Кошкина уже лицезрела. Когда её нога впервые ступила в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны.
Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь с головой погрузилась в это, сама сделалась частью коммуналки и её разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести всё в божеский вид? И возможно ли?»
– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.
– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.
– А я предупреждал!
– Исчезни, а не то в унитаз спущу! – пригрозила Кошкина, и продолжила махать щёткой, а толстяк тут же сгинул от греха подальше.
«Уф! Часть дела сделана!» – вытерла лоб хозяйка и плеснула в ведро с водой немного хлорки. Вильгельмина Карловна посоветовала купить обычную жидкую «Белизну». Самую простецкую и доступную по цене из всего, что нашлось в магазине. «Дешево и сердито. Зато результат гарантирован», – уверила соседка. И оказалась права.
И хоть старый, потёртый линолеум, что лежал в коридоре и на общей кухне, по-прежнему выглядел непрезентабельно, но зато теперь он сиял чистотой.
Елизавета широко открыла форточку на кухне. Затем огляделась вокруг и с грустью подумала: «Да-а-а… Здесь работы – непочатый край. А плиту-то как загадили! Одну ее придется драить до потери сознания. А унитаз… Вот где ужас-то!»
И руки сами потянулись за бутылкой с хлоркой. Пришлось себя подбодрить: «Ничего. Глаза страшатся, а руки делают!» В качестве скорой помощи Кошкина щедро плеснула «Белизну» в унитаз. Тот издал невнятный звук. Видимо, удивился. Не привык к подобным манипуляциям.
«Ну вот. Теперь хотя бы не будет «ароматов», как в придорожном деревянном сортире. Всё. На сегодня хватит! Иначе сойду с ума с непривычки!» – новая обитательница коммуналки разогнула усталую спину и сделала несколько бодрых взмахов руками.
***
– С боевым крещением! – поздравила Вильгельмина Карловна Лизу, когда та постучалась к ней.
– Ох! – выдохнула она. – Спасибо.
– Вволю напахалась?
– Ага. Чувствую, завтра мышцы с непривычки болеть будут.
– А я тут пирог организовала, – похвасталась соседка. – С абрикосами. А то ты, наверняка, ничего не ела. Бегаешь с самого утра голодная как савраска.
– Если честно, да, – призналась та.
– Чего же ты медлишь? Садись скорее за стол!
– Спасибо. И что бы я без вас делала?! – усаживаясь перед пирогом, улыбнулась гостья. – М-м-м, какой аромат! Вы просто волшебница!
Вильгельмина Карловна положила ей на тарелку большой кусок, и та принялась уплетать за обе щеки.
– Ну, и как тебе? – соседка внимательно посмотрела на Кошкину.– Не пропал еще запал жить в Петербурге?
– Запал-то не пропал… – ответила она, но как-то не очень уверенно. И призналась:
– Но отваги, если честно, поубавилось. А ещё я сегодня видела соседа.
– Никак Димитрия повстречала?
– Его самого.
– Наверняка он предстал во всей красе? – иронично усмехнулась Вильгельмина Карловна.
– Ага. Брёл на автопилоте.
– И как? Удачно добрел?
– Не совсем. Навернулся и опрокинул моё ведро с водой.
– Ничего. Не переживай. Так-то Димитрий безобидный, – успокоила она. И смачно добавила:
– Но тот еще засранец. Это факт. Извини, я за словом в карман не лезу. Называю вещи своими именами. Ничего с этим поделать не могу, но меня, старую перечницу уже не переделать. Ладно. Еще отрезать пирога?
– Не откажусь, – улыбнулась гостья. «И это правильно. Наконец-то, за ум взялась», – где-то радостно промурзился толстый Пупс.
– Вы знаете, а этот мужик как-то странно себя вел, – поделилась Елизавета.
– А чего с него взять? Понятное дело. Хряпнул с утра пораньше…– вздохнула соседка.
– Да я не о том. Дим Димыч бубнил что-то странное. Почему-то решил, что я одна из… В общем, по его словам, одна из тех, кто там шастает… Вот я и удивилась, кто там может шастать?
– Где? По коридору что ли?
– Ага.
– Что ж ты хочешь? Допился бедолага. Видать, «белочки» его посетили, – отмахнулась Вильгельмина Карловна.
– Да вроде нет. Я, конечно, не специалист… Дим Димыч был «под мухой», но до «белочек» там далеко. И, если честно, меня удивили его слова.
– То, что вытворяет Димитрий со своей жизнью – полный ахтунг! Глупо обращать внимание на то, что он несет в пьяном бреду, – махнула рукой та. Ей явно не хотелось говорить на такую тему. Кошкиной это тоже показалось странным, но она промолчала.