Олег закрыл лицо руками. Произнес тихо:
– Я устал. Завтра понедельник. Рабочий день. Мне нужно вернуться в Москву.
С деньгами. И продолжить. Верни деньги, Борис. Я официально возьму на себя все претензии кредиторов. Как партнер – имею право.
Чернов лишь усмехнулся криво:
– Болезнь приобрела необратимый характер.
– Борис, а помнишь средние шестидесятые?
– Лучше, чем ты. Тебя тогда еще не было.
– Студенческие баррикады Парижа, Штаты, Германия. И лозунг времени:
«Будьте реалистами – стремитесь к невозможному».
Чернов усмехнулся:
– Времена меняются, нравы остаются. Те мальчики переросли свои идеалы. И стали вполне успешными бюрократами. Такова жизнь.
– Значит, я пока росту. Может, еще образуется?
– Ты слишком игриво настроен, Медвежонок. Я тебе все сказал. – Чернов вздохнул:
– Боюсь, тебе уже поздно. Как в том медицинском анекдоте: «Больной перед смертью потел? Очень хорошо!» Олег молчал с минуту. Потом отчеканил:
– Я все продумал, Борис. Все. И намерен идти до конца.
Чернов усмехнулся криво:
– Мне стоило это учесть... Шизофреники всегда «идут до конца». А стоит ли так торопить свою кончину?
– Ты нарушил правила, Борис, – упрямо повторил Гринев.
– Предположим. И – что?
– Ты вернешь деньги, и мы расстанемся.
Чернов рассмеялся, но на этот раз совсем неискренне: что‑то в тоне Гринева его насторожило. Но издевательский тон он сохранил: