Домой Елена вернулась в глубокой задумчивости. Разговор с Тамарой Васильевной оставил свой след. Да они особо больше и не поговорили. Лена так и не рассказала о своей жизни и почему вернулась, пожилая учительница не стала вытягивать из неё правду. Только, когда провожала Лену к калитке сказала, что как и прежде, двери её дома всегда открыты для неё. На том и расстались. Каждая со своими мыслями и переживаниями…
Стоило Лене перешагнуть порог родительского дома, как слуха достиг визгливый голос сестры:
– И что ты от меня хочешь?! Выходи с больничного и работай!
Тихого шёпота мамы невозможно было разобрать, но ответ Лизы не заставил себя ждать:
– Лена то, Лена сё, так пусть она и пашет! Зря, что ли, приехала?! Пусть отрабатывает место с крышей над головой.
Лиза выскочила в коридор, видимо, направляясь в свою комнату, но замерла, увидев Елену в прихожей. Лена уже успела разуться и как раз вешала свою куртку в шкаф, она даже не дёрнулась при появлении сестры, хотя отчётливо слышала её слова и прекрасно понимала, чего та добивается.
– Мы не можем пользоваться Лениной добротой, не после твоей…
Что хотела ответить дочери Лидия Дмитриевна, Лена не узнала, так как мама выдохнула и тепло посмотрела на неё. Похоже, она всё же волновалась больше, чем Лена думала. Её побег действительно сильно сказался на матери… Вот только… Только Лена отчётливо понимала, что если бы мама действительно желала найти её и поговорить, когда узнала, что историю с наследством подстроила Лиза, то легко бы нашла свою дочь. Институт, да и адрес общежития Лидии Дмитриевне был известен прекрасно.
Лена помнила, как с больной жаждой оглядывалась по сторонам последние полтора года обучения. Всё ждала, что мать приедет, окликнет её… Лена представляла их встречи чаще, чем отдавала себе отчёт. Да вот только они так и остались лишь в её воображении. Никто не приехал, никто её не искал. Даже выпускной Лена провела в одиночестве. Нет, конечно, днём она была с одногруппниками, а вот вечер… Холодный и одинокий от разрывающих душу чувств и понимания – никто не придёт, и заботиться о себе должна сама.
Оглядываясь назад, Лена понимала, что и с Виктором начала встречаться не из-за возникших к нему чувств – их она сама себе придумала и поверила в них, чуть позже. А из-за желания заполнить эту ноющую пустоту в груди. Неудачно и глупо. Ошибку она долго не желала признавать, только поэтому и продолжала барахтаться в болоте, в которое сама себя и посадила.
Дело ведь не в месте и даже не в людях, которые окружают. Права Тамара Васильевна, дело в ней самой. Она слишком привыкла, что в любом раскладе оставалась виноватой. Да она даже не пыталась себя защищать. Не пыталась достучаться до любимых людей. Не пыталась выведать причину переменившегося отношения у якобы друзей. Просто принимала как данность. И убегала… Привычка убегать выработалась слишком хорошо. Нужно что-то менять и срочно. Срочно посмотреть в глаза обидам и отпустить их. Иначе она так и продолжить тонуть… в болоте.
– Отработать? – Лена сделала несколько шагов навстречу сестре, которая с подозрением следила за ней. – Мне казалось, что за мой счёт ты достаточно долгое время выезжала. Недостаточно?
– Нет! – Елизавета сложила руки на груди и упрямо вздёрнула подбородок. – У тебя просрочка в три года, сестрёнка.
– Надо же… – Лена хмыкнула. – Ты считала, я тронута…
Лизины глаза сощурились. Она резко опустила руки и шагнула вплотную к Лене в желании ни то напугать, ни то ударить.
– Лучше бы ты и дальше не возвращалась! – Прошипела она в лицо Лене и, толкнув плечом, скрылась в своей комнате.
– Леночка, не слушай её. Она просто расстроилась. – Лидия Дмитриевна дёрнулась в замешательстве, к кому из дочерей броситься: к Лене или всё же бежать к Лизе. – Её просто сегодня уволили. Незаконно. И…
– Мама. – Лена оборвала бесконечный лепет Лидия Дмитриевны. – Не знаю уж, что у тебя в голове и чем ты руководствуешься, но ты же неглупая, какой кажешься окружающим. Ты прекрасно понимаешь, что просто так одним днём не увольняют. И нужно ещё понять, повезло ли Лизе, или ей вручили волчий билет.
– Леночка, как ты можешь? – Всплеснула руками мама.
– Как? – Ленин голос дрожал от напряжения. Глаза щипало. Слёзы вот-вот грозились пролиться мокрыми дорожками по щекам. – Сказать в кой-то веке правду? Может, и ты мне скажешь, почему не приехала ко мне, когда узнала всё? Или скажешь, почему ты продолжаешь угождать Лизе?
Слова Лены ударили наотмашь. Лидия Дмитриевна посерела лицом. Елена сначала устыдилась, но решилась – сейчас или никогда.
– Мам, я люблю тебя. Всё так же люблю, как и раньше. – Она несмело коснулась холодных пальцев матери. – Любила всегда, даже когда осознала, что ты прекрасно осведомлена, как Лиза очерняла меня, но продолжала обвинять меня. Любила и ждала, что ты приедешь ко мне и мы обо всё поговорим. И сейчас люблю, даже тогда, когда мне самой пришлось приехать к тебе. Потому что ты моя мама несмотря ни на что, что случалось между нами.
Лидия Дмитриевна притянула Лену к себе и сжала в крепких объятиях. Она положила свою голову Лене на плечо. От сырых капелек, заструившихся по её коже она вздрогнула, но не отстранилась от матери.
– Я боюсь, что она заблудилась в ненависти к тебе. – Еле слышно прошелестел мамин голос у самого уха. – Боюсь, если не сделать по её желанию, она натворит больше бед, чем уже есть. Она ведь даже по отцу не горевала…
Сорвавшись, мать разревелась в голос. А Лена стояла и просто прижимала её к себе. У неё не было сил даже погладить Лидию Дмитриевну по спине, или сказать что-то успокаивающее. Ей казалось, что из неё вышибли весь воздух. Осознание оказалось слишком тяжёлым. Мать знала… Знала всё с самого начала, но шла на поводу у Лизы под мнимым оправданием защиты Лены. Но ведь… ведь… это попустительство! Окажи родители влияние на Елизавету в детстве, та могла вырасти совсем другим человеком. А сейчас? Сейчас она избалованная эгоистка, привыкшая, что всегда оказывается в выигрыше. А Лена? Неужели эта защита должна пойти ей во благо? Лене же только больнее было раз от раза. И что теперь? Как им, сёстрам, жить?
– Мам… – Лена с трудом узнала свой хриплый голос, настолько он оказался бесцветным.
– Помоги… – Всхлипнула Лидия Дмитриевна. – Помоги, Леночка.