– Если нужно, можешь оставаться у меня, сколько потребуется.
Василиса зябко куталась в махровый халат и поджимала пальцы на босых ногах. Она продолжала подозрительно коситься на Лену, не доверяя её лучезарной улыбке. Возможно, виной измождённый вид, но головная боль не располагала к цветущему лику. Елена и без того тратила все внутренние ресурсы на поддержание ничего не значащего разговора. Хотя искренняя забота и беспокойство Лисы подкупало и трогало её сердце, она не могла злоупотреблять расположением Знаменой.
– Спасибо тебе за всё. – Искренне отозвалась Елена, закидывая сумку на плечо. – Правда. И сейчас мне немножечко жаль, что мы не смогли понять друг друга. Не знала, что ты настолько сердечный человек.
Василиса покраснела до корней алых волос, но быстро натянула маску стервозины, к которой так привыкла Лена за время их совместной работы.
– Ну нет так нет, дуй давай! А то заморозила меня уже!
Лена хмыкнула, развернулась и вышла в подъезд. Она уже держалась за ручку двери, когда в спину ей долетел приглушённый голос Лисы:
– Я буду иногда писать тебе. Ты отвечай, ладно?
Моргнув, Елена с удивлением осознала, что её глаза вновь предательски увлажнились. В горле стоял ком. Она смогла лишь кивнуть в ответ, чтобы не выдать себя. С дрожью во всём теле она выскочила на улицу в беснующийся порыв февральского ветра…
– Конечная!
Громко огласил водитель автобуса, чтобы уснувшие за время дороги пассажиры встрепенулись.
Лена дёрнулась, дрёму как рукой сняло, и тяжело потянулась. Тело задеревенело за время долгой поездки. В какой-то момент ей показались эти четыре часа кромешным адом. Она отвыкла от таких затруднительных и долгих маршрутов… Сколько лет она не приезжала домой? Два… нет, три года…
Родной город встретил её сумраком и завыванием ветра. В отличие от осенних месяцев, когда море до последнего сохраняет в N плюсовую температуру, то по окончании зимы оно же долго не пропускает долгожданное тепло, а ветра сильнее прежнего разыгрываются. Да и с моря частенько захаживает шторм… И, кажется, шквал одного из них вымел тёплые эмоции из её сердца несколько лет назад. Елене претила мысль о возвращении домой, а сейчас, когда она ещё и приехала разбитая и подавно. Как отреагирует мама? А сестра? Вот о последней вообще думать не хотелось. Казалось, близняшкам положено жить душа в душу, но это явно был не их с Лизой случай… Проблем, которые вскоре посыпятся как из рога изобилия, благодаря сестричке, Лена была уверена – долго ждать не придётся…
Елена проверила в кармане наличие связки ключей от родительского дома и крепко сжала их. Всё же иногда, чтобы вырваться вперёд, для начала нужно вернуться на шаг назад и разбежаться.
– Какие люди? – Ядом Елизаветы можно было прикончить всё население какой-нибудь маленькой страны. А с какой неприязнью смотрела сестра сейчас на неё… Лена неосознанно передёрнула плечами. – Кто это явился в отчий дом? А ещё заявляла, что ноги твоей рядом со мной не будет!
Елена молчала и рассматривала свою близняшку, которая встала на пороге, преграждая путь. Сейчас, спустя три года, она с трудом узнавала Лизу в этой уверенной, холёной смуглой брюнетке. На её загорелом лице ярко выделялись алые увеличенные губы и веер нарощенных ресниц. Лишь такие же, как её собственные, голубые глаза подтверждали, что перед ней всё же сестра. Но и на тех были надеты более яркие цветные линзы. Теперь разительно они отличались друг от друга…
– Лизок, кто там?
Раздавшийся женский голос был бодр и весел. Его звуки заиграли на струнах израненной души Елены. В эту секунду она одновременно и жаждала увидеть мать, но и страшилась.
– Возвращение вашей любимой дочки! – Ехидно бросила Лиза и всё же отступила вглубь и позволила Лене войти в дом.
Лидия Дмитриевна выскочила в прихожую моментально. Секунду она с неверием рассматривала Елену, словно страшилась, что та не привиделась. Затем во взгляде матери промелькнула неуверенность, она будто спрашивала разрешения подойти ближе. Как в следующую секунду Лидия Дмитриевна кинулась к Лене, крепко сжимая в объятиях.
На долю секунды Елена забыла, как дышать. Она буквально проталкивала воздух в свои лёгкие, когда ком встал в горле. Но стоило матери затрястись в рыданиях, как и её платину прорвало… Она также крепко сжала маму в объятиях, вдыхая такой родной запах мяты и ванили. Почему-то для неё Лидия Дмитриевна пахла именно так, а не иначе, и даже самые стойкие и яркие духи не могли перебить запах детства. Она уткнулась в мамино плечо, чувствуя, как по щекам беспрестанно бегут слёзы. Мать что-то причитала и гладила её по растрёпанным светлым волосам. Что-то спрашивала… Елена ни слова не могла разобрать. В ушах гулко стучало собственное сердце. Но даже услышь она хоть слово, ответить не смогла бы. К её непомерному огорчению обида и разочарование минувших лет никуда не делись, вот только… Одна из внутренних пружинок перестала натягиваться и звенеть – она скучала по маме всё это время, и одного её тепла уже хватало, чтобы заполнить ту часть пустоты, что образовалась в душе…
Стоило увидеть на пороге собственного дома своё бывшее отражение, как все внутренности скрутило тугим узлом. Она посмела вернуться! Её ненавистная сестричка стояла напротив и хлопала от удивления своими оленьими глазищами, чем ещё больше взбесила. А уж стоило матери увидеть свою ненаглядную Леночку, так в прихожей разразился водопад Ниагара.
– Начина-ается…
Елизавета недовольно фыркнула и, хлопнув дверью, закрылась в своей комнате. Воссоединению семьи она не была рада.
Елена всегда была лучше неё. В любом предмете, спорте, увлечении… Всё этой сучке удавалась лучше! Легко сближалась с людьми и завоёвывала их внимание, словно по мановению мизинца! Даже мальчишки и те обращалитолько на неё внимание! Но ведь она, Лиза, точно такая же, один в один внешностью, а дифирамбы пели Ленке, которая их не заслуживала. Она даже не обращала на них внимания, тварь зазнавшаяся!
Сколько Лизе пришлось приложить сил, чтобы очернить её. Ха! Но то в юности хватало прикинуться забитой овечкой, чтобы от Ленки отвернулись подруги и учителя перестали уважать, хотя и продолжали отмечать её ум, к великому сожалению Лизы. Придумать байки о том, какая Ленка грязнуля, чтобы парни от неё нос воротили. Даже на выпускном с ней никто не захотел танцевать. А сколько она подставляла любимую сестрёнку перед родителями? Все шишки доставались Ленке, а та так сладко злилась, ведь доказать свою невиновность не могла. Пф, Лиза же не дура, чтобы палиться и все пакости делала тонко, не подкопаешься.
Лишь однажды отец поймал её за переливанием дорогого виски из небольшой коллекции и больше не доверял… Все былые случаи с обвинённой Леной предстали перед ним в ином свете. Папа так осуждающе смотрел на Лизу, что злость просыпалась до сих пор, хотя его нет с ними уже три года… А его фраза «Вы же сёстры» красной тряпкой всплывала в сознании, стоило увидеть бледное лицо сестры. И почему они родились вместе?! Почему Ленке всегда удавалось добиться всего первой? Почему в неё влюблялись все, кто пообщается, а в Лизу нет?! Чем она хуже?!
Елизавета до сих пор чертовски зла на отца. Ленку он отправил учиться в N, в престижный университет, а её в местный филиал. Ну и что, что ей балов не хватило на бюджет, мог бы и оплатить коммерцию. Но нет! Опять эта тварь осталась в выигрыше… Но недолго.
Лиза злорадно фыркнула, смакуя былые годы, что горем отложились на её близняшке и матери, но удовольствием на ней. Отец скончался внезапно. Оторвался тромб. Смерть была скоротечной. Лиза плохо помнила похороны – великолепно сослужил отцовский виски. А вот мать и Ленка днями носились, как ужаленные, а ночью ревели, как белуги. Спать только мешали. Будто слёзы вернут их любимого папеньку и мужа. Пф… Ленка тогда чуть сессию не провалила… Жаль, что всё же выплыла. Слишком понимающий нынче народ эти профессора.
Правда, как сестричка справлялась потом, Лиза не знала. Она позаботилась о том, чтобы отношения с матерью у них разладились… Стоило лишь подкупить нотариуса, чтобы он шепнул убитой горем вдове, что одна из дочерей пыталась незаконно заменить настоящее завещание на поддельное, в свою пользу… Ох и скандал был. Лиза обожала его вспоминать. Ленка ушла с пустыми руками, но с гордо поднятой головой. В наследство вступила мать… А уж как вить из матери верёвки, Лиза знала отлично. Жаль только, что Лидия Дмитриевна оказалась слаба в ведении отцовских дел. Сбережения быстро кончились. Пришлось продать те крохи акций компании, в которой отец работал. Их выкупили в течение нескольких дней, но надолго вырученных денег не хватило. Лидия Дмитриевна впервые за девятнадцать лет вновь пошла устраиваться на работу. И куда? В булочную! Лиза с детства ненавидела запах сдобы, а уж смешанный с ванилью и подавно…
В последнее время мать сдала здоровьем и стала уговорила Лизу устроиться на работу, а как оказалось, это вообще не её доля… Вот совсем. Всё – от коллег до занудного и гороподобного начальничка, её раздражало. Ещё и Ленку помянула с её самостоятельностью. И накликала… Словно Лизе проблем было мало, так припёрлась сестричка. А ведь она была уверена, что Лена не посмеет вернуться. Видимо, хвост ей сильно прижало, раз она припёрлась побитой собакой.
Елизавета с удовольствием смаковала понурый и усталый вид сестры. А уж её шмотки и вовсе могут заставить прослезиться… От смеха!
– Ничего, дорогая сестричка. – Лиза глянула на их с Леной общее фото. Единственное, что осталось в её комнате. Как напоминание для неё, что она всегда должна быть лучше Ленки. – Дам тебе пару дней передышки, а после… Выведаю, кто тебя довёл до такого состояния, а после ещё и добью. Чтобы ты, сучка, забыла сюда дорогу навсегда.