Елена плотнее обмотала шарф вокруг головы, немного прикрыв и лицо, и продолжила идти по знакомым с детства улочкам. Ноги сами несли её в сторону набережной. В груди разлилась неясная тоска, и щемящее чувство продолжало давить. В воспоминаниях хранилось много тёплых моментов, связанными с этим городом… С теплом Лена вспоминала прогулки с отцом…
Не дойдя квартал до маленькой набережной, Лена свернула в маленький проулок. Через несколько минут вокруг выросли маленькие старенькие домики с разбитыми вокруг них садиками. Удивительно, но и так здорово, что их пока не выкупили и не снесли под лозунгом инноваций. Всё здесь веяло ностальгией и забытым детством.
Лена немного постояла, прежде чем зашагать вниз по улочке, откуда доносился шум волн. Она спустилась к маленькому деревянному мостику. С дороги его никогда не бывало видно, камыш полностью скрывал его. Ленины шаги раздались по завибрировавшему дереву, но она бесстрашно дошла до маленьких ступенек, скрывающихся в набегающих волнах.
Елена опустила шарф с головы и позволила ветру растрепать непослушные волосы. Она вдыхала полной грудью морской воздух, чувствуя умиротворение и спокойствие. Лена любила это место… Сколько себя помнила, она всегда приходила сюда, особенно в тяжёлые моменты жизни. Оглядываясь назад, она понимала, что это было лишь часть взросления и неминуемых стычек с сестрой. Настоящее испытание началось только три года назад, к сожалению, оно продолжалось и по сей день.
Лена присела на корточки и заглянула в морскую гладь. Волна пеной брызнула ей в лицо. Она улыбнулась, почувствовав солёную влагу на губах. А мысли хаотично скакали необузданными табунами…
Она всё чаще думала, сколько сможет прожить под одной крышей с Лизой, пока та не принялась вновь выживать её из дому. Что сестрёнка приготовит для неё в этот раз, чтобы попортить крови, и приготовит ли? Возможно ли, что она изменилась не только внешне? А если она стала ещё хуже? Елена вспомнила измождённый вид матери. Сердце гулко забилось скорее в груди.
Ей как можно скорее нужно найти новую работу. Её положение слишком шаткое в данной ситуации. А уж, когда она закрепиться и будет получать хотя бы стабильную заработную плату, тогда можно и прийти к матери, и поговорить по душам.
Елена кивнула своим мыслям, принимая их, и выпрямилась. Она взглянула на бушующее море, воды которого убегали далеко за горизонт… И улыбнулась.
В кармане опять завибрировал телефон. Она вытянула старенький мобильник и глянула на дисплей, где бегала строка «Лиса».
Лиса действительно писала ей эти дни. Интересовалась, доехала и как встретили дома. Рассказала, что о ней тепло отзывались на бывшей работе и жалели, что она уволилась. Все сообщения бывшей коллеги Лена игнорировала, видимо, поэтому Лиса решила позвонить.
Пока Лена раздумывала, ответить на звонок или нет, он прекратился. Но на дисплее почти сразу же всплыло новое СМС в мессенджере.
Лиса: Хотя бы напиши, жива ли ты, если жива.
Лена рассмеялась. Только Знамена умела составлять такие формулировки среди её знакомых. Кажется, это та черта Василисы, которая всегда нравилась Лене, даже когда они вечно спорили по рабочим вопросам.
Елена включила камеру и сфотографировала беснующиеся волны её любимого моря. Фотография без фильтров тут же улетела в чат с Василисой. В ответ посыпались сразу несколько СМС.
Лиса: Мооооорюююшкооооо…
Лиса: Жива – ура!
Лиса: Что ты за ледышка такая?!
Лиса: Кофемашина крутая!
«фото».
В этом была вся Василиса. Она никогда не писала одним сообщением, а присылала десяток за раз. Лена улыбнулась, разглядывала довольную мордашку Знаменой с большущей кружкой в руках, за её спиной виднелась подаренная ей кофемашина. Елена отправила лайк и убрала телефон в карман куртки. Медленно она побрела обратно под вибрацию телефона – Лена продолжала игнорировать бывшую коллегу. Пока она не была готова сблизиться с Василисой, да и вообще с кем-либо тоже…
– Леночка, ты ли это?
В паре шагов от дома Лену окрикнул хорошо поставленный женский голос, что знакомыми нотками откликнулся на её душе. Она остановилась и обернулась. У низенькой калитки куталась в шаль Тамара Васильевна – её классная руководительница и учительница математики… Точнее, её и Лизы. Женщина держалась прямо, несмотря на преклонный возраст, а стоило Лене обратить на неё внимание, как она прытко выскочила за забор и, оказавшись рядом, подхватила её под локоть.
– Ну точно ты! Привет, моя хорошая! – Тамара Васильевна крепко обняла Лену и потащила в сторону мощёной дорожки к её крыльцу. – Пошли-ка, дорогая, в тепло. Сколько я тебя не видела?! Поговорим, чай попьём, с ватрушками! Я сама утром напекла.
В словесный поток учительницы не было возможности вклиниться, отстраниться также не было шанса, вот так на буксире Лена и оказалась в жарко натопленном, наполненном ароматом сдобы, ромашки и мелиссы, доме Тамары Васильевны.
– Раздевайся, проходи! – бывшая классная руководительница уже убежала на маленькую кухню, где послышался звон посуды, хозяйка суетилась.
Лена покосилась на закрытую входную дверь. Как-то она даже моргнуть не успела, а уже оказалась в гостях. Но обежать любимую учительницу она не хотела… Поэтому она быстро стянула куртку, шарф, разулась и тихо прошла вслед за хозяйкой.
– Присаживайся, дорогая! – Тамара Васильевна уже разливала ароматный чай из маленького заварника с алыми цветами на боку. – Угощайся! – Учительница пододвинула к ней блюдо с ватрушками.
Лена ополоснула руки в раковине и присела. Только сейчас, вдыхая аромат свежей сдобы, она поняла, насколько голодна, ведь последние дни она толком не питалась, даже утром не позавтракала. Рот наполнился слюной. Не удержавшись, Лена цапнула одну ватрушку и не заметила, как съела её, успевая запивать обжигающим чаем. Опомнилась она только на третьей и то, только потому, что закончился чай, а Тамара Васильевна, качая головой, подливала новый.
– Исхудала-то как, девочка моя.
Пожилая учительница села напротив, упёрла пухлый кулачок в щёку и прямо стала разглядывать Лену. И Елена понимала, от цепкого взгляда Тамары Васильевны не скроется ни одна деталь, и она быстро выведет её на прямой разговор, как это было и в юности, и в далёком детстве.
– Спасибо, Тамара Васильевна, ватрушки просто объедение. – Проглотив последний кусочек, вымолвила Лена, краснея от стыда. – Как вы поживали эти годы? Вы уж простите, меня давно не было в городе…
Тамара Васильевна вдруг махнула рукой и как-то недовольно крякнула.
– Я-то нормально поживала, в тепле и каком-никаком достатке. Ты же знаешь, бывших учителей не бывает. – Пожилая учительница рассмеялась, правда, как-то грустно, но по-прежнему звонко. – А вот ты, как жила, рыба моя? Лизка изжила тебя из дому-то, после смерти Павлуши. Это уж потом до твоей матери-клуши дошло, что ты никаких игр с наследством не вела, да поздно уж было.
Лена похолодела. Её спина и так прямая выпрямилась до хруста, словно она кол проглотила. В глаза бывшей учительнице она и вовсе боялась посмотреть. Хотя та всегда привечала Лену в своём доме…
Своих бабушек и дедушек близняшки не застали, но для Лены практически родной стала соседка Тамара Васильевна. Она привечала обоих девочек, но с Елизаветой у них не заладилось изначально. Из-за случая с молочником…
Близняшкам тогда было лет пять, когда, оставшись одни на кухне, они пили чай с ватрушками, прямо как сейчас Лена, а Тамара Васильевна вышла, к ней пришёл почтальон. Пока хозяйка отсутствовала девочки опять повздорили, зачинщицей была Лиза, но Лена уже даже не помнила из-за чего. Тогда-то сестра и скинула молочник со стола со словами: «Я скажу бабе Тамаре, что это ты разбила молочник из её любимого сервиза.» И тут же начала лить наигранные слёзы. Да вот только Тамара Васильевна стояла за дверью и слышала весь их разговор, вмешаться просто не успела. Елена даже вспомнила, что учительница ответила Лизе: «Нехорошо, Лизок, поклёп на сестру делать. Да и не обязана она тебя соплюху слушаться. У вас, у каждой своя голова на плечах есть. Но отцу я вашему всё расскажу.»
Лиза тогда сразу поняла, что врать и пользоваться доверием Тамары Васильевны у неё не выйдет. Убежала тут же. О чём-то нажаловалась в тот же день отцу, из-за чего с соседкой у них случился неприятный разговор. После чего её ещё долго не пускали в дом учительницы. Но она всё равно умудрялась сбегать к Тамаре Васильевне и проводить у неё время. Она же её ещё до школы научила считать, вычитать, умножать… С ней Лене было всегда интересно, легко и спокойно. Неудивительно, что именно к ней она сбегала после сор с сестрой или родителями. Это уже в отрочестве Елена стала бегать к морю, где выплакивала все слёзы, чтобы не бередить душу сердобольной соседки…
– Тамара Васильевна, что интересного в городе случилось? – Лена хрипло задала первый попавшийся на ум вопрос, лишь бы не беседовать на больную для неё тему.
– Значит, не хочешь по душам говорить?! – В голосе учительницы проскочила обида, заставившая Лену устыдиться.
– Я… Я не готова, Тамара Васильевна. – Понуро опустив плечи, ответила Елена на одном выдохе.
– Ты ж моя бедовая… – Тамара Васильевна поднялась на ноги, обошла стол и подошла к Лене, чтобы обнять. – Всегда жалела своих-то, оправдания им выдумывала, да только они сами по себе такие, не изменить их. Самой нужно бороться и всегда отстаивать себя. Сколько раз я тебе это повторяла?
– Много…
– Много. – Эхом подтвердила старая учительница. – Ну да дай-то Бог ты теперь это поняла. Ты же не позволишь Лизке больше жизнь свою портить?
Лена пожала плечами и тихо ответила:
– По крайней мере, собираюсь. – Елена выдохнула. – Я долго в доме не задержусь. Как смогу – так сразу съеду.
– Бежать не выход. – Покачала головой Тамара Васильевна. – Мать без тебя зачахнет совсем. Ты же знаешь, какая она ведомая. Лизка все соки из неё пьёт, как паразит.
Лена встрепенулась и заглянула в тёмные, выразительные даже в преклонном возрасте глаза учительницы.
– Вы что-то знаете?
– Деточка, город хоть разросся, но по-прежнему слухами земля помнится. Как папеньки вашего деньги закончились, Лизовета ваша мужиков меняет одного за другим, да не абы каких, а выбирает мало-мальски обеспеченных. Лида не восстановилась после смерти Павлуши, так и ещё чтоб копейка была на продукты, Лизка-то не даёт деньги, только требует, вышла работать на пекарню – труд тяжёлый. Мало что на ногах, так ещё нервы, изводит себя. Особенно после того, как ты уехала…
Повисла напряжённая тишина. Что-то такое Елена и подозревала. Не смогла мать управиться с ведением хозяйства, тем более с Лизой на хвосте… Но, что может сделать сама Лена? Личная жизнь сестры её не касается. Откровенно говоря, ей всё равно, как та живёт. А мать… Лена не психолог… Единственное, что она может попробовать найти общий язык и поговорить по душам, вот только всё это без толку – стоит вмешаться Елизавете, как жизнь Лидии Дмитриевны побежит по привычному кругу…