Катя в полном шоке от такой новости. Ну как можно было залететь, когда ребенку полгода? Она даже прекрасно знает, в какой момент это произошло. Коннор встречался с друзьями в Дублине, он так редко это делает, что она еще порадовалась, дура. Пришел посреди ночи, часа в два или три, сразу первым делом полез ей под пижаму и кончил прямо в нее. Катя толком и не проснулась. Так долго накануне укладывала малышку, та решила устроить очередной концерт. Они же договорились, что пока она не предохраняется, он будет свой член вытаскивать до. Но он был пьяный, она сонная – капец. Взрослые, вроде, люди. Катю всегда поражало, как это можно забеременеть случайно? Что за безответственность такая? Вот, пожалуйста. Теперь опять все это заново! Она только начала жить нормальной жизнью! Она в трансе, про количество наркотиков и алкоголя, которые она употребила в течение этого месяца, не хочется даже думать.
Интересно, он обрадуется? Она не уверена, что он так уж сильно хочет еще детей, они это никогда не обсуждали. Она помнит, как он сказал тогда про Ирландию: «Там будут жить мои дети». Дети, во множественном числе. Значит, должен обрадоваться. Или нет? К Лили он довольно-таки равнодушен, может быть, пока она слишком маленькая, потому что с Агатой он возится. Однако придется сказать ему. Не использовать такой шанс сделать трогательные снимки для Инстаграм, Катя не может. Она зовет Агату:
– У меня такая новость! Скоро у тебя будет новая сестрёнка или брат!
– Чтооооо, опять? – Та явно не в восторге, что маму придется делить еще с кем-то.
– Я хочу сделать Коннору сюрприз, давайте нарисуем картину, как мы представляем себе нового человечка, он придёт домой, увидит и обрадуется.
Садятся рисовать. Агата нехотя берет на себя основную часть. Катя убеждает ее, что она главный художник, и без нее маме не справиться. Та рисует облака, ангелочка, внизу на земле их дом, ангелочек летит к ним. Очень детский, наивный, умилительный рисунок – ровно то, что надо, чтобы все прослезились. Прослезится ли Коннор, в отличие от ее подписчиков, Катя совсем не уверена. Надеется, что хотя бы не разозлится. Маленькой макают палец в краску, она делает насколько мазков, чтобы был и ее вклад тоже. Катя только делает надпись: «У нас будет малыш». План такой: Коннор приезжает домой, они просят его закрыть глаза и потом трогательная сцена, куча лайков и все такое.
С тревогой она ждет его возвращения домой. Он неожиданно звонит и предлагает полететь в Лондон, у него встреча с русскими, переговоры в Сен-Тропе не прошли даром.
– Вообще-то у меня были большие планы на тебя именно сегодня! – Она хочет уже покончить с этим вопросом, он, как дамоклов меч, висит над ней.
– Да это буквально на сутки, завтра закончу дела и обратно, сможешь с Вики встретиться.
– Ну, хорошо, я всегда с тобой хочу, ты же знаешь. – Ей приятно, что он даже на одну ночь не хочет расставаться.
Через пару часов она заходит в самолёт, Коннор уже там. Настроение у него хорошее, Катя размышляет, может, сказать? Держать это в себе невыносимо. Все-таки решает не портить сюрприз, узнает завтра, ничего не случится.
В Лондоне они сразу едут в ресторан. Все, как Катя любит, в кавычках. Обсуждение дел затягивается, Кате ужасно скучно, она сама уже не понимает, зачем поехала, зачем он ее позвал, чтобы опять за ужином обсуждать бизнес! «Нацепила платье красивое, он даже слова не сказал. Хоть походить в нормальной одежде, пока опять это пузо не выросло. – Уныло думает она. – Надо на УЗИ записаться. Черт, кровь ведь придется сдавать, кучу анализов, надеюсь, врачи не обнаружат ничего. Сколько это выводится из организма? Они же не будут специально искать? А вдруг обнаружат? Нет, нет, не может быть, он же меня убьет, прям, физически убьет. Что я наделала? Может, наоборот, надо сказать попозже, чтобы точно никаких следов не осталось?» Почему она не подумала об этом? Надо позвонить няне, попросить снять этот чертов рисунок. Но Агата может проболтаться. Она вообще рта не закрывает. Катя чувствует, что ей нехорошо. Она еле успевает добежать до туалета, ее рвет. Становится полегче, но все равно недомогание осталось.
Она не может идти за стол, с отвращением представляет себе вид еды, запахи. Решает посидеть в фойе, благо, ресторан при отеле.
– Привет! – Алексей подсаживается к ней. – Скучно тебе, вижу?
– Да нет, я развлекаюсь по полной. Самый веселый ужин в моей жизни.
– Расскажи, как ты вообще? – Пододвигается он к ней поближе.
– Нормально.
– Мы как-то и не виделись после того вечера в Сен-Тропе, ты меня избегаешь?
– Глупости, с чего ты взял?
– Мне показалось, мы прекрасно общались, а потом как отрезало.
– Чего ты хочешь? – Катю начинает раздражать эта настойчивость. Еще его не хватало! Мало у нее своих проблем.
– Пригласить тебя на более веселый ужин.
Катя таращится на него, не веря своим ушам.
– Ты меня за кого принимаешь? Ты что себе позволяешь вообще? – Она аж задыхается от возмущения, приступ тошноты подкатывает опять. Она вскакивает, ее шатает, Алексей подхватывает ее за талию, чтобы она не упала.
Джеймс возникает, как из ниоткуда.
– Я прошу прощения, мистер Филсби вас ищет. – Произносит он ледяным тоном. – Он уже в машине.
– Наконец-то! – с облегчением выдыхает Катя, убирает руку Алексея со своей спины и устремляется за Джеймсом. Ей приходится фактически бежать.
– Подожди! Да стой ты, остановись! – Кричит она, задыхаясь.
Он останавливается и разворачивается к ней так резко, что она врезается в него.
– Послушай, я объясню, просто послушай. – Она пытается отдышаться. – Я сидела одна, он откуда-то взялся, стал приглашать меня на ужин, я рассердилась, хотела уйти, резко встала, голова закружилась, он просто мне не дал упасть. Я понимаю, что со стороны выглядело не очень, наверное.
она. – На ужин пригласил? – Уточняет Джеймс, мрачно глядя на нее.
– Да, представляешь! – возмущенно произносит.
– А какие у него основания думать, что ты пойдешь с ним на ужин?
– Нет никаких оснований! Ты, правда, думаешь, я бы стала с ним обниматься посреди огромного помещения с кучей людей, когда у меня муж в соседнем зале?
– Не знаю, выглядело именно так.
– Пожалуйста, поверь мне, это чистая правда, не говори Коннору с кем я была, прошу, он взбесится. Я пошла в туалет, потом сидела одна, одна! – На Катиных глазах слезы обиды, ну как так получается, что она оказалась виновата, хотя ничего плохого не сделала?
Джеймс молча разворачивается и идет к машине. Коннор сидит внутри злой, как собака.
– Где тебя носило? – шипит он. – Сколько я тебя должен ждать?
– Прости, пожалуйста. – Примирительно произносит Катя, пытаясь взять его за руку.
– Где. Ты. Была. Я спрашиваю! – Внезапно настолько резко произносит он, что она аж подпрыгивает на сидении.
– Не кричи, ты чего? – Испуганно просит она. – Мне просто стало нехорошо. Мне тебе нужно кое-что сказать, наедине.
В доме он сразу поднимается наверх, она тащится за ним. Тошнота опять возвращается, но не такая сильная, как в предыдущий раз. Катя запирается в ванной, слава богу, больше не рвет. Умывается холодной водой, похоже, токсикоза не избежать, она так и поняла, что ждет ребенка, когда несколько дней подряд подташнивало с утра. Сейчас уже и не только с утра. Это, скорее всего, из-за нервов. Ну и день сегодня! Все одно к одному. Кате очень жалко себя, за что ей это все? Надо сейчас сказать ему, нельзя откладывать. Хотя, он такой злющий. Может, наоборот, успокоится. Или еще сильнее разозлится? У нее трясутся коленки, когда он выходит из ванной. В спальне видит его со стаканом в руке, он заметно опьянел за эти 15 минут. Такое впечатление, что опрокинул в себя бутылку целиком.
– Мне надо тебе кое-что сказать. – Робко начинает она.
– С нетерпением жду, что же ты мне такое скажешь! – У него аж жилы проступают на шее. Кате страшно.
– Почему ты так злишься, милый? Я не понимаю! – Произносит она.
– Почему ты злишься, милый? – передразнивает он ее ласковую интонацию. По лицу проходит судорога. – Может, потому, что моя жена чуть не при всех договаривается поужинать с чуваком, который давно на нее глаз положил, а она и не против?
Значит, Джеймс ему сказал! Она не может в это поверить. Сердце просто падает. Да как он мог так подставить ее!
– Давай успокоимся, я ничего плохого не сделала. – Лепечет она. – Я бы никогда не пошла с ним на ужин, ты какого мнения вообще обо мне? Я тебя люблю, мне никто другой не нужен.
Он с ненавистью смотрит на нее.
– Сука! – выдыхает он. Отворачивается и наливает в бокал еще виски.
Господи, да что на него нашло?! Так, все, надо уйти, переночевать сегодня в другой спальне, скандал – это последнее, что ей сейчас нужно. Она решается дотянуться до своего телефона. Зря это, момент упущен. Он разворачивается и видит, как она пятится к выходу.
– Ах ты дрянь такая! – Коннор в ярости бросается к ней. – Куда это ты собралась! – Он хватает ее за плечо.
– Отпусти меня, ты не в себе! Ты мне больно делаешь. – Катя уже плачет.
– Ой, – кривится он, – я сейчас тоже заплачу, какой дешёвый приём, когда муж поймал на измене.
На Катю накатывает такая обида, злость от несправедливости. Он часто бывал несдержанным и грубым, но не до такой степени.
– Слушай, ты! – Теперь она тоже кричит на него. – Да тебе не мудрено изменять. Тебя никогда нет, ты вечно занят, ты крутишь весь мир вокруг себя, дааааааа!!!! Мне нужно внимание, ты никакой муж!
Через секунду она врезается затылком в косяк, комната переворачивается, начинает двоиться и троиться, ноги подгибаются, но он так вцепился ей в плечо, что упасть она не может. Удар под дых лишает ее кислорода полностью. Он, наконец, отпускает, она падает на пол, пытаясь поймать ртом воздух, одна мысль пульсирует в мозгу «ребёнок». Автоматически закрывает руками живот, слышит хлопнувшую дверь. Патрик отвозит ее в больницу.
На следующее утро Катя приходит в себя, просыпается. Капельница. Все тело ломит, тошнота поселилась, похоже, навечно. Медсестра протягивает ей стакан с трубочкой. Чуть спустя приходит врач.
– Что с вами произошло? – Аккуратно интересуется он.
– Я не помню. – Катя покачала бы головой, но боль не позволяет это сделать. – А что со мной?
– У вас сотрясение мозга, постарайтесь вспомнить, что случилось.
– Кажется, я упала. Мне стало плохо и вот. – Шепчет она. – Что с ребёнком?
– С ребёнком в данный момент все нормально, произошла отслойка плаценты, это не критично, мы делаем все, чтобы сохранить беременность.
– Вы можете сделать так, чтобы меня постоянно не тошнило? – Жалобно просит она. – Это невыносимо.
– Я увеличу дозу лекарств, но, к сожалению, результаты анализов мне совсем не нравятся. Ваш организм крайне истощен предыдущей беременностью, и, возможно, – он подбирает слова, – образом жизни. Многие показатели критично понижены. Боюсь, вам нужна будет терапия на протяжении всего срока, чтобы родить здорового ребенка.
Катя долго смотрит на него, мучительно соображая. Да, сотрясение смекалистости не прибавило, это точно. Но что-то она должна важное сказать, сейчас, сейчас, она ловит ускользающую мысль.
– Надеюсь, вы никому не собираетесь сообщать результаты моих анализов? Это же врачебная тайна, так? Включая моего мужа? – Наконец, правильная фраза формируется у нее в голове. Доктор согласно кивает. – Кстати, он здесь?
– К сожалению, не могу вам подсказать. Я его не видел. Вы уверены, что сами упали? В ином случае, мы обязаны сообщить в полицию.
– Со мной кто-то есть?
– Ваш охранник.
Катя просит пригласить его. Патрик белее белого появляется в палате, смотреть на Катю ему физически больно. Хорошо, что она сама себя не видит. От удара по затылку под глазами черные синяки. Про ребенка он услышал случайно от врачей, для него все произошедшее – полный кошмар.
– Как ты себя чувствуешь? – Нерешительно спрашивает он.
– Да капец, а, судя по твоему выражению лица, еще и выгляжу великолепно. Что, все так плохо?
Он предпочитает не отвечать, сглатывая ком в горле.
– Что произошло? – Спрашивает Катя.
– Ты не помнишь?
– Смутно, если честно. Он меня ударил? Да? – Патрик отводит глаза. – Где он сам?
– Не знаю. Вроде, в каком-то отеле.
– Почему он в отеле, а не здесь? Он должен быть со мной. Это выглядит странно.
– Да, но с учетом произошедшего…. Наверное, он не может появиться здесь.
– Звони, пусть едет сюда. Я сказала, что сама упала.
– Но….. почему?
– Потому, просто слушай меня.
– Зачем ты это делаешь?
– Делай, как я сказала, – еле сипит Катя, – у меня сил нет тебя уговаривать. Просто звони Джеймсу, и пусть тащит его срочно сюда. И, когда будет заходить в больницу, полнейшая скорбь на лице, ясно? Хотя, он и так переживает, наверное, притворяться не придется.
Через час в больнице появляется Коннор. Они долго сидят в молчании, только писк приборов разбавляет тишину. Катя ждет, что он начнет разговор, но он только сидит, уткнувшись взглядом в пол, на нее не взглянул ни разу. Катя под воздействием лекарств засыпает, когда открывает глаза – его нет.
В тот же день прилетает свекровь, приходят подруги. Свекровь страшно переживает за нее и за ребенка. Катя уговаривает ее ехать обратно в Ирландию к девочкам, она не знает, когда сможет выйти из больницы, а родной человек детям нужен. К тому же, нельзя, чтобы та что-то заподозрила, этого Грейс точно не заслужила.
Через пару дней, когда она начинает чувствовать себя слегка получше, Коннор приходит в больницу с адвокатом. Коннор молчит. Вступает адвокат.
– Миссис Филсби, – откашливается он, – мы начинаем вести переговоры о разводе, хочу представить предварительный договор раздела имущества и опеки над детьми. Все в соответствии с вашим брачным договором. Так же настаиваем на предоставлении вам адвоката, естественно, вы можете выбрать своего представителя, но, в любом случае, он вам понадобится.
Для Кати это заявление как гром среди ясного неба. Такого поворота она ожидала меньше всего. Думала, он бросится заглаживать вину, она долго будет капризничать, потом простит, конечно. Какой развод? Она его выгородила перед полицией. Да он бы сел! И репутация рухнула бы так – ни в жизни не отмыться. Он ведь узнал о ребенке, и теперь предлагает развод, серьезно? Что написано в брачном договоре, она не имеет не малейшего понятия. Подписала его, не глядя. Она вообще не способна воспринимать документы, которые занимают больше, чем одну страницу. А тот был очень объемным, насколько она помнит.
– Я хочу поговорить со своим мужем наедине. – Произносит она трясущимся голосом.
– Боюсь, это невозможно в данный момент бракоразводного процесса. – Адвокат ведет себя очень отстраненно, но Кате кажется, что даже ему неудобно перед ней.
– Я не веду никакой бракоразводный процесс. – Возражает она.
– Механизм уже запущен, нам необходимо договориться о деталях. – Тарабанит он, как по написанному. – Можете быть уверены, что все ваши интересы соблюдены, но, конечно же, ваш адвокат проще разберётся во всех нюансах.
– Я не подавала на развод. Для развода должна быть причина. Коннор, не молчи, поговори со мной. Что за бред творится? – Требует Катя, с каждой секундой пугаясь все больше.
– Миссис Филсби, – адвокат снова откашливается, – мы прекрасно уведомлены о произошедшем и ценим ваш вклад в репутацию мистера Филсби. «Кто это – мы?» – Не понимает она. – Поэтому, если вы посмотрите бумаги, то сможете убедиться, что ваши финансовые интересы и вопросы содержания детей соблюдены в полном соответствии. Но я, действительно, вынужден настаивать на адвокате для вас. Очевидно, что в данный момент времени вы не можете представлять себя самостоятельно.
«И, правда, стыдно ему. – Убеждается Катя. – Что же за работа такая собачья, что можно через совесть свою переступать?»
– Я ничего не подпишу, это все бред.
– Я оставляю бумаги. Всего доброго. – Адвокат поднимается, а Коннор так и вовсе не садился, он старательно изучает потолок.
– Коннор, просто объясни, почему ты делаешь это? – Если бы Катя могла вскочить, она бы это сделала, схватила бы его за лацканы его шикарного пиджака и заставила бы посмотреть ей в глаза! – Мне и так хреново сейчас, ты решил меня добить?
– Я отвечу за своего клиента, – адвокат загораживает высокую фигуру ее мужа, словно она действительно может наброситься на него, – видимо, он считает дальнейший брак в сложившихся обстоятельств невозможным.
Еще через несколько дней Катю выписывают из клиники, она приезжает в лондонский дом, Коннора там нет, и не было с тех самых пор. В их спальню она даже не заходит. Ей передают письмо с требованием явиться на днях в офис адвоката для медиации по процессу развода. Присланный адвокат, представляющий ее интересы, преследует ее, желая подготовить к разговору. Катя отказывается с ним разговаривать.
В назначенный день Катя в сопровождении «своего» адвоката приезжает в офис юридической фирмы. Хорошо, что не офис Коннора, этого бы она не выдержала. Надела строгое платье. Синяки замазала тональным средством. Тошнить ее начинает еще в машине.
За столом, кроме нее, два адвоката и секретарь. Сидят в тишине. Быстрым шагом заходит Коннор в костюме с иголочки, не здоровается ни с кем, садится за стол напротив Кати, не глядя на неё. Катя не дает никому шанса открыть рот.
– Я хочу поговорить со своим мужем наедине. – Опять просит она.
– Мы уже с вами обсуждали, что это невозможно. – Вступает его адвокат.
– Я ничего с вами не обсуждала, мне нужно пять минут наедине. – Настаивает Катя.
– Это не представляется возможным.
Коннор смотрит в стол. Пальцы пляшут, он пытается их успокоить, но они опять срываются в пляс.
– Тогда я буду говорить при вас. – Предупреждает Катя.
– Настоятельно не рекомендую что-либо говорить, не посоветовавшись со мной! – Вскидывается ее адвокат. Катя игнорирует его.
– Коннор! Коннор! Посмотри на меня!
Он, наконец, поднимает тяжёлый взгляд. У Кати полное ощущение, что это чужой человек. Большой босс, равнодушный, отстранённый, недоступный, совсем не ее муж. Ей страшно, дико страшно. Как он смог стать таким чужим? Как будто она какая-то козявка перед ним таким великим и ужасным.
– Коннор, скажи, ты до сих пор считаешь, что я была тебе неверна? – Выговаривает она, трясясь всем телом. Других вариантов, почему он так поступает, у нее нет. Ей просто нужно переубедить его, и всё!
– Не советую ничего отвечать. – Следует незамедлительный совет от его адвоката.
– Просто скажи да или нет, прошу, хотя бы это. – Умоляет Катя.
Через паузу, он все-таки решается.
– Нет.
Она изумленно смотрит на него в ответ, вообще переставая что-то понимать. Если не измена, то какая причина развода может быть? Узнал про наркотики? Но врач же говорил, что он не получит доступа к ее медкарте.
– Тогда почему ты хочешь бросить меня? – Молчание служит ей ответом. – Я просто не понимаю, какая причина развода, должна же быть причина, назови! Просто скажи: я тебя больше не люблю, я встретил другую, я понял, что я гей, хоть что-то! У нас семья, ребёнок, я беременная, мы были счастливы, я не понимаю, что произошло, ПРОСТО СКАЖИ! – Выкрикивает она, не понимая, как еще достучаться до него.
Руки Коннора уже просто бьются в истерике, справиться с ними не получается. Он вскакивает, роняя стул, все ахают. Катя своим взглядом прожигает в нем дыру. Он выскакивает на открытое пространство огромного кабинета – красный, как помидор, готовый взорваться.
– Хочешь знать, что произошло? Ты дура? Дура? Или правда тебе память отшибло?!!! – Орет он. Все четверо в ужасе смотрят на него. – Я! Тебя! – Он выкрикивает каждое слово. – Избил! До полусмерти!
– Нет! Конечно, нет! До какой полусмерти? – Катя старается держаться, хотя ей тоже хочется вскочить и заметаться по ковру.
– Я практически выбил из тебя ребёнка!
– Нет, с ребёнком все нормально. Тем более, ты не знал про него, потому что я хотела сделать дурацкий сюрприз и пост слезливый для Инстаграм, а когда не получилось, не было подходящего времени тебе сказать! Я сама виновата, что не сказала, прости.
Катя не узнаёт себя. Голос звучит, как будто снаружи, не ее голос, спокойный, размеренный, хотя внутри ее разрывает на части.
– Я ухожу, обсуждайте все без меня, – он уже около двери.
– Не уходи, прошу! – Тут спокойствие ее покидает, она начинает задыхаться от рыданий. – Посмотри на меня, посмотри, это я, твоя жена, не уходи, не бросай меня! – Интересно, как так получилось? Она думала, он будет умолять простить его, а в итоге унижается перед ним сама, да она готова на коленях ползать.
– Я уже все решил. – Оборачивается он, держась за ручку двери.
– Послушай меня одну минуту. Ты сорвался, совершил ошибку, мы все их совершаем. Я тебя спровоцировала на это – несознательно! Но есть те, кто сдаётся, а есть те, кто признают и исправляют. Я готова все исправить, потому что мне есть за что бороться. За нашу семью, за детей, за те невероятные отношения, которые у нас были и будут, могут быть! Я ничего не буду обсуждать, а тем более подписывать. Возьми столько времени, сколько тебе нужно, а потом возвращайся ко мне.
Дверь захлопывается за ним. Катя на автомате тоже поднимается, выходит из здания, садится в машину, ее трясёт, она начинает плакать, сперва тихо, потом плач переходит в рыдания, потом она просто воет в голос. Патрик в шоке пытается говорить с ней с переднего сиденья, потом просто перелезает к ней на заднее, обхватывает, она бьется в истерике в его руках, он укачивает ее, как ребёнка. Через время Катя немного успокаивается.
– Едем в аэропорт.
– Куда летим?
– Домой. Мне нужно домой.
Всю дорогу она сжимает его руку, он единственный человек, который ее жалеет, сильно жалеет, а ей нужно, чтобы кто-то пожалел ее сейчас, когда жизнь полетела в тартарары. Боже, из-за чего? Из-за нелепого приглашения на ужин, какой-то глупой ситуации. Она не верит, что обстоятельства могли так сойтись. И, конечно, из-за Джеймса! Она назначает его виновным во всем.