Около восьми Катя спускается вниз, надеясь не встретить никого из своих новых знакомых, отдает карту от номера на ресепшене, объясняет, что двери понадобится ремонт, но они уже в курсе. Перебрасывается парой фраз с парнем за стойкой, он обещает, что в следующий раз приставят охрану к ее номеру. «Ну, только, если охрана будет выглядеть, как вы!» – Нахально подмигивает она, разворачивается на выход, чуть не уткнувшись носом во вломившегося к ней в номер мужчину.
– Вы так хорошо говорите по-французски. – Сообщает он.
– Господи, что вы пугаете меня все время? – Шарахается она назад к стойке. – Вы знаете французский?
– Нет, к сожалению. Совсем не знаю.
– Понятно, англичанам знать другие языки ни к чему, да? С чего же вы взяли, что я хорошо говорю?
– Не знаю насчет англичан. – Почему-то произносит он. – Мне показалось, что вы свободно общаетесь, даже шутите.
– В смысле? – Возмущенно фыркает она. – Мне уже и с сотрудником отеля нельзя пообщаться без вашего контроля? Вы что себе позволяете вообще? Теперь вы пугаете меня еще больше. А пошутила я по поводу того, какие хлипкие двери у них в отеле. – Она косится на его огромные бицепсы. – В следующий раз мне пообещали личную охрану, имейте в виду. Хотя, я думаю, просто не стоит связываться с сомнительными людьми, тогда не попадешь в такую ситуацию. Вызвать бы полицию, по-хорошему, но не хочется скандал устраивать, я, знаете ли, респектабельная женщина, в отличие от некоторых. – Все это она сообщает ему, направляясь по лобби к выходу.
– Вы что, уезжаете? – Догадывается он.
– Уезжаю, да, а что, вы мне еще какие-то развлечения хотите предложить?
– Вы знаете, мистер Филсби очень хотел бы извиниться за вчерашнее недоразумение. Могли бы вы немного задержаться?
– О, – Катя останавливается и ведёт рукой по направлению к нему, – не могли бы вы… – Джеймс, – представляется он. – Не могли бы вы, Джеймс, передать мистеру Филсби, что я с величайшей признательностью принимаю его извинения, и хочу, в свою очередь, принести свои извинения за недопонимание, которое могло послужить причиной последовавшего затем недоразумения.
– Катя, вы так прекрасно формулируете, боюсь, у меня не хватит таланта передать ваш изящный ответ. Не могли ты сообщить это мистеру Филсби лично?
– Я бы с удовольствием сделала это лично, но, боюсь, такси уже ждёт. Не хотелось бы потом гнать по серпантину или опоздать на рейс.
– Я уверен, что смогу доставить вас вовремя к вашему рейсу на вертолёте. К тому же это займёт всего 30 минут вместо трёх часов на машине.
Перспектива кажется заманчивой, Катя очень любит летать на вертолете, а какие возможности наснимать красивых видов для ленты! Она даже приостанавливается на секунду и смотрит на своего собеседника, но, подумав, справляется с первым порывом согласиться.
– Такое беспокойство совершенно ни к чему, к тому же, я вас боюсь и в вертолет с вами не сяду, неизвестно, что вам в голову взбредет. Всего доброго.
Крайне довольная собой – гордой и независимой женщиной: «Пффф! Соблазнить меня вертолетом? По-твоему, я вертолета никогда не видела?», она, наконец, окончательно разворачивается к выходу, где за стеклянными дверями уже видит свое такси, водитель которого укладывает ее чемодан в багажник. Мерседес, между прочим, если Джеймсу интересно! VIP-тариф!
Краем глаза, к своему ужасу, она замечает Коннора, выходящего из спортзала. Он явно после тяжёлой тренировки, футболка местами мокрая, волосы растрепаны и зачёсаны назад просто ладонью. Тот направляется прямо к ним, Катя не знает, что ей делать. Вдруг пойти к выходу – будет выглядеть странно, словно она убегает. Она остается стоять на месте. Черт, минуты не хватило. Надо вежливо поздороваться, сказать, что приятно было познакомиться, и валить домой. Она, в отличие от этих бритишей, себя вести умеет.
– Привет! – Медленным цепким взглядом он по-хозяйски осматривает Катю с ног до головы. – Уезжаешь? – Она кивает. – Смотрю, это прямо твоя манера уходить по-английски. – Сегодня от его вчерашней галантности или даже смущения, не осталось ни следа. Он явно злится за ее вчерашнее исчезновение.
– У каждого свои привычки, у некоторых, например, входить без приглашения. – Она решает поддержать его тон, если кто тут и умеет право злиться, то это она.
Коннор усмехается.
– Что за спешка? – Уточняет он.
– Вообще-то, Джеймс уже уговорил меня задержаться на пару минут и лично принять от вас извинения за вчерашний инцидент. – Катя решает поддеть их обоих. Вот пускай извиняется, действительно! Набрал на работу идиотов.
– Правда? – Коннор поднимает брови в удивлении, на лбу проступают морщины. – Хорошая работа, Джеймс! – Не глядя в его сторону, замечает он. Глаза смотрят прямо на Катю, и от его взгляда неуютно. – Может, тогда расскажешь, что это вообще вчера было?
То есть, вместо извинений она должна ему отчитываться. Отлично. Взгляд у него просто как у Волан-де-Морта. Синие глаза такие холодные. Он этой мысли почему-то становится легче и немного смешно, не стоит так всерьёз воспринимать происходящее. Просто стоят три человека и беседуют, со стороны так все и выглядит.
– Да ничего, просто стало скучно слушать ваши разговоры.
– Многие бы все отдали, чтобы послушать эти разговоры.
– Возможно. – Небрежно соглашается она. – Но я бы все равно тебе посоветовала, когда в следующий раз пригласишь девушку на ужин, лучше это не совмещать с деловыми встречами.
– Серьезно? Ты мне сейчас указываешь, что делать? – Брови его в полнейшем изумлении ползут вверх. – Я не пойму, это такая русская непосредственность?
Катя вспыхивает. Что он себе позволяет? Вот сам напросился.
– Русская непосредственность, ага, – нагло смотрит она на него. – А это такой английский снобизм к людям относиться, как в говну? Наверное, женщины от тебя и не такое терпят. А я не собираюсь делать вид, что мне очень интересно общение с самодовольным, заносчивым мешком с деньгами. Еще и с такими бандитскими замашками. Ты же в курсе про дверь, да? Мне обещали извинения, я жду!
Коннор просто прирастает к полу, только поводит головой так, как будто на нем тесный галстук, и он пытается расслабить узел, крутя шеей. На Джеймса она не смотрит, но чувствует на себе его тяжёлый взгляд. Пауза. Вокруг них прибавляется народа, все спешат на завтрак или выходят с него, их три высоких фигуры в центре холла привлекают много внимания.
– Давай, мы с тобой, – он на секунду задумывается, – выпьем кофе, – неожиданно предлагает он.
Приглашения на кофе Катя меньше всего ожидала после своего хамского заявления.
– Я кофе не пью, и меня ждет такси. Я и так кучу времени на вас потратила, самая бессмысленная беседа в моей жизни. – Не успокаивается она.
– Ничего, – совершенно спокойно отзывается Коннор. – Потрать еще полчаса бессмысленно, долетишь потом на вертолете. Где вещи твои? В машине? Джеймс, разберись.
И он уже устремляется по холлу, будто бы ни на секунду не сомневаясь, что она последует за ним. Даже не дождался ее согласия. Вот об этом как раз она и говорила – никакой галантности. Ей ничего не остаётся, кроме как послушно следовать за ним. У нее в голове одновременно миллион мыслей, ни на одной она не может остановиться. Его реакцию она не поняла, он разозлился еще сильнее, нет? Не понятно. Чего он вообще привязался? Совершено не ясно, что у него на уме. Только в лифте она обнаруживает, что они в лифте. С ними ещё два охранника. Коннор стоит и совершено безучастно смотрит, как меняются цифры этажей на табло.
– Ээээ, я думала мы пойдём в ресторан кофе пить.
– Да, конечно, – он не отрывает взгляда от светящихся цифр. Лифт открывается прямо в номер. А, вот он – президентский люкc. Кате смешно и жалко, что эти бляди не видят, где она. Но как она тут оказалась, и что теперь делать? Становится действительно не по себе.
– А теперь послушай меня, девочка, – дождавшись, пока двери лифта закроются опять, скрывая двух парней, он наклоняется к ней и смотрит прямо в глаза. – Я не знаю, как ты это сделала своими выкрутасами, но у меня стоит так, как не стоял, кажется, никогда.
Катя с ужасом несколько секунд смотрит на его оттопыренные спортивные штаны. Он реально так шёл через холл? Поднимает взгляд, его лицо в десяти сантиметрах.
– Давай на этот раз ты останешься, прошу. – Шепчет он своим этим безумно сексуальным голосом. – Единственное, мне нужно в душ.
Она слышит его дыхание, слышит сладкий и немного терпкий запах пота от влажной футболки.
– Нет, – шепчет Катя ему в лицо.
– Нет? Ты уверена? – Он приближается ещё ближе, практически вплотную.
– Нет, тебе не нужно в душ.
Катина рука уже под его майкой. Он хватает ее с места в карьер, даже не пытаясь быть нежным. Она, вообще-то, любит пожёстче, но чтобы прям вот так вот, без всякой прелюдии, такой грубый секс? Буквально срывает с нее одежду. Делает абсолютно все, что хочет, не спрашивая разрешения. Катя в шоке и в страшном возбуждении. Он толкает ее на диван, она пытается отнять его руки от своей груди, он просто навалился всей силой, она не может дышать, он не обращает внимания. Хватает ее за волосы, за шею, его пальцы и член везде. Кажется, она даже получает пару пощечин. Точно сложно сказать, потому что она впадает в какое-то полувменяемое состояние, словно пьяная или под кайфом.
Наконец, они добираются до кровати, он кладёт ее на бок спиной к себе, его член касается ануса, она пытается оттолкнуть его, отползти – это бесполезно, он сделает все, что захочет. Катю пронзает боль, резкая, но такая сладкая. Его пальцы у неё во влагалище, буквально через несколько секунд ее тело содрогается в безумных конвульсиях, она практически выскальзывает от него, он резко придвигает ее назад, заставив вскрикнуть. «Ты кончила? – Она не может ответить. – Ты кончила?» – Бешено шепчет он. Его оргазм чуть не разрывает ее. Он откидывается на подушки, яростно срывает с себя презерватив, швыряет на пол. Она даже не заметила момента, когда он успел его нацепить, что подтверждает, что она была вообще не в себе.
Катя пытается увидеть улыбку, ну хоть какое-то удовлетворение на его лице – его губы нервно сжаты, глаза смотрят в потолок ненавидящим взглядом. Теперь ей становится по-настоящему страшно, что происходит?
– Прости, – наконец произносит он, – я себя не контролировал. Я сделал тебе больно? – Спрашивает он, обращаясь к потолку.
– Эй, – она осторожно прикасается к нему, он вздрагивает, будто к нему приложили каленое железо, – ты чего? – Он молчит, продолжая буравить потолок. – Да, ты сделал мне больно, но мне понравилось. Мне нравится в сексе выходить, – она задумывается, – за пределы обычного.
Ледяные голубые глаза вспыхивают, он резко разворачивается к ней.
– Правда? Насколько далеко? – Он похож на хищную птицу со своим тонким, слегка крючковатым носом.
– Который час? Я не понимаю, сколько времени прошло. – Она берет его руку с часами. – Мне ехать пора.
– Ясно! – Коннор снова откидывается на спину, даже не попытавшись попросить ее остаться или хотя бы задержаться, хотя ее бы два раза просить не пришлось, но у него, наверное, дела. – Там должна быть еще ванная. – Он неопределенно машет рукой. – Найдешь. – Он наклоняется к ней и в первый раз за все время целует нежно в губы. – Было невероятно, спасибо тебе. Это что? – Вытирает он пальцем слезу, катящуюся из уголка ее глаза. – Все хорошо?
– Да, конечно, и тебе спасибо, я такое не забуду, – целует она его в ответ.
Коннор легко вскакивает и уходит в ванную, которая в этой спальне. Как это мило. А она найдет где-то там. И даже не соизволил попрощаться. Катя собирает вещи по всему номеру, действительно, находит еще спальню и ванную при ней, смотрит в зеркало – ну и вид! Волосы всклокочены, тушь размазана, губы опухли раза в два, выглядят даже очень сексуально, может, накачать? Кое-как приводит себя в порядок, наносит выравнивающий тон на лицо. Решительно направляется к лифту. Джеймс ее ждёт. Не проронив ни слова, они садятся в вертолёт. Всю дорогу Катя старательно смотрит в иллюминатор и, по возможности, незаметно вытирает слёзы. Альп с высоты она так и не увидела. Приземлившись в аэропорту, Джеймс забирает ее чемодан и идёт провожать до регистрации. Отмечает, что летит она первым классом.
– До рейса ещё есть время, не хочешь кофе выпить? – предлагает он.
Катя же больше всего на свете хочет отделаться от него и постоянно задирает голову к потолку, пытаясь не дать предательским слезам вытечь из глаз, что не вполне получается.
– Ты как? Все нормально? – Нерешительно спрашивает Джеймс. Катя проплакала всю дорогу, напугав его до полусмерти. Он уж было думал, что она первым делом подойдет к полицейскому в аэропорту и скажет, что ей нужно заявление составить.
– Все нормально. – Отрезает она. – Тебе пора.
Как назло, к стойке первого класса сначала подвозят мужчину в коляске, и следует очень долгое выяснение кто кого сопровождает, и сотрудница звонит раз двадцать, чтобы понять, что ей делать. Катя же рассматривает потолок, но Джеймс решает ее точно не оставлять, не убедившись, что она села в самолет.
– Да скажи ты, что случилось. – Он, наконец, не выдерживает. – Он что-то не то сделал?
Катя только отрицательно машет головой. Стойка освобождается, мужчину в коляске увозят, и она получает свой посадочный в обмен на чемодан. Катя, делая первый шаг, чтобы уйти, помедлив, возвращается к Джеймсу, встает на цыпочки и шепчет ему на ухо тихо-тихо, так, что он еле слышит из-за шума аэропорта:
– Он идеальный, понимаешь? Идеальный мужчина. Передай, а то я не успела сказать.
– Даааа? – Джеймс недоверчиво смотрит на ее удаляющуюся спину. Кажется, это последнее признание, которого он ждал.