Летом он опять собирается на Лазурный берег. Катя вообще не хочет никуда ехать, особенно туда! Ни разу не удавалось спокойно там время провести. Спорить бесполезно. Если раньше Коннор прислушивался к ней хотя бы иногда, то теперь ее мнение не учитывается. У него там встречи, друзья, вся тусовка, а свои чувства она может засунуть в одно место. И лодку он строил не для того, чтобы она без дела стояла. Катя в мрачном настроении входит на борт.
Коннор сразу предупреждает ее, что без охраны и сопровождения она шагу не ступит, но это не новость. И пусть не думает, никакой Патрик ее покрывать не будет, все ее вещи будут проверяться, все контакты в телефоне будут проверяться, если хотя бы один намек на наркоту, он ее наручниками прикует. Так и говорит:
– Наручниками прикую. Посмей только посмотреть не в ту сторону.
– Да не собираюсь я никуда смотреть и ничего делать! – Доказывает она. – Ты думаешь, мне это надо? Телефон проверять – это уже совсем дно. Поверь ты мне уже!
– Дно – это откуда Джеймс тебя вытаскивал.
Тут Катя не может не согласиться. Совсем она с катушек слетела, конечно. В очередной раз она поражается, как это никуда не просочилось. Какой бы Коннор ни был сложный персонаж, но такого позора, если бы его жену застукали в сомнительной компании в неадекватном состоянии, он не заслуживает.
Поначалу все начинается неплохо. Коннор объявляет полный ЗОЖ и каждое утро в пять тащит ее на велопробежку, чему Катя сопротивляется, замечая, что передняя часть бедра начинает расти, как на дрожжах. Настолько отзывчивое тело, что любая мышца приходит в полный тонус, стоит всего пару раз дать ей нагрузку. Заметив, что через неделю квадрицепс у Кати стал, как у профессионального велогонщика, а именно, самой выдающейся частью туловища, он резко отменяет велики. Катя ему нравится только в одном варианте – тонкая, чтобы ноги, как палки торчали из шорт или из-под юбки. Тогда они переходят на теннис, на который тоже нужно вставать типа в пять утра, чтобы успеть поиграть до жары. Теперь бицепс, мгновенно обозначившийся на правой подающей руке, выглядит диссонансом.
– Господи! – Вопит он в отчаянии, щупая ее руку, которая может легко принадлежать толкателю ядра. – Есть хоть один подходящий спорт? – Катя хохочет, записывая сторис. – Что, только йога твоя? Только там все гармонично? Я йогой заниматься не стану, даже не уговаривай. Не уговаривай! – Тоже хохочет он на камеру, когда она пытается поставить его в элементарную позу дерева, а он все валится, теряя равновесие на одной ноге. Судя по сторис в Инстаграм, у них вообще полная семейная идиллия. Не семья – картинка.
В рестораны они тоже, конечно, ходят, но без ночных тусовок. Никаких тебе клубов, никаких танцулек до утра, в гости никого не зовут, сами на приглашения отвечают редко. Коннор пару раз выбирается один на вечеринки, где он считает будет нездоровая для Кати обстановка или где она может встретить подозрительных, с его точки зрения, друзей, заставляя Катю обижаться и ревновать. Что она теперь, навечно наказанная, что ли? Конечно же, они встречают Антона, и тут-то Катя напрягается, зная репутацию того, что сейчас все и завертится с лодкой, набитой шлюхами, на которую Антон заманит Коннора, но Антон вскакивает, не успев посидеть с ними и пяти минут, заявляет: «Извините, меня девушка ждет», и удаляется под недоуменный взгляд Кати. Чтобы у Антона была девушка, Кате верится слабо. Чтобы он бежал к этой девушке – еще слабее. Коннор только пожимает плечами – ну видел, да, хорошенькая, сиськи большие, волосы копной, девочка совсем по возрасту. Катя тут же представляет себе надутую филерами бабу, которая корчит из себя подростка. А, может, и есть подросток, от Антона она и не такого ожидает. Педофил хренов.
– А когда ты ее видел? – Тут же взбрыкивает Катя. – Я где была? – Ревностно интересуется она, не понимая, почему Антон сейчас не воспользовался моментом и не познакомил их.
– Да на гольфе видел! – Отмахивается Коннор, глядя во все глаза, как ей кажется, на танцующих на столах и стульях баб. Красивых баб. – Сидела там в беседке, с ребенком играла.
– С каким ребенком? – Еще сильнее удивляется Катя.
– Ну маленький ребенок, не знаю, наверное, дочка его. Не хочешь потанцевать пойти?
– Мне можно потанцевать? – Поражается она, забыв даже разузнать, откуда у Антона взялась дочка. – Да я же не под веществами даже, куда мне?
– Очень смешно! – Хмыкает Коннор. – Таню только не забудь.
Он нанял ей в сопровождение Таню – некрасивую полноватую девушку с белой веснушчатой кожей, студентку, для нее это типа подработки. Кто-то Коннора попросил девочку пристроить на лето, может, няня ему нужна, а он и согласился, что няня, определенно, нужна, только не для детей. Таня пребывает в полном восторге от такой работы, где делать ровным счетом ничего не надо – только ходи по ресторанам, магазинам, живи на шикарной яхте, еще и деньги платят. И даже выходные есть – когда Катя никуда не собирается выходить, то отпускает ее прогуляться, и Таня уже объехала весь Лазурный берег, успела три раза сгореть и облезть, и набралась столько впечатлений, что на целый год вперед хватит рассказывать подружкам. У нее нет лицензии на охранную деятельность и, конечно, никакого разрешения на оружие, но зато она девочка и может Катю даже в туалет провожать. Катя пыталась возмутиться, но Коннор почему-то считает, что туалет – это прям рассадник наркоманов, наивный. Так же, как и в случае с телефоном, ничего не остается делать, кроме как подчиниться. Таня реально каждый раз стоит около кабинки и слушает, как Катя писает. Так же она совершенно беззастенчиво каждый раз обшаривает ее сумку и карманы, стоит Кате скрыться хоть на секунду с ее глаз. Сидит с ней в примерочной. Катя только вздыхает от очередного унижения, но сказать против ничего не смеет. Она даже не знает, кого больше унижает эта ситуация, но Таня ведет себя, как робот: дали задание – она исполняет беспрекословно, не рассуждая зачем и почему. Она хорошо относится к Кате, безо всякого предубеждения, но работодатель у нее мистер Филсби, и уж точно потерять такое место, если она вдруг не уследит и проколется, не входит в ее планы.
В такие дни, как этот, Кате кажется, что все налаживается и все обязательно будет хорошо. Коннор, случается, по-прежнему, смотрит на нее с любовью и обожанием, когда она спускается в катер, чтобы отправиться на ужин, одетая в нарядное платье, открывающее ее бесконечные ноги, или весело болтает о том о сем по пути, прижавшись к нему поближе. Он не может удержаться и целует ее, зарывшись лицом в волосы. Но ненависть – внезапная, непредсказуемая – обрушивается мгновенно, когда она вообще не ожидает. Сколько раз он срывается на нее на ровном месте, не смущаясь присутствием персонала. Раз выгоняет ее из-за стола, просто выдергивая из-под нее стул, потому что она как-то неудачно пошутила. Орет на нее, потому что она заставила его ждать полминуты, и потом орет дальше, чтобы не смела плакать. Она изо всех сил старается не давать ему повода, что не всегда получается, потому что бывают дни, когда и повод не нужен, а просто все, чтобы она не сделала, будет не то и не так.
На выходе с одной вечеринки, на которую ее соблаговолили взять, она задерживается на пару секунд, прощаясь с хозяином, и тут же практически бегом бросается догонять мужа, понимая, что, если она сядет в машину не одновременно с ним, выслушивать претензии придется до дома, а вечер хороший, и не хочется его портить, а наоборот, сегодня удачный момент воспользоваться его добрым расположением духа и попросить подтвердить приглашение на один гала-ужин, который Катя никак не хочет пропустить. Вроде бы, она нигде не напортачила. Хозяин весь вечер крутился около неё, но Катя вела себя идеально – вежливо, но держала дистанцию, как и положено леди. Ей явно не показалось, что он намекал на что-то. На прощание он, приобняв, провел рукой ей по заднице. «Вот же кот какой!» – усмехаясь, она садится в машину, в ту же секунду получая такую пощёчину, что у неё чуть голова не отлетает. Ахнув от неожиданности, она моргает глазами на перекошенное от ненависти лицо мужа.
– Ты… что? – еле выговаривает она. – За что? Я… – вторая пощёчина обжигает ее щеку. Охранник усаживается на сиденье рядом с водителем, они трогаются с места.
– Остановите! – Кричит она. – Машину останови! – она берётся за ручку двери. Водитель начинает притормаживать.
– Вперёд езжай! – Вполголоса произносит Коннор. Катя сидит, захлёбываясь слезами. – Чуть не трахнула его у меня на глазах? – Так же чуть не шепотом обращается он к ней. – Что ж ты за сучка такая? – Она только мотает головой, утирая сопли. – Больше шага с лодки не сделаешь, все, считай у тебя сезон закончился. Покрутила задницей и хватит.
– Ты кем себя возомнил?! – Наконец, умудряется выдавить она сквозь рыдания. – Я не твоя собственность, и могу ходить, куда захочу! – Кричит она, закрывая лицо руками, не исключая, что сейчас ей прилетит еще за такие дерзкие речи. Господи, как она ненавидит его сейчас! Мерзкая, злобная гадина – так ее обижать! Ни за что! Ни за что! Просто потому, что может. Может совершенно безнаказанно. На переднем сидении два здоровенных мужика, он что, не видят, что происходит? Вот ублюдки!
– Серьезно? – Слышит она. – Хочешь выйти? – Они уже на трассе, дорога начинает петлять. – Хочешь выйти? – Опять злобно повторяет он. – Стой! – Орет он водителю, тот резко жмёт на тормоз. Коннор, не дожидаясь нерасторопного охранника, выскакивает из машины, обходит ее, распахивает дверь с Катиной стороны. Она пытается забиться вглубь салона, поджимает ноги, он тащит ее, напрочь оторвав рукав на платье. Швыряет ее на проезжую часть, садится обратно в машину на ее место за водителем, захлопывает дверь. Катя остаётся одна посреди дороги. Встать она не в силах, только отползает на обочину. Ее колотит от ужаса. Несколько машин проезжают мимо, не замечая скукожившуюся фигурку. «Ты же вернёшься, – думает она. – Ты же не всерьёз, правда? Умоляю! Вернись!»
Следующая машина так же проносится мимо, но потом тормозит и сдает назад к месту, где сидит Катя.
– Мадемуазель? Вы в порядке? – Слышит она. Поднимает глаза. – Что случилось? Вы можете встать? – Какой-то мужчина поднимает ее под руки. – Что случилось? Позвольте я вам помогу. Вы говорите по-французски?
– Да. – Слабо произносит она.
– Садитесь в машину. – Он заботливо усаживает ее на сиденье. Катю трясет, она не может унять дрожь. Мужчина снимает пиджак, накидывает на неё, решив, что она замёрзла. – Я – Жером. – Представляется он. – Как вас зовут? У вас что, кровь?
– Простите. – Еле слышно лепечет она. – Простите. Это все так ужасно выглядит.
– Мне вызвать полицию? – Он включает свет в салоне, глядя на ее разорванное платье и ободранную кольцом Коннора скулу. – Хотите воды? – Она мотает головой.
– Простите, – опять повторяет она. – Я…я…
– Прекратите извиняться! Вам нужно в больницу.
– Нет, нет, не нужно ничего, спасибо. За мной сейчас вернутся. – Бормочет она.
– Кто вернётся? Кто с вами это сделал? Кто это сделал?
– Мой муж. – Признаётся она.
– Вот скотина! – Выругивается Жером. – Давайте я отвезу вас куда-нибудь, мы не можем здесь стоять, опасно, в нас влетит кто-нибудь. – Он трогается с места.
– Отвезите меня в отель. – Просит Катя, сообразив, что сейчас нужно держаться подальше от взбешённого Коннора и точно не ехать туда, где он может ее найти.
– В какой отель? Какой-то конкретный? Уверены, что не хотите к больницу или в полицию?
– В любой отель. Я не знаю. Где есть номер. Простите. Вы очень добры.
– Номер… какой здесь может быть номер в июле месяце? – Он озабоченно разводит руками. – Попробуем что-то найти. – Они останавливаются спустя какое-то время, он берет в руки телефон. – Посмотрим, что есть. Смотрите-ка! Есть один номер. Отель, конечно, не ахти, девушка в таких туфлях у них никогда не останавливалась, я уверен. Но это единственный вариант.
Когда они доезжают до отеля, Катя остаётся в машине. Идти в таком виде на ресепшен – немыслимо. Через некоторое время он возвращается с ключом. Она уже успела задремать, уютно устроившись под его пиджаком, который шлейфит безумно вкусным ароматом.
– Извини. – Опять начинает она, глядя на протянутый ключ. – У меня нет ничего, в смысле, денег. Я верну все, просто сейчас ситуация такая.
– Не оправдывайся, пожалуйста. – Просит он. – Все нормально. Давай, я с тобой поднимусь. Посмотрим, сможешь ли ты вообще здесь оставаться.
Номер крошечный, но вполне чистенький и уютный. Катя первым делом открывает балконную дверь.
– Надо же! Какой прекрасный вид! – произносит она, не в силах сказать что-то хорошее о комнате, где у неё мгновенно начался приступ клаустрофобии. – Утром вообще будет красота! – Несмело улыбается она ему. – Спасибо. Извини, я не запомнила, как тебя зовут.
– Жером.
– Да-да, извини, Жером. Спасибо за такую заботу. Ты не должен был. Я очень благодарна.
Катя, наконец, рассматривает его. Типичный состоятельный француз средних лет. Очень холёный – идеальная прическа, костюм. Стройный, невысокий, темноволосый, тщательно уложенная бородка. На пальце обручальное кольцо. Ну, скорее всего, обручальное, решает она.
– Не благодари. – Машет он рукой. – Пожалуйста, прекрати извиняться. Если ещё что-то понадобится, просто дай знать. Захочешь поговорить – тоже дай знать. Вот мой номер, звони в любое время.
– Ты не против, я закажу кое-что из одежды? Не могу же я в этом оставаться. – Она проводит рукой по порванному платью. – Из косметики тоже. Я запишу на номер, потом все верну тебе, хорошо?
– Конечно! Заказывай все, что понадобится, конечно. Я бы на твоём месте начал с бутылки вина. – Одобряюще улыбается он.
– Я не пью. Мне бы чаю, это было бы в самый раз. – Она смотрит на него, надеясь, что больше ничего от нее не нужно.
– Кхм, – неловко мнётся он. – Тебе, наверное, надо привести себя в порядок. Я, пожалуй, пойду. Ты не против, если я завтра заеду, узнаю, как твои дела?
– Конечно! – Искренне радостно отвечает она. – Заезжай, как удобно будет. Захлопнув за ним дверь, она идёт в ванную и долго не решается взглянуть на себя в зеркало. Вид ужасающий! Как он вообще не побоялся ее подобрать на дороге и посадить к себе в машину? Она реально похожа на бомжиху – грязную, побитую, в растрепанных волосах какие-то листики, видимо, от куста на обочине. Вызвал бы полицию и уехал. Но туфли да, выдали, ну, и украшения, конечно. Да и он знает, наверное, что полиция тут не приезжает по таким вызовам.
– Больницы мы обзвонили и везде информацию оставили. – Джеймс, сорвавший голос, пока орал на охранника и водителя, бывших сегодня с боссом, сипит в кабинете у начальника полиции. Тот крайне недоволен, что его вырвали из-за стола в законный выходной, но поступил звонок из управления, очевидно, что-то срочное. – Нужно знать, не обращалась ли она в полицию. Во все отели на побережье сделать запросы, потому что нам информацию не дадут.
– Друзей, знакомых проверили? – На автомате уточняет полицейский.
– Да-да, разумеется! Кого-то не нашли пока, всех проверим.
– А что случилось-то? С чем она может обратиться в полицию или больницу?
– Нуууу, мало ли, что могло произойти? А так ни с чем, ни с чем. – Уверяет Джеймс. – Просто повздорили, понимаете? Обычная семейная ссора. Просто, ну, очень истеричная и неуравновешенная женщина, знаете ли. А муж переживает. Детки маленькие. Нужно найти ее как можно быстрее, пока она ничего не натворила. Понимаете, о чем я? – Сбивчиво объясняет он, пытаясь выглядеть максимально солидно и уверенно.
– Как же так он ее оставил без телефона посреди дороги? Переживает он! – Возмущается полицейский, вообще не понимая, почему он, начальник, лично должен заниматься какой-то там семейной ссорой.
– Вы не представляете, как она может себя вести неадекватно! Выбежала из машины и все! Устроила скандал! В таком состоянии ей опасно одной находиться!
– Тем более, как он ее оставил? Не хватило сил с женщиной сладить? Ладно, сейчас речь не об этом. Будем искать, конечно, это наша работа. – Раздраженно произносит он. – Давайте имя, фотографии, особые приметы. Аааа, – с наконец-то возникшим интересом он смотрит на фото, – я знаю, кто это, у меня жена на неё подписана! И кто муж знаю, конечно! – Начинает доходить до него. – Красивая яхта такая! И вообще, семья. Что не живётся-то ей спокойно? Вот ведь женщины! – Качает он головой. – Найдут всегда из-за чего скандал устроить. Уж мы приложим все усилия, не сомневайтесь. – Его тон мгновенно становится услужливым. – Буду лично держать вас в курсе.
Коннор ждет в машине, Джеймс садится к нему на заднее сидение.
– Ну?
– Что «ну»? – Так же раздраженно, как только что полицейский, буркает Джеймс. – Дали ориентировку, будут искать. Где ещё она может быть? Всех подружек мы объехали?
– Да хер знает. – Коннор тяжело дышит, выкуренная за последние два часа пачка сигарет дает о себе знать. – У неё подружек и друзей, как собак нерезаных. Она может быть вообще, где угодно. Не говори мне ничего. – Без паузы произносит он. – Я без тебя все знаю!! Но я психанул, ладно. Эти твои идиоты почему дали мне уехать? Это ты где вообще набрал такую мразоту, которые женщину защитить не смогли?
Джеймс смотрит на него обескураженно.
– Аааа, то есть это я виноват? Надо Патрика вернуть, может, чтобы каждый раз тебе нос ломал, когда ты ее пиздить будешь? – Коннор насуплено молчит. – За что хоть на этот раз? Или опять показалось? – Ответа он не дожидается. – А если она с обрыва сиганула? А если ее убили и камушки сняли? Здесь столько шпаны развелось! Убьют и не за такое. Что было на ней вспоминай, во все ломбарды надо дать описание и фотографии.
Коннор невидящим взглядом смотрит в темноту за окном.
– Ничего ей не будет. – Трясущимся голосом, которому он пытается придать твердость, говорит он. – Она ещё простудится на наших похоронах. Не внушай мне тут свои мысли! – Орет он. – Убили! Такую не убьёшь при всем желании. Вывернется из любой ситуации. А, может, и к лучшему, а? – Вдруг осеняет его. – Сколько она мне крови выпила. Сам я не могу от неё избавиться. Просто не могу.
– Что ты несёшь? – Одёргивает его Джеймс. – В себя приди! Ещё твоей истерики не хватало! Хорош бухать! – Захлопывает он подлокотник, из которого Коннор пытается достать бутылку. Тот, в шоке от такого обращения, только таращится своими бешеными глазами.
На следующий день Жером стучит в номер Кати. Та радостно распахивает дверь. В новом платье, с уложенной причёской она выглядит прекрасно, если не считать ссадины на лице.
– Как ты устроилась? – Ее гость оглядывает номер. Он уже оброс некоторым количеством вещей, флакончики и тюбики расставлены по всем поверхностям, Катя в спешке сгребает это все, чтобы дать хотя бы ему возможность присесть.
– Прости за бардак! Здесь так места мало, что невозможно ничего никуда положить. Я пью чай, предложить чашку? – Указывает она глазами на крошечный столик с чайником на нем.
– Пообедаем? Я приглашаю. – Интересуется он.
– С удовольствием. – Расцветает она. – Только пойдём в какое-нибудь непопулярное место и, желательно, подальше.
Такое предложение устраивает его более, чем полностью. Он, так же как и она, не хочет встретить никого из знакомых. После обеда они прогуливаются, Катя весела и ни за что не скажешь, что какие-то переживания гложут ее. Спросить, что она собирается делать дальше, он не решается. Она бы и не смогла ответить на этот вопрос. Конечно, она поедет домой, только не сейчас, попозже, когда сама успокоится. Да и Коннору не мешает немножко поразмышлять о своём поведении, пусть по потолку побегает, поищет ее. «С ума сходит, наверное», – мстительно думает она. На следующий день Жером освобождается ближе к вечеру, заезжает за ней. Они опять выбирают далекий ресторан, но на этот раз это не спасает. Звонок в полицию поступает сразу же, как только хозяин заведения лично подходит к их столу, вроде бы поинтересоваться, все ли хорошо, а на деле убедиться, что это, действительно, та девушка с распечатанной фотографии, которая лежит у него на столе.
– Подождём на улице. – Увещевает Джеймс Коннора. – Ты же не хочешь сейчас сцену на потеху публики закатывать?
– Сука! Я тут должен стоять и ждать, пока она там с этим мужиком намилуется? Убили, блять, ее! Я тебе говорил, она неубиваемая! – Коннор мечется по парковке перед рестораном. – Иди и вытащи ее оттуда!
– Подождём здесь. На, покури, успокойся! – Джеймс протягивает ему сигарету. – Они уже давно пришли, скоро выйдут. Главное, не психуй. Она должна сесть в машину и поехать с нами. Не спугни сразу, умоляю.
Как назло, Катя с Жеромом явно не торопятся. Когда Коннор уже на последнем издыхании, они, наконец, появляются. Коннор тут же прячется в машину, от греха подальше. Катя держит своего спутника под руку, весело болтая. При виде Джеймса, она замолкает на полуслове, улыбка сползает с ее лица. Жером обеспокоено оборачивается на неё, потом смотрит в направлении ее взгляда. Катя потихонечку отпускает его руку и делает маленький шаг в сторону. Он же, наоборот, обнимает ее за плечи и ведёт в сторону машины, поняв все без слов. Катя слегка упирается, но он уверенно направляет ее, распахивает перед ней дверь. Катя оборачивается на Джеймса, который приближается на пару шагов к ним.
– Только попробуй сесть. – Своим низким голосом произносит он. – Только попробуй. Ты обратно не вернешься, я тебе клянусь. Не усложняй.
Видя, что Катя колеблется, Жером пытается усадить ее в машину, нажимая на ее плечо вниз.
– Садись, пожалуйста. – Мягко говорит он. – Тебе с ним разговаривать не о чем.
– Тебя трое детей ждут, забыла? – Вытаскивает беспроигрышный козырь из рукава Джеймс. – Хочешь их больше никогда не увидеть?
Услышав это, Жером оставляет попытки усадить Катю на пассажирское сидение силой.
– Ты в опасности рядом с ним. – Начинает уговаривать он. – С детьми все будет хорошо. Я тебе говорил, нужно идти в полицию, написать заявление, снять побои. Никто не сможет тебя лишить детей.
– Он сможет. – Печально говорит Катя. – Прости, пожалуйста. Спасибо за все.
– Нет-нет-нет-нет! – Теперь Жером становится между ней и Джеймсом, преграждая ей путь. – Не ходи к нему! Не делай глупостей!
– Все будет хорошо. – Обещает ему Катя, огибает его и идёт к своей машине. Они трогаются, оставляя Жерома, так и стоящего около машины с открытой пассажирской дверью. Некоторое время едут в гробовой тишине, потом Коннор не выдерживает.
– Тело, говоришь, надо искать? – Обращается он к спине Джеймса. – Представь, переживал за тебя! – Сообщает он Кате. – Я-то сразу уверен был, что ты, сучка, устроишься лучше всех! Нарядная, – осматривает он ее, – с сумкой за десять штук. Я понимаю, конечно, что сосешь ты отлично, но десятку это точно не стоит.
– Господи Боже мой! – взрывается Катя. – Почему ты со мной так разговариваешь? Я думала, ты извиняться будешь. Есть какой-то предел твоему хамству? Сумка ему покоя не даёт. Даже Я не знаю, сколько она стоит!
– Конечно, не ты же платишь каждый раз!
– Аааа, отлично, теперь перешли к попреканию деньгами. Не хочу тебя расстраивать, но за эту сумку тоже ты заплатишь, и за все остальное. Счета тебе придут.
– То есть, ты просто взяла у них вещи и все? Не заплатив? Вот по бутикам мы не догадались пройтись, тебя поискать. – Преувеличенно сокрушается он своей недогадливости. – В голову не приходило, что ты на шоппинг отправишься!
– А что мне? В драном платье ходить?
– Наглая же ты! – Бесится он. – А живешь где?
– В отеле.
– Ты не зарегистрирована ни в одном отеле. И, потом, тоже без денег поселили тебя? Без документов? Бриллианты все на месте, насколько я могу судить.
– Вот именно! По мне же видно, что я не убегу, не заплатив, правда? Вообще, был план в ломбард зайти.
– Но не пришлось, да? – Свирепо смотрит он. – Что за мужик?
– Просто сходила поужинать. Голодать надо было? Ты уже напридумывал себе черти что. Хорошего же ты обо мне мнения. Считаешь, меня без минета никто на ужин не пригласит? – Она нахально смотрит ему прямо в глаза. – Спасибо, конечно, за комплимент. Правда, хорошо сосу, да?
– Дура! – Шипит он. – Заткнись!
– А что такого? – Невинно хлопает она глазами. – Ты сам этот разговор начал, здесь же все свои.
– Шлюха! – Уже орет он, в ярости сжимая кулаки. – Совсем уже охуела?
– Да я не знаю, совсем или не совсем ещё. – Издевательски отвечает она. – Есть какая-то классификация охуевоза?
«Сейчас опять меня из машины вышвырнет. – Думает она. – Вот Жером удивится, когда снова меня увидит валяющейся посреди дороги». Это мысль кажется ей очень смешной и она не может сдержать хихиканье. Как ни странно, Коннор тоже усмехается.
– Нет такого слова. Когда ты уже научишься говорить-то?
– Ладно, ладно! Успокойся! – Сделав паузу, она добавляет: – Научусь я когда-нибудь говорить. – Он, пытаясь скрыть улыбку, отворачивается к окну. – Да не было у меня с ним ничего. На фига он мне нужен? – Примирительно произносит она.
Коннор с сомнением наклоняет голову, кривя губы.
– Хорошо, поехали в твой отель, хочу посмотреть.
– Да пожалуйста! – Катя называет адрес и отворачивается, демонстративно ставя свою новую сумку на колени.
Коннор осматривает номер с брезгливым выражением лица, проходясь взглядом по кровати, по беспорядку. Хотя здесь царит полный бардак, следов присутствия мужчины он не замечает. Он даже принюхивается. Кроме, как Катиными духами, в комнате ничем не пахнет. Заходит в ванную, поднимает двумя пальцами влажное полотенце с пола.
– Да уж! Сарай ещё тот! – Не найдя, к чему ещё придраться, заключает он.
– Все лучше, чем под забором спать. – Буркает Катя. На ресепшен она вручает ключ администратору. – Я выезжаю. – Сообщает она. Когда это не производит на него никакого впечатления, она добавляет: – Счёт, будьте добры.
Администратор недоуменно смотрит на неё, проверяет ещё раз компьютер.
– Мадам, все оплачено. Месье велел все расходы списывать с его карты.
– А то, что я в магазинах заказала?
– По поводу доставок никакой информации здесь нет. Только стоимость проживания и обслуживание номера. Чай, чай, чай, чай, салат, – перечисляет он немного удивленно.
Катя делает вид, что не замечает сверлящего ее взгляда мужа.
– Вы, наверное, что-то не так поняли. Нужно все вернуть ему, я расплачусь сама.
– Боюсь, я уже не смогу этого сделать. – Мужчина за стойкой разводит руками. – Даже не представляю, как это оформить. Мне нужно связаться с нашей бухгалтерией, сегодня уже слишком поздно.
– Забудьте. – Говорит Катя. Разворачивается и идёт к выходу. Поколебавшись секунду, Коннор догоняет ее. – Ну, заплатил и заплатил, какая разница? – Не глядя на него, заявляет Катя. – Я его об этом не просила. Если ты будешь опять злиться и срываться на мне, то скажи сразу, я здесь останусь. – Она останавливается и, наконец, смотрит на него с отчаянной решительностью. – Я ничего плохого не сделала. Хочешь верь, хочешь нет. – Не дождавшись никакого ответа, она добавляет: – Я хочу домой, я соскучилась, но это невыносимо, когда ты постоянно так страшно злишься. Невыносимо!
Она усаживается в машину вслед за ним, так и не дождавшись никакого ответа. С раздражением швыряет несчастную сумку на пол. Кусая губы, таращится в окно. С удивлением чувствует, что он берет ее за руку. Слегка отшатывается, когда он тянется к ее щеке, но он лишь осторожно проводит по ней.
– Это я сделал? – Говорит он о ссадине, которую не удалось до конца замазать.
– Нет, другой отстойный муж! – Огрызается она.
– При свете рассмотрел. Прости. Мне жаль.
– Ты ужасный говнюк. Ужасный! Так бросить меня! – Она чувствует, что сейчас ее пожалеют, от этого глаза моментально наполняются слезами. – Мне так страшно было!
– Прости… – опять повторяет он. Пытается представить в сто двадцатый раз, что она чувствовала, оставшись одна. Как он был зол! Убил бы, вот, правда, убил бы. Она ещё легко отделалась. Но безумие было ее оставлять. А, если бы ее грузовик переехал? Или, правда, какие-нибудь арабы отбитые бы встретились, не дай бог. Черт, да он чуть с ума не сошёл за эти два дня! Но вот ведь сучка, даже на связь не вышла, спряталась, хотела его помучить! Его настроение прыгает по синусоиде от бешенства до глубочайшего раскаяния. – Ты же не уйдёшь от меня? – Неожиданно сам для себя обреченно спрашивает он.
Она смотрит на него, как на дурака, которому не понятно очевидное. «Конечно, уйдёт. Не самоубийца же она. Уговаривать не буду», – думает он, испытывая желание самому выйти из машины на полном ходу. Воздуха не хватает, он тянется открыть окно.
– Ты идиот? – Слышит он. Катя перебирается к нему на колени. – Я тебя люблю. Я без тебя не существую, вот вообще. Куда я могу уйти? Ты меня гнать будешь, я не уйду. Никогда! Понятно?
«Больная на всю голову! – Думает Джеймс, слыша звуки яростных поцелуев на заднем сиденье. – Оба больные. Просто два психа».
Раскаяния Коннора хватает ровно до того момента, пока след от его кольца, процарапавшего ее щеку, полностью не исчезает. Катя было понадеялась, что угрызения совести заставят его смягчиться, но теперь он бесконечно накручивает себя, что с Жеромом у них все-таки что-то было, и как его переубедить – не понятно. Вот дура она, конечно, надо было сразу домой поехать или к подруге, хотя бы, так бы она избежала этих подозрений. Еще и беспочвенных подозрений, что самое обидное! Хоть детектор лжи проходи! Но такое она точно ему предлагать не будет, потому что есть оооочень много вопросов, на которые она правдиво отвечать не будет. И про измены, в том числе.
С Патриком они периодически переписывались с тех пор, как он уехал, у него все сложилось на удивление хорошо, сериал выстрелил, продлился на второй сезон. Его гонорар за серию взлетел в несколько раз. Он прошел кастинг в большое кино, не на главную роль, конечно, но, потенциально, блокбастер – перспективы отличные. Когда началась тема с контролем ее телефона, она удалила целую кучу номеров, а многие вообще заблокировала, в том числе и Патрика. Новые скандалы из-за него ей точно не нужны. Какого же ее удивление, когда она видит его прямо перед собой в их любимом с Коннором ресторане. Слава богу, тот запаздывает, задержался на встрече, Катя же мгновенно с ужасом представляет сцену их рандеву.
– Ты что здесь делаешь? – Бормочет она, оглядываясь на вход.
– Прилетел. – Он тянется приобнять ее, Катя же отпрыгивает от него, как от прокаженного. Таня стоит рядом и глазеет на чувака из сериала, по которому они фанатеют с подружками. Вот уж точно будет, что порассказать. Она уже многих знаменитостей здесь видела, будет еще один трофей к копилочку. Она старается получше разглядеть его, запомнить, как одет, какая стрижка, есть ли украшения. При этом она совершенно пропускает разговор Патрика и Кати мимо ушей. – У тебя телефон постоянно недоступен, – говорит Патрик, – я испугался, что с тобой что-то произошло.
– Бред какой, – удивляется Катя его логике, – спросил бы у ребят, у Джеймса, зачем лететь?
– Они не общаются со мной, Джеймс же и запретил вообще любые контакты.
– Почему? – Недоумевает она.
– Без понятия.
– Инстаграм мой посмотрел бы.
– Ну кому ты рассказываешь про искренность в твоем Инстаграм?
– Ладно, ты убедился, что со мной все в порядке?
– Нет, – качает он головой, – видимо, не в порядке, раз тебе пришлось меня заблокировать, и никто не может общаться со мной. Что он с тобой делает?
– Ничего не делает! Все хорошо. Я же тебе говорила, он бросил пить, у нас все прекрасно. – Судя по Катиному лицу, она откровенно врет и в данный момент ей явно сильно страшно.
– Чушь! – Патрик смотрит в эти испуганные глаза, считывая все совершенно верно. – То, что он творил, было не из-за алкоголя. Он извращенец и маньяк, тебе опасно оставаться с ним. Я подумал, ты можешь поехать со мной. Не отмахивайся сразу, – он жестом пресекает ее попытку перебить себя, – давай обсудим. Я снял дом, большой, классный, тебе понравится. Забирай детей, ты знаешь, я их люблю намного больше, чем родной отец. Я ни на что не претендую, можем быть просто друзьями, но тебе нужно уйти от него, ты сама это прекрасно знаешь.
На Катю жутко смотреть. Она позеленела от страха, ее колотит.
– Если он тебя увидит, тогда мне точно хана. – В ее голосе слышатся панические нотки. – Я тебя уверяю, волноваться не о чем.
– Ты противоречишь сама себе: все хорошо или тебе хана?
– Патрик, пожалуйста, я умоляю тебя! – Она чуть не плачет. – Мы так долго все налаживали, сейчас ты можешь все испортить. Пожалуйста. Пожалуйста. Уходи.
Поздно. К ресторану подъезжает знакомая машина. Катя закрывает глаза, она хочет раствориться в теплом вечернем воздухе и исчезнуть.
«Надеюсь, хотя бы драки не будет». На большее она не рассчитывает.
– Ты что здесь делаешь? – Голос Коннора она слышит издалека, как будто сама она на глубине, а сверху где-то далеко над толщей воды все остальные люди. То, что отвечает Патрик, не слышит совсем. Чувствует, как Коннор берет ее за руку и тащит к машине.
– Сука! – Орет он, вталкивая ее внутрь.
– Я ничего не сделала! – Катя сразу начинает плакать. – Я за него не отвечаю. Не злись, пожалуйста.
До лодки он больше не произносит ни слова. Катя втихаря набирает паническое сообщение Джеймсу, который, как назло, не на борту. «Скоро буду», – отвечает он ей. Да как они успевают новые поводы для скандала находить без конца?
– Ну! – Коннор усаживается в кресло и тут же, к удивлению Кати, просит принести себе виски. Причем не порцию, а графин. После этого он отсылает всех с палубы. Что-то ей это напоминает, год назад он так же свидетелей убрал, но кто-то все равно помощь позвал. Может, и на этот раз обойдется, тем более, Джеймс обещал скоро быть. Коннор наливает себе щедрую порцию. – Рассказывай!
– Мне нечего рассказать, честно. – Бормочет Катя. – Ты знаешь, в каком шоке я была, когда его увидела? Можно мне тоже выпить? – Решается попросить она.
Он плещет немного во второй бокал, она делает глоток. Какое наслаждение! Она даже закрывает глаза от удовольствия. Вот бы сейчас напиться вусмерть, а не вот это вот все.
– Ты с ним общалась? – Приступает он к допросу.
– Пару раз он писал как дела. Потом я его номер заблокировала.
– Почему заблокировала?
– Подумала, что это неправильно общаться с ним, тебе не понравится. – Она допивает свою порцию и подумывает, можно ли попросить еще. Может, они просто выпьют вместе, как в старые добрые времена, поболтают, потом отправятся в постель? Было бы здорово. Зря она себя накручивает, она же ничего не сделала, и он это знает. И «сука» это было не к ней обращение, а просто его негодование по поводу всей ситуации.
– Он что-то предлагал тебе?
– Нет, ничего, клянусь. – Искренне клянется Катя, на самом деле забыв, что Патрик только что предложил ей уехать с ним в Штаты. Она просто даже не восприняла это всерьез. – А что он может мне предложить? – Удивляется она.
– Вот я и думаю – что? – Смотрит он внимательно своими прозрачными глазами, явно подозревая ее во всех смертных грехах. – Он здесь явно из-за тебя.
– Да бред. – Она все-таки решается и пододвигает свой стакан поближе к нему. Он тут же, без просьб, наливает. Кате кажется это хорошим знаком. Настроен на конструктивную беседу без истерики – прекрасно. – Послушай, я не знаю, что у него в голове. Почему ты решил, что он здесь из-за меня? Просто приехал отдыхать, как все. Патрик, на секундочку, довольно известным актером стал! Знаешь, как на него Таня сегодня таращилась? Типа такая звезда! А куда звезды ездят отдыхать? У нас же никогда с ним не было никаких личных отношений. Никогда! И он ни на что не претендовал. И я его никак не поощряла и не провоцировала. Ты же знаешь, я тебя люблю.
Катя уже почти поверила, что ей удастся его уболтать. Ей кажется, он не злится. Хотя с Коннором никогда не поймешь – как на минном поле. Один неверный шаг и рванет. Она решается подсесть поближе к нему, приласкаться. В следующий момент летит кувырком с подлокотника его кресла. Она встает, подбирает пустой бокал, со вздохом ставит его на стол – глотнуть из него она не успела, и садится напротив Коннора.
– Ты ужасно со мной обращаешься. – Печально произносит она. И правда, кроме грусти и опустошенности она ничего не чувствует. У нее просто уже нет сил, она – Катя – кончилась. – Ты меня полностью запугал, я боюсь слово сказать, боюсь улыбнуться кому-то лишний раз, боюсь с людьми общаться, боюсь тебе не угодить, я как затравленный зверек, которого шпыняют без конца, я так больше не могу. Я знаю, я провинилась перед тобой, но я честно стараюсь все исправить. Наказывать меня за то, к чему я не имею никакого отношения, за поступки другого человека – это слишком.
– Считай, я прослезился. – Презрительно хмыкает он.
– Можно я сегодня у детей переночую?
– С какой это стати?
– Я тебя боюсь. – Честно признается она.
– Нет. Нельзя.
– То есть вот так? Я даже это решить не могу? Я в рабстве у тебя? И что ты сделаешь? Вытащишь меня за волосы на глазах у ребенка? Что?
– Хочешь проверить? – Звучит это угрожающе. – Не советую.
– Мне страшно, понимаешь? – Жалобно произносит она. – Я не чувствую себя в безопасности, а это базовая человеческая потребность. Я ничего не сделала, я тебе клянусь!
– Клятвами своими можешь подтереться. Я тебе расскажу, что ты сделала. – Яростно пыхтит он носом, заставляя ее по-настоящему испугаться. – Ты год, год! – Подчеркивает он. – С ним общалась. Уж я не знаю, встречалась или как.
– Нееееееет! – Кричит Катя. – Бредятина! – Потом до нее доходит, что и правда общалась, но ничего криминального в этом не было. – Все общение: как дела – нормально.
– Воооот. – Удовлетворенный признанием своей правоты кивает Коннор. – Внушала ему, что у вас отношения. А, может, и было что. Потом смекнула, что я все узнаю, заблокировала его. Вот он и явился – известный актер! – Язвительно смеется Коннор. – Отдыхать, как все! Ага! Я последний раз спрашиваю: что он тебе предложил? Я ведь все равно выясню, будет только хуже, предупреждаю, лучше признайся сразу.
Катя размышляет, как он может узнать. Таня стояла на пару шагов сзади, вряд ли она слышала. Камеры? Пишут они звук, интересно? Да вряд ли, и в ресторане шумно. Что, Патрика под пытками заставит признаться? Смешно. Но не исключено.
– А какая разница? – Спрашивает она, на всякий случай не отнекиваясь. – Мало ли кто мне что предлагает. Я за других людей не отвечаю.
– Вооооот. – Опять тянет он. – А пять минут назад сказала, что ничего не предлагал и поклясться не забыла. Сучка ты лживая.
Как он умудрился так все повернуть, Кате не понятно. Как она оказалась врушкой?
– Коннор. – Пытается она экстренно исправить ситуацию. – Давай начнем сначала. – Говорит она, имея в виду их разговор.
Он вздыхает.
– А давай мы закончим. Я устал.
– Хорошо. – Тут же радостно соглашается она. – Как скажешь. Давай завтра поговорим.
– Нет, ты не поняла. – Он отпивает виски, морщится, то ли от вкуса, то ли от своих мыслей. – Совсем закончим. Даю тебе полчаса на сборы, и чтобы духу твоего здесь не было. Делай, что хочешь, мне уже все равно.
– Чтооооо? – Кричит она. – Ты меня выгоняешь? За что? Ты с ума сошел? – Она не может поверить своим ушам. – Никуда я не уйду!
– Пошла вон. – Хрипит он внезапно пропавшим голосом.
– Сам пошел вон отсюда! – Она хватает свой пустой стакан и запускает в него. Коннор уворачивается, стакан катится по палубе с легким позвякиванием. Катя вскакивает. – Хочешь – сам убирайся! – Истерично вижжит она. – Это вообще-то моя лодка!
– Твоя лодка?
Он легко поднимается и направляется к ней. Она испуганно делает пару шагов назад, но спотыкается и теряет равновесие, а с ним и спасительные доли секунды, за которые успела бы добежать до лестницы. Он обхватает ее руками со спины и тащит. Она упирается, впиваясь в палубу ступнями и пытаясь разжать его пальцы, щипая, царапая его. Пытается дотянуться до его лица, но он уклоняется, отрывает ее от пола и швыряет на палубу. Она отползает на несколько шагов, почти умудряется встать, но он опять хватает ее, прижимает к себе и волочит к борту. Катя бьется, как рыба в сети, пытаясь исхитриться и пнуть его или хотя бы укусить. «На помощь! – Истошно орет она. – Джеймс!» В следующую секунду он перекидывает ее через перила и она летит за борт с третьей палубы. Повезло дважды: ничего не попалось на пути, никакого припаркованного скутера или брошенного сапа, и все-таки не зря училась нырять две недели с инструктором. Единственное, чего Катя боится – высота. Она даже с бортика бассейна не могла заставить себя прыгнуть, вот и решила исправить это, преодолеть себя. И получилось. Она уже ныряла с палубы, правда, не с третьей, разумеется, это нормальному человеку в голову не придет. Но сейчас пригодилось это умение, она умудрилась за доли секунды сгруппироваться и нормально войти в воду. К тому же еще ранний вечер, светло. Ее вытаскивают из воды практически сразу, она даже не понимает, кто. Способность соображать пока не вернулась. Единственное, что она понимает – нужно срочно уехать отсюда. Прямо в мокрой одежде, накинув только полотенце на плечи, она кидается к катеру. Таня устремляется за ней.
Джеймс, сошедший в этого самого катера три минуты назад и разминувшийся с Катей, которая сегодня выбрала альтернативный способ покидать судно, стоит перед Коннором, который мечется по палубе.
– Что произошло? Мне показалось или я крики слышал? Она сама упала, я надеюсь? Напилась? – Он смотрит на графин и стакан на столе. Коннор не отвечает, Джеймс же меняется в лице. – Ты больной? А если она пошла в полицию? Нас там уже скоро все знать будут. Вас что, на пять минут вдвоем нельзя оставить?
– Так узнай, куда она пошла! – Отрезает Коннор. – И найди Патрика, он был в ресторане сегодня, посади его в самолет и проследи, чтобы взлетел. Передай, что еще раз я его увижу, он труп.
– При чем здесь Патрик? – Джеймс пребывает в полнейшем недоумении. Он не успевает отслеживать происходящие события, понимает он, не справляется, вот вообще. – А если он откажется уезжать?
– Возьми ребят с собой, делай, что хочешь, я разрешаю и всю ответственность беру на себя. Куда она поехала?
Джеймс связывается с машиной.
– К Вики.
– Хорошо, ничего – посидит, поплачется, ни в какую полицию она не пойдет. Таня пусть с ней остается, а ты займись этим говнюком. И да, – произносит он в спину уже уходящему Джеймсу, – найди мне номер психотерапевта моего. Этот пиздец какой-то, я просто себя не контролирую. Мне самому страшно.
Катя вваливается в гости к Вики в невменяемом состоянии. Ее колотит, она даже не может толком объяснить взволнованной подружке, что произошло. Да она даже не знает, как это произнести. «Вышвырнул за борт!» Да его в психушку запрут сразу, если кто-то узнает. «Вино тащи!» – Сипит она. Катя пьет залпом, не чувствуя опьянения. Вики переодевает ее, как маленькую, у Кати настолько трясутся руки, что она не может даже с молнией справиться. «Викусь, это все. – Только говорит она. – Развод однозначно, но я хочу его так проучить, чтобы он всю оставшуюся жизнь жалел, что вообще меня встретил. Что, бутылка вина все? Давай вторую». Вики обещает помочь Кате разработать план, чтобы наказать этого козла максимально, и подливает ей каждую минуту. После второй открывают третью, и Катя предлагает начать месть с похода в клуб. Все лето он повеселиться не давал, а она дура слушалась, думала, он оценит ее старания. Дура!
Они перебирают весь гардероб Вики в поисках подходящего платья, размер у них разный, в первую очередь, в груди, которая у Вики прямо выдающаяся, а у Кати нет ни хрена. Все вырезы заканчиваются у Кати в районе пупка. В итоге, уже рыдая от хохота, они переодевают одно платье задом наперед – вырез на всю спину кажется им меньшим злом. Хоть нога у них одинаковая. Катя выбирает босоножки на шпильке, пытается нарисовать стрелки, после трех неудачных попыток просто красит ресницы. Небрежно укладывает волосы.
Таня пытается не пустить подруг в клуб, но, когда они вызывают такси, все-таки соглашается отвезти их на Катиной машине, понимая, что они просто уедут в неизвестном направлении, и ничего она одна с ними не сделает. Она без конца набирает Джеймсу, но тот как в воду канул именно тогда, когда ей нужна подмога.
В клуб ее Катя не пускает, настаивая, чтобы та вообще уезжала. Таня в ужасе от Катиного состояния, она должна следить буквально за каждым ее шагом, не допускать, чтобы та что-то принимала, а в итоге пьянющая Катя уходит от нее в ночной клуб, где, Таня не сомневается, ей предложат сразу все.
Первым делом Катя берет мет, просто кокаина будет недостаточно. Голова проясняется, она ощущает мощнейший приток энергии и радостного возбуждения. Ну что ж, танцпол сегодня в ее полном распоряжении. Как же прекрасно, когда никто не контролирует, не смотрит своим тяжелым взглядом за каждым твоим движением, заставляя становиться скованной. Она танцует с какими-то парнями по очереди, теряет Вики из виду, наконец, решает попить водички, заодно найти подружку, которая, наверняка, встретила знакомых. Вики она не находит, но, обходя зал, находит мужчину, от которого не может оторвать взгляд. Светлые волосы, правильные черты лица, глаза, наверняка, тоже светлые, слегка прищуренные. Широкие прямые плечи, длинная шея. Викинг. «Скандинавский бог!» – решает она, глядя на него, открыв рот. Катя, не раздумывая вообще ни секунды, направляется к его столику.
– Привеееет! – говорит она, обращаясь лично к нему.
– Привет! – Приветливо, как здесь водится, отвечают ей все за столом. – Присаживайся.
Катя не садится с краю, а распихивает всех и пробирается к своему божку вглубь дивана.
– Мы знакомы? – Силится вспомнить он. Она так странно смотрит, как будто точно его знает. Кажется, и он ее где-то видел. Привлекательная девушка. Платье только странное какое-то, будто с чужого плеча, великовато. На диване довольно тесно, и она тут же прижимается своим бедром к его ноге. Платье, мало того, что открытое, так еще и короткое, задирается еще сильнее, когда она садится. Он, не стесняясь, разглядывает ее ноги. Красивые коленки, если не считать, что на одной кровоподтек, явно свежий, а на другой ссадина, которую постарались замазать тоналкой. Растянулась, что ли?
– Не думаю, я бы тебя точно не забыла. – Ее взгляд будто приклеился к нему. – Ты знаешь, что ты самый красивый в этом клубе?
– Только в клубе? Вот черт, я думал, вообще самый красивый.
– Ммммм, еще и с чувством юмора! Все, теперь ты от меня точно не отделаешься. – Заверяет она, надеясь, что сейчас не явится какая-нибудь роскошная деваха на пятнадцать лет ее младше, которая отошла потанцевать. А нечего бросать без присмотра такое сокровище!
– А почему ты думаешь, что я хочу от тебя отделаться? – Улыбается он, заставляя ее забыть, как дышать. – Ты тоже ничего так. Не хочешь прокатиться? А то мне тут уже надоело.
«Ни фига себе! – Думает Катя. – А парень не промах! Двух минут не поговорили, уже уходить?»
– С удовольствием. – Она протягивает ему руку, чтобы помог подняться. – Единственное, я тебя хочу предупредить. – Останавливается она перед выходом. – Меня на улице поджидает одна сумасшедшая сталкерша – преследует меня, она не опасна, но просто надо от нее отделаться, она может цепляться ко мне, хватать даже, нести чушь, что я должна идти с ней, ты не пугайся, просто выходим и все. Машина в какой стороне?
На выходе Таня, конечно же, кидается к ним. Парень, прикрывая собой Катю, направляется к машине. Это дорогущий спорткар. Таня в отчаянии встает перед капотом, растопырив руки, словно остановит несколько тонн железа, но он просто объезжает ее. Та бежит к своей машине, Катя просит его поднажать. Два раза просить не приходится, он давит педаль в пол, и они практически взлетают. Они несутся по серпантину, Кате очень весело и немного страшно, на крутых поворотах она визжит и цепляется за его руку. Руки уверенно лежат на руле, такие красивые мужские руки с длинными пальцами. Она смотрит на него: в профиль он еще симпатичнее. И голос такой приятный. Пока ей все в нем безумно нравится. Интересно, что дальше?
Они поднимаются высоко в горы, находят смотровую площадку, с которой открывается вид на море. Как раз начинается рассвет. Выходят из машины, садятся на капот и молча смотрят на эту красоту, выдыхая после адреналиновой гонки.
Интересно, он буквально имел в виду прокатиться? Никаких попыток до нее дотронуться он не делает. Кате надоедает ждать, и она первая целует его. Такие губы мягкие, теплые. Пахнет алкоголем. Он что, пьяный только что вез ее на бешеной скорости по серпантину? Он нежно отвечает на поцелуй, пропускает свои пальцы между ее.
– Это что? – нашаривает он огромный камень на ее безымянном пальце. – Обручальное?
– Считай, его нет. Мы расстались, я просто снять еще не успела.
– Ммм. Может, ко мне? – Произносит он вполголоса, почти касаясь своими губами ее губ. – У меня дом здесь не очень далеко.
Внезапно Кате, которая успела немного протрезветь, становится страшно. Она даже имени его не знает, кто он такой, вообще понятия не имеет. Что у нее было в голове? Даже телефона нет с собой, черт, на ней бриллиантов миллиона на полтора, да черт с ними с цацками, живой бы остаться. Вдруг он маньяк? Какая же она идиотка! Идиотка! Ее же никто сроду не найдет. Хотя, Таня видела машину, номер запомнила, наверняка.
– Мне нужно вернуться в клуб, найти подругу. – Решительно заявляет она.
– Зачем? Она что, маленькая?
– У нее мой телефон, ключи, – «Что там еще обычно носят в сумке?» – судорожно думает она, – в общем, все!
– Завтра заберешь. – Спокойно предлагает он.
– Завтра она улетает.
– Позвони ей, помнишь номер?
– Шутишь? Нет, конечно. Надо подъехать, найти ее, а потом сразу к тебе. – Обещает она искренне.
– Это опять возвращаться, долго получится.
– А ты торопишься? Ты как классно водишь, мне наоборот, хочется прокатиться с тобой еще.
Этот аргумент убеждает его. Они еще целуются, она хочет прямо сейчас, он запускает руку ей под платье, она под его рубашку, чувствует его набухший член. Но он останавливается.
– Отложим на попозже, у меня даже презерватива с собой нет.
– На такой машине, и она не набита презервативами? – Смеясь, деланно поражается Катя.
– Закончились как раз. – Усмехается он.
– Вот никогда мне не везет! – Она забирается в машину.
На въезде на парковку клуба сразу за ними заезжают несколько майбахов. Таня все-таки дозвонилась, чему Катя очень рада. Человек восемь высыпают из машин, Катя выскакивает им навстречу. Парень, не торопясь, выходит из-за руля, недоуменно разглядывая эту компанию.
– Это кто? – Джеймс обращается к Кате.
– Понятия не имею. – По сути – это правда, она не имеет понятия.
Джеймс направляется к испуганному красавчику:
– Еще раз к ней подойдешь, покалечу.
Хватает его буквально за шкирку, прикладывает два раза об красивую машину, отпускает, тот сползает на гравий.
– В машину быстро! – разворачивается он к ней. Садится рядом с Катей на заднее сиденье, хватает за подбородок, пытаясь рассмотреть глаза, она отбивается, но он так сжимает, что она перестает сопротивляться, еще перелома челюсти ей не хватало. – Так, быстро все сдала!
– У меня нет ничего! Вообще ничего нет с собой. Даже телефона.
– Где он?
– Не знаю, у Тани, наверное.
– Это кто, еще раз спрашиваю? – Орет он. Да что ж такое, будет с ней кто-нибудь вежливо разговаривать или нет?
– Просто парень, просто прокатились на машине. Не ори на меня! – Орет она в ответ.
– Что же ты творишь?
– Я творю? Я? – Возмущается она. – Ты вообще в курсе, что произошло? Что твой босс любимый сделал? Куда мы, кстати, едем? Я на лодку не вернусь, ноги моей там не будет! Отвези меня к Вики.
– Размечталась! Думаешь, у тебя есть право теперь делать все, что в голову взбредет? – Катя энергично кивает, подтверждая всем своим видом, что такое право у нее, несомненно, есть. – Думаешь, я сам не шокирован? Да я в ужасе! – Признается Джеймс. – Но это не значит, что ты можешь пить, нюхать, мужиков снимать. Посмотри, как ты выглядишь! Что это за наряд? Тебе деньги за секс сколько раз сегодня предложили?
– Ну, извини, мне перед уходом не было времени наряд поприличнее выбрать. – Язвит Катя. – Я не поеду сейчас на лодку! Он вчера напился сто процентов, сидит злющий. Ты не можешь меня заставить. Силой меня потащишь?
– Надо будет, потащу силой. – Обещает Джеймс. – Но ты права, лучше я проверю сперва, в каком он состоянии. Отвезу к Вики, но оставлю с тобой еще двоих.
– Да прекрати! Ребята всю ночь не спали. Я тоже без сил, никуда я не соберусь, это я точно тебе говорю. Обещаю отвечать на телефон.
– Таня останется.
– Ладно, ладно, найдем, куда ее спать положить. Напиши мне, как обстановка на борту. Надеюсь, все живы.
– Я тоже надеюсь. – Вздыхает Джеймс, думая, когда же этот бесконечный день закончится. Уже солнце вовсю светит, появились бегуны и велосипедисты, а он еще не ложился, и неизвестно, когда это произойдет.
Уже лежа в постели, Катя мечтательно вспоминает свое ночное приключение. А ведь они даже не представились друг другу. Интересно, кто он? Швед, норвежец? По-английски говорит почти без акцента, скандинавы все хорошо говорят, у них образование на английском. Но небольшой акцент все же есть и какой-то очень знакомый. Вот прикол, если он прибалт какой-нибудь. У нее уже была такая неловкая ситуация в жизни, когда они с бывшим мужем отдыхали в Тае, а в соседнем номере была пара, как Катя неведомо почему решила, голландцев, и парень был красавчик, прям в ее вкусе, о чем она не замедлила поведать подруге, сидя с этим парнем на соседних балконах. Они подробно обсудили его физические и внешние данные, так же Катя сообщила, что его подруга или жена, по Катиному мнению, очень страшная. Парень же, за все время и ухом не поведя в ее сторону, докурил, затушил окурок, встал, сказал на чистом русском языке «Хорошего дня» и ушел в свой номер. Катя тут же пошла на ресепшен и попросила их переселить, потому что у них в ванной вода плохо течет. Она проводит пальцами по губам – как он классно целуется. Вспоминает его руки на ее теле. Жалко, что так некрасиво с ним получилось. Бить-то его было за что? Остается надеяться, что ничего страшного не случилось, хотя, зная силищу Джеймса, могло и сотрясением мозга закончиться.
Джеймс написал: «Все нормально». Что это значит, она уточнять не стала, отложила телефон, закрыла глаза и мгновенно безмятежно уснула.
Такое впечатление, что об ее существовании все забыли: Коннор не звонит, не пишет, Джеймс пропал, и Катю полностью устраивает такой расклад. На следующий день она заказывает доставку новых шмоток и собирается на ужин. Таня даже не пытается возражать, с грустью понимая, что после вчерашнего инцидента вылетит она с этой работы пинком под зад, просто пока всем не до нее.