Когда на следующее утро в 8-00 Катя выходит из дома отвозить дочку в детский сад, джип, который простоял под окнами всю ночь, едет за ней.
«Да на хер ты был нужен. – Шипит себе под нос Катя. – Я же сказала, все будет нормально».
В 8-30 она в отеле, поднимается на этаж, у лифта, конечно же, Джеймс. Интересно, он дома у него тоже торчит все время? Это что, такая шведская семья будет? Кате неудобно за вчерашнюю истерику, которую она устроила в машине, напугала мужика, похоже. С другой стороны, это, скорее всего, он, Коннора убедил действовать, сам бы тот не додумался.
– Все хорошо? – Улыбается он неуверенно.
– Да.
– По тебе не скажешь.
Вид у неё, точно всю ночь она рыдала, что недалеко от истины, и тональный крем не особо помог замазать синяки под глазами.
– Если честно, это было ужасно, – мрачно признается она. – Он открывает мне дверь, радуется, что я, наконец, дома, понимаешь, радуется! А я ему с порога: я ухожу. Он такого не заслужил, уж точно!
– Ничего себе ты решительная! – Поражается Джеймс.
– Я решительная. А ты еще не понял этого?
– Он оправится, примет это, я уверен.
– Он уже принял, пожелал мне счастья. Такой вот благородный человек. – Опять вздыхает она, вспоминая вчерашнюю сцену. – Но ничего, он не пропадет, такие мужчины в Москве нарасхват. Все равно, конечно, тяжело, и дочку он очень любит. А ещё я не знаю, что будет дальше, я в ужасе. Даже не понимаю, не приснилось ли мне все это. Вот бросит он меня через три недели, и останусь у разбитого корыта. А виноват будешь ты!
– Нормально! – Джеймс аж открывает рот от возмущения. – Это вместо благодарности?
– Что ты ему сказал? Не говори, что он сам догадался, что нужно что-то сделать.
– Сказал, что он сейчас рискует потерять лучшую девушку в мире.
– Дааааа? – недоверчиво тянет Катя. – А почему тогда он ко мне приехал?
– Чувство юмора у тебя точно лучшее.
– Понятно, меня в качестве клоуна взяли в этот цирк. – Катя строит ему мордочку.
– Лучше мне пообещай, что это ты его не бросишь. Он в первый раз в жизни, может быть, поверил кому-то и сам поверил в свои чувства. Я не переживу, если для тебя это игра.
– Клянусь! – Катя таращит глаза и прижимает ладонь к сердцу. Джеймс качает головой, расплываясь в улыбке.
Она заходит в номер, Коннор спит глубоким сном.
«Сука, – думает Катя. – Спит! Как ни в чем не бывало! У людей пиздец происходит, а он спит. Но он даже спит шикарно. Блять, до чего обалденный». Она некоторое время наблюдает за ним, раздевается и залезает под одеяло в это оглушающее тепло и его запах.
– Мммм, дорогая, наконец-то ты здесь.
Она не успевает заметить, как его член уже внутри неё. Что, даже без презерватива? Это какой-то новый уровень доверия? Кончает он быстро. Он вообще в курсе, что она не предохраняется? Они же с мужем планировали второго, опять вздыхает она. Хорошо, что не успела забеременеть, вот это вообще бы был полный финиш.
– Это было невероятно сладко, всегда так делай. – Он вскакивает с кровати так бодро, что она не сомневается, что он прекрасно выспался, и никакие угрызения совести и сомнения его не беспокоили.
Официант привозит завтрак. Коннор выходит из ванной, замотанный полотенцем, красивый невероятно, Катя не понимает, как так получилось, что этот мужчина – её? Ей нравится любая мелочь, которую он делает. Как можно так элегантно наливать кофе из кофейника? Так изысканно держать чашку?
– Что? – улыбается он, замечая ее взгляд.
– Пытаюсь на тебя насмотреться.
– Опять ты меня смущаешь!
– Ну, нравишься ты мне, извини.
– Нравлюсь? Вот это признание!
– Я от тебя и такого не слышала. – Напоминает она.
– Я тебе сделал предложение, помнишь? Можно это засчитать как признание? – Он смотрит на часы, вот эта его привычка без конца контролировать время, наоборот, бесит ужасно. Впечатление, что он вообще не расслабляется. – Поешь чего-нибудь.
– Не хочу, спасибо.
– Слушай, – останавливается он, дожевывая. – Я ни разу не видел, чтобы ты ела. Или пила. Что-то, кроме воды.
– Да я как-то с детства приучена не жрать вообще. Каждый грамм – преступление. Ты знаешь, сколько калорий на этом столе? Мне даже смотреть страшно. А потом, видел ты, как я ела, на горе, помнишь?
– Да, помню, какой-то салат ковыряла, и вообще, давно было дело, пора поесть ещё разок.
– Когда ты со мной рядом, мне как-то хочется совсем не еды.
– Иди ко мне, – протягивает он ей руку, и ноги у нее подкашиваются от этой фразы и этого движения, обращенных к ней.
– От тебя пахнет свежеиспечёнными булочками, – шепчет она.
– А я хочу узнать, как ты пахнешь.
Он доводит ее до оргазма языком, входит в неё, а она только думает, как продлить это время, ведь сейчас он просто кончит и уйдет. И действительно, спустя пять минут он уже застёгивает рубашку.
– Мне нужно ехать.
– Мы так и не поговорили ни о чем.
– Давай сейчас. – Предлагает он, но Кате кажется, что его мысли уже где-то далеко.
– Я ушла от мужа, на минуточку. Ты собираешься уезжать. Мне что делать? Когда мы увидимся опять? Да куча вопросов.
– Поехали со мной. – Так запросто говорит он, как будто речь идет о чем-то будничном.
– Милый, у меня ребёнок сейчас в детском саду, она ждёт, что мама за ней придет вечером!
До него доходит, о чем она говорит, он смотрит на Катю.
– Извини, я о своем думаю. Ты – герой, я горжусь тобой. Сложно было?
– Не спрашивай.
– Детка, я буду с тобой всегда, не сомневайся во мне, окей? Носи мое кольцо, окей? Останешься в этом номере? Жить. Пока не решишь все свои вопросы.
– Да бред, этот номер мне не нужен. У меня есть своя собственная квартира, или у мамы могу пожить.
– Будешь здесь, я решил, ты любишь, когда я решаю. – Тоном, не предполагающим возражений, отрезает он.
Он поднимает трубку, просит соединить его с управляющим отеля:
– Я хотел бы оставить номер за собой, здесь будет жить моя невеста. – Сообщает он.
Невеста! Катя не верит своим ушам.
Коннор просит управляющего все траты в бутиках и ресторанах записывать на его счёт.
– Пожалуйста, купи все, что тебе нужно и не нужно тоже. Я бы сам прошёлся с тобой по магазинам, но времени совсем нет, – он опять смотрит на часы.
– Не нужно решать материальные вопросы, ладно? Меня совсем другое волнует. А деньги у меня есть.
– Класс! Ну, так-то, конечно, видно, что есть. Причем, что они не вчера у тебя появились. Выглядишь роскошно. Папа вкус привил? – Надо же, запомнил про отца. Он зарывается носом ей в волосы, стоя на пороге. – Что за парфюм у тебя?
– Поверить не могу, что ты сейчас уедешь. Пожалуйста, позвони мне.
– Обещаю звонить каждую свободную минуту. И прилечу к тебе на выходные. Или ты ко мне? Что насчёт развода? Как у вас это делается?
– Делается это легко, месяц занимает, если по взаимному согласию, сегодня подам документы. Надеюсь, месяц ты меня подождёшь?
– Что, правда, месяц? – Поражается он, недоверчиво тряся головой. – Это что же за законы такие? Но мы же скоро увидимся, ну не плачь, ну что ты?
Катя вцепляется в него и боится отпускать. К ее ужасу, оказывается, что при наличии несовершеннолетних детей, брак расторгается только через суд и только через три месяца после заявления. Черт, почему она не догадалась погуглить это вчера? Пообещала ему месяц! Как можно было так проколоться! Он же не будет жить с замужней женщиной, это немыслимо! Да и она даже элементарно долговременную визу не получит, на каком основании ей находиться в Ирландии? В панике Катя набирает маме и просит ту приехать, сама же забирается обратно в его постель, зарывается носом в подушку – надо попросить горничную белье не менять. Ее морит в сон, и мама еле-еле дозванивается до нее, уже стоя под дверью. Мама, как всегда, уже с утра с идеально уложенной прической, одетая, словно собралась на обед в шикарный ресторан, в тщательно подобранных под наряд драгоценностях, спокойненько оглядывает номер:
– Что, с Сашечкой поругались? – Зятя своего она называет исключительно так. – Ты что, пила всю ночь? – Смотрит она на опухшее и заспанное лицо дочери.
– Мам, я ушла, – сразу заявляет Катя, демонстрируя той кольцо. Мама поднимает идеально прокрашенные брови, впечатленная размером камушка. – Он ирландец, миллиардер, вроде, я не уверена, сорок лет. – Выдает она справочную информацию.
– Ох, – вздыхает мама. – Дашь ты пожить когда-нибудь спокойно? Только наладилось все – опять твои выкрутасы!
– Мамочка, ну влюбилась! Понимаешь? Ты ж не видела его! – Катя протягивает ей телефон со сделанными час назад снимками – портрет, в полный рост, и их совместное селфи. – Скажи, на папочку немного похож?
Мама поднимает на нее глаза, осматривая так, словно первый раз в жизни видит. Кате кажется, что мамино лицо преисполняется уважением к ее выбору и пониманием.
– А что с ним не так? – Тут же спрашивает мама.
– Маааам! – Капризно гнусавит Катя, уже понимая, к чему та ведет.
– То есть, ты хочешь сказать, что вот этот шикарный мужчина, очень богатый, якобы, до сорока лет не женился и тебя ждал, – слово «тебя» она произносит с таким хмыканьем, что Катя себя чувствует ничтожеством.
– Может, он был женат, я же не знаю, – бормочет она, соображая, что она, действительно, ничего о нем не знает.
– Что ты вообще о нем знаешь? – Тут же транслирует вслух ее мысли мама. – Вы давно знакомы? – Катя молчит, не решаясь признаться, что видела его три раза в жизни. – Нет, что у тебя ветер в голове – это понятно, – мама машет на нее рукой, как на пропащую, – но он-то, по идее, серьезный человек должен быть! Или проходимец какой-нибудь, пыль умеет в глаза пускать, мозги тебе запудрил, а ты и рада! Уедешь сейчас куда-нибудь неизвестно куда, где я тебя потом искать буду?
– Не куда-нибудь, а в Дублин, – пытается возражать Катя, не уверенная, что он живет в Дублине.
– В Дублин куда? Ты адрес знаешь? Была у него? Поняяяяятно, – мама тяжело садится, словно, ноги ее не держат.
– Меня с ним Антон Кравченко познакомил. Знаешь такого? – Катя находит аргумент, который должен вызвать доверие. – В Межеве! У него охрана, майбахи. – Видя, что мамино лицо остается непроницаемым, Катя опять сдувается. – Я хотела попросить тебя помочь развод побыстрее оформить. – Мямлит она, зная, что у мамы масса знакомых на высоких должностях в органах государственной власти. – Невозможно три месяца ждать.
– Даже не подумаю! – Отрезает мама. – Пока сама лично с ним не познакомлюсь и всю подноготную не выясню. – Она оглядывается по сторонам, замечает остатки обильнейшего завтрака, который Катя никогда бы не заказала, и в полнейшем волнении прижимает руки в груди.
– Он что, сейчас здесь? – Испуганно спрашивает она, глядя на дверь в спальню.
– Был. – Катя уже понимает, что это за испуг на мамином лице, и это не испуг увидеть ее нового мужчину. Да, она сама все это знает, но выслушать придется.
– Ты себя в зеркало видела? – Восклицает мама. – Это же ужас просто! Опухшая, как не знаю кто!
– Плакала. – Уныло произносит Катя. – Я вообще-то с мужем рассталась, думаешь, легко это? Не хочешь вообще спросить, как твой Сашечка любимый это воспринял?
Очевидно, что душевные страдания зятя сейчас волнуют маму в последнюю очередь.
– Плакала она! – Упрекает ее мать. – Синяки размером с Тихий океан! Разве можно мужчине показываться в таком виде? Так, дай сюда кольцо. – Мама рассматривает камень на свет, пытаясь определить, не подделка ли. Насколько она может судить, если и подделка, то очень качественная. – Сейчас в «Меркьюри» с тобой пойдем, – деловито сообщает она, – пусть посмотрят. И пришли мне все, что знаешь – имя, фотографии, я попрошу справки навести.
Свидетельство о разводе Катя получает на руки спустя десять дней. Знакомство Коннора с мамой было уже формальностью, а не смотринами, та чуть из кожи вон не вылезла, пытаясь продемонстрировать ему, что они и сами не лыком шиты, и он не какую-то простолюдинку берет в жены, а девушку из обеспеченной, благородной семьи, с прекрасным образованием – лучший диплом на курсе, подчеркивает она несколько раз. «Тициан! – Гордо демонстрирует она набросок на стене в гостиной, куда они переходят из столовой после изысканного ужина пить кофе. – Катюше достанется после меня, у нее вообще наследство богатое, и не только в материальном смысле! – Коннор уважительно кивает. Он свою роль на сегодняшний вечер уяснил четко – выслушивать, как ему повезло с «Катюшей» и кивать. – Подарок покойного супруга на годовщину свадьбы – двадцать пять лет. Всю жизнь вместе прожили! Семейные ценности у Катюши в крови! Прекрасная генетика: и умница, и красавица. Сколько за ней модельных агентств ходило! – Снова принимается хвастаться мама. – Идеальные модельные параметры! Но Катя – девочка очень нравственная, ей эта сомнительная профессия ни к чему. Мы, может, люди старой закалки и воспитание строгое дали – без вот этой европейской вседозволенности! У нас в семье мужчина всегда был прав! А уж Катя отца боготворила! – Коннор только успевает вставить, что наслышан. – Я Вам покажу нашу библиотеку, – ведет его дальше по квартире будущая теща, – Катюша все-все перечитала! Оскар Уайльд весь в оригинале, Свифт, Беккет, Джеймс Джойс! Она Дублин, наверное, лучше некоторых дублинцев знает. – Улыбается мама, с радостью видя, как Коннор снова уважительно кивает, берет издание с полки, листает, убеждаясь, что книга явно читана не один раз, что доказывают многочисленные пометки на полях. – Согласитесь, что описание Дублина одну из главенствующих ролей играет в «Уиллисе». – Умничает мама, а Катя только поражается, слыша столько комплиментов в свой адрес. Она и не знала, что в глазах мамы она такая расчудесная. Слушать это смешно, но она не может отказать той в сообразительности, как так она всех ирландских авторов специально собрала на одной полке, будто они Катины любимые. Кате бы такое и в голову не пришло. Мама вечно ей пеняет, что Кате не хватает житейской мудрости – промолчать, где надо, согласиться, даже если считаешь по-другому, предусмотреть все заранее, угодить. Вот поэтому-то Катин папа всю жизнь с ней и прожил, никто увести не смог, хотя желающих было не счесть. «Не вздумай меня позорить, – шипит ей мама на ухо, провожая в прихожей. – На тебе не только честь семьи, но и всех русских женщин. Только попробуй какой-нибудь фортель выкинуть!» «Да я паинька! С меня еще иконы будут писать! Готовься вешать в красном углу», – шипит Катя ей в ответ. Коннор наблюдает, как они долго обнимаются, как ему кажется, не в силах распрощаться.