Оставшись с Элизабет наедине, сдержанная, хладнокровная Джейн призналась сестре, что ей очень понравился мистер Бингли.
– Он в точности такой, каким следует быть молодому человеку, – сказала она. – Чуткий, остроумный, искренний, я еще ни у кого не встречала таких безупречных манер – сколько в нем непринужденности, и в то же время чувствуется хорошее воспитание!
– К тому же он очень привлекателен, – сказала Элизабет. – Приятная внешность довершает его идеальный образ.
– Я была так польщена, когда он пригласил меня во второй раз. Я не предполагала такой чести.
– Ты не предполагала? А я не сомневалась в тебе. Вот в чем основная разница между нами. Ты не предполагаешь, что тебе окажут честь, а я всегда бываю в тебе уверена. Что может быть естественнее, чем пригласить тебя снова? Не мог же он не заметить, что ты в пять раз красивее любой женщины в зале. Поверь, это была не простая галантность. Он и вправду вполне приятный человек, так что разрешаю тебе в него влюбиться. Тебе, бывало, нравились куда более бестолковые молодые люди.
– Лиззи, что ты говоришь!
– А что? У тебя талант влюбляться. Ни разу не видела, чтобы тебе кто-нибудь не нравился. В твоих глазах весь мир полон хороших, добрых людей. Я не помню, чтобы ты о ком-нибудь дурно отзывалась.
– Я просто не хочу поспешно судить о людях, вот и все! И всегда говорю то, что думаю.
– Уж это мне известно. Вот эта твоя черта меня беспокоит. С твоим добрым сердцем ты порой не замечаешь слабостей и глупости окружающих. Все сталкиваются с притворством и неискренностью, но только ты одна умеешь судить о людях беспристрастно, без лести и лицемерия, видеть в них только хорошее и прощать недостатки, не сказав ни единого дурного слова. А как тебе понравились его сестры? Их манеры не назовешь безупречными.
– Это только первое впечатление. На самом деле они очень приятные женщины, если с ними пообщаться. Мисс Бингли живет у брата, смотрит за его домом, и я уверена, что в ее лице мы найдем очень милую соседку.
Элизабет молча слушала, но не могла согласиться с мнением Джейн. Поведение сестер мистера Бингли на балу милым она не считала. Более внимательная и менее добродушная Элизабет весь вечер незаметно наблюдала за сестрами. Они действительно были светскими дамами, с хорошим чувством юмора, умели располагать к себе собеседников, если нужно, но при этом оставались гордыми и высокомерными. Вполне привлекательные, они получили образование в одной из самых престижных частных школ страны, каждая из них владела состоянием в двадцать тысяч фунтов, имела привычку тратить больше, чем могла себе позволить, и вращаться в высоких кругах – и на этом основании обе они превозносили себя над окружающими. Сестры мистера Бингли часто упоминали о том, что родились в почтенной семье на севере Англии, и гораздо реже о том, что предки их сколотили себе состояние не громкими титулами, а обыкновенной торговлей.
Мистер Бингли получил в наследство около ста тысяч фунтов. Его отец всю жизнь мечтал купить собственное поместье, но до осуществления мечты не дожил. Мистер Бингли иногда тоже подумывал, не сделаться ли ему землевладельцем, и даже ездил в родное графство, чтобы подыскать подходящие земли для покупки. Однако после того как он снял хороший особняк с приличными охотничьими угодьями6, большинство близко знавших его друзей почти не сомневались, что он проведет остаток дней в Незерфилде, предоставив основывать фамильное поместье будущим поколениям рода.
Сестры мистера Бингли были не прочь превратиться в родственниц землевладельца, но, пока он снимал усадьбу, мисс Бингли нисколько не жаловалась на свою роль хозяйки за его столом. Миссис Херст, которая вышла замуж за человека родовитого, но небогатого, охотно приезжала пожить у брата, когда захочет.
Мистер Бингли снял Незерфилд через два года после своего совершеннолетия, случайно услышав, что поместье сдают внаем. Он приехал, чтобы осмотреть все на месте, совершенно одобрил расположение, внутренние покои дома, через полчаса после осмотра сговорился с владельцем о цене и тут же его арендовал.
Между ним и Дарси давно сложилась крепкая дружба, несмотря на большую разницу в характерах. Дарси больше всего ценил в Бингли именно те черты, которыми не обладал, – легкость, открытость, податливость характера. В свою очередь Бингли всегда прислушивался к советам Дарси, чрезвычайно ценил его точные и правильные суждения и вообще считал друга верхом совершенства. При этом Бингли нельзя было назвать глупым человеком, вовсе нет. Просто Дарси отличался по-настоящему редким умом, но в то же время был надменным, замкнутым и придирчивым человеком, его безупречные манеры не добавляли ему привлекательности. В этом отношении Бингли обладал большим преимуществом. Где бы он ни появлялся – везде вызывал дружеское расположение. Дарси, напротив, всех от себя отталкивал.
Яркий пример противоположности их натур – обмен мнениями о бале в Мэритоне. Бингли заявил, что никогда не встречал более приятных людей, более привлекательных девушек, все вокруг были доброжелательными и внимательными к нему. Он был в восторге, что все прошло без церемоний, без излишних формальностей и что очень скоро все с ним перезнакомились. А что касается старшей из сестер Беннет – она показалась ему ангелоподобной. Дарси, наоборот, увидел вокруг себя собрание людей, среди которых не нашлось ни одного красивого лица, ни к кому не проявил ни малейшего интереса и не получил от вечера никакого удовольствия. Даже старшая мисс Беннет, которую он счел привлекательной, на его вкус, слишком широко улыбалась.
Миссис Херст с сестрой приняли точку зрения мистера Дарси, – хотя старшая мисс Беннет им понравилась и даже была провозглашена «миленькой», о дальнейшем знакомстве с ней они и не помышляли. Но поскольку было установлено, что мисс Беннет «миленькая», их брат, руководствуясь такой скромной похвалой, продолжал вздыхать о ней.