Солдаты первого полка в своем большинстве довольно быстро освоили винтовку, и в этом, собственно, не было ничего удивительного, так как набирали его в основном из рабочих, а они с техникой дело имели, пусть и со станками, так что не терялись.
Из всей массы солдат искали особенно метких, чтобы сделать из них снайперов. Винтовки таких охотников на людей, как их еще называли, оснащали троекратными оптическими прицелами.
Гораздо хуже ситуация обстояла с освоением оружия солдатами второго полка, набранными из самарских крестьян. Даже более-менее разобравшись с устройством, стреляли как бог на душу положит. Офицеры ругались, унтера откровенно матерились, дошло до того, что принцип полета пули объясняли на полете камня, бросаемого самими солдатами.
– Ну?! Видишь, как камень летит?! Так же и пуля себя ведет, только летит она дальше, но по такой же дуге! А не все время прямо! И для того, чтобы попасть в дальнюю мишень, надо ствол задирать чуть выше! Понял?!
– Так точно, господин фельдфебель!
В общем, судя по синякам, вскоре появившимся на лицах отдельных солдат, унтера вбивали им знания в голову с помощью кулаков. Особо тупым вбивали знания розгами в ближайшей рощице.
В общем, было «весело».
Пока второй полк осваивал винтовки, первый полк перешел на освоение 51-миллиметрового дульного гранатомёта VB образца 1915 года, кои по штату французской армии полагались по шестнадцать штук на роту. Ну и наши ничего менять не стали.
– Гранатомёт представляет собой мортирку, которая крепится на ствол винтовки и предназначена для отстрела винтовочной гранаты с помощью холостого или боевого патрона. Основным типом боеприпаса является осколочная граната с дальностью стрельбы до ста девяноста метров, также есть осветительная граната, дымовая и химическая, а кроме того, «граната связи». В последнем случае в пустотелый корпус можно заложить письменное сообщение и запустить его на триста пятьдесят метров.
– Ага, ищи его потом… – произнес кто-то скептически.
– При стрельбе гранатой следует упереть приклад винтовки в землю. Но, в принципе, можно стрелять и с рук… Масса гранаты – четыреста восемьдесят граммов, изготавливается из чугуна, внутри имеет насечку для равномерного разрыва на фрагменты, радиус эффективного поражения до тридцати метров, но вообще осколки могут разлетаться и до семидесяти метров.
Сама граната оказалась весьма причудливой формы.
– Ручная граната F1 с автоматическим рычажным запалом… – тем временем продолжил инструктор.
Михаил узнал «лимонку», что практически не изменилась с момента ее изобретения.
– Длина гранаты – тринадцать сантиметров, диаметр – пять с половиной, масса – шестьсот девяносто граммов. Время замедления – порядка четырех-пяти секунд. Для приведения в боевое положение требуется выдернуть чеку. Благодаря новой конструкции запала, гранату можно держать в руках неограниченно долго. Это не как раньше с ударным запалом, когда после приведения в боевое положение гранату требовалось сразу бросать, из-за чего эффективность метания сильно страдала.
Познакомились с менее мощным аналогом OF с массой двести пятьдесят граммов и даже химической гранатой яйцеобразной формы, верхняя половина которой имела красный цвет.
К последнему изделию даже прикасаться было страшно. Внутри плескалась какая-то ядреная дрянь, и, чтобы использовать сей боеприпас, следовало самому сначала защититься от поражающего фактора, напялив на себя маску-противогаз, иначе травануться можно раз плюнуть.
Противогазы, кстати, удручали своей конструкцией. Это вам не резиновая маска с банкой-фильтром. В общем, попадать под химическую атаку в такой «тряпочке» не стоило.
Увидев противогаз в виде мешка со стеклышками и примерив его, Михаил Климов только утвердился в своей решимости рвать когти. Выглядел этот натуральный мешок с окулярами ненадежно.
– Новейшая маска-противогаз М2, – заливался соловьем инструктор, – конструкции Рене Луи Граверо. Представляет собой маску с абсорбентом с двумя окулярами. Способна защитить носителя от вредных воздействий химического газа до пяти часов…
Следующим из высокопоставленных лиц республики, кто решил посетить лагерь Майльи и ради которого устроили большой смотр, стал генералиссимус Жозеф Жак Сезер Жоффр, Верховный главнокомандующий французскими армиями.
Его встретили уже с касками Адриана на головах.
После всех протокольных мероприятий вновь состоялся фуршет, но с деловым оттенком.
После протокольного этапа пустопорожних разговоров с выказыванием восхищения видом русских солдат и нескольких тостов – за победу, Россию, Францию и императора – генерал-майор Лохвицкий поинтересовался:
– Господин генералиссимус, согласно ранее утвержденному плану, прежде чем занять свой участок фронта, наши подразделения должны пройти практическую учебно-боевую обкатку на одном из участков фронта под Верденом, так как опыта ведения боев у солдат и части офицеров нет, и не хотелось бы получить конфуз и стать причиной какой-то военной неудачи. Сейчас середина мая, батальоны первого полка вполне готовы для проведения этого мероприятия.
Тут Михаил навострил уши, ибо услышанное ему сильно не понравилось. Тут явный риск попасть в переделку, так что операцию по сваливанию требовалось форсировать.
– Хм-м… господин генерал, с практической обкаткой целых подразделений русской бригады не все так просто и однозначно, – начал неуверенным тоном отвечать верховный.
– Я вас не понимаю, господин генералиссимус. В чем заключается проблема?
– Как раз-таки в неопытности ваших солдат.
– Поясните. Ведь затем и нужно их отправить на фронт, чтобы обкатать в реальных условиях.
– Все дело в том, господин генерал, что не так давно, как вы знаете, в феврале, на участке фронта под Верденом случилось довольно крупное и кровопролитное сражение. Там до сих пор нестабильная обстановка, регулярно случаются атаки со стороны германцев, и в любой момент все может измениться. За очередной привычной атакой, что уже приелись, может последовать новое полноценное наступление. Как вы понимаете, посылать ваших неопытных солдат сколько-нибудь крупным подразделением туда просто опасно. Противник может сосредоточить именно на них основной удар и в итоге прорвать оборону. Мы не можем так рисковать. Кроме того, буду говорить начистоту, есть в этом деле еще и некоторый политический аспект, который тоже надо учитывать…
– Какой? – удивился командир бригады. – При чем тут вообще политика?
– Видите ли, господин генерал, вопрос отстаивания Вердена стал для французов делом даже не стратегической или тактической целесообразности, а вопросом нашей национальной чести и достоинства. Так что дело обороны Вердена должно проводиться исключительно французскими войсками. Это как… ну я не знаю… скажем, оборона русскими войсками… допустим, Киева. Вряд ли русским людям понравилось бы, если этот древний русский город помогли бы защитить… например, англичане!
– Хм-м… это да, – аж закашлялся генерал-майор от представленной картины, так что пришлось отпить вина. – С них станется приписать всю победу в обороне себе.
– Именно об этом я и говорю!
– Хорошо, я понял вашу позицию в этом деликатном для Франции вопросе. Но что же тогда в этом случае делать нам? Офицерам и солдатам нужно получить опыт. А его можно получить только под Верденом ибо лишь здесь происходит какая-то активность. На других фронтах практически мертвое затишье, что не способствует приобретению навыков.
– Я могу предложить вам пройти упрощенную процедуру, скажем, с двух батальонов собрать сводную роту. Взвода под началом старших офицеров мы разместим на разных участках фронта. В итоге их малое количество в случае попытки противника провести крупномасштабную операцию не повлияет на ход боевых действий. Срок нахождения этой сводной роты определим в десять дней. То есть на срок, что часть находится на передовой, и до ее замены отдохнувшим подразделением. Ваши офицеры и солдаты, вернувшись с практики, передадут полученный опыт другим командирам рот.
– Что ж, господин генералиссимус, я понял вашу логику, – с не самым довольным видом сказал генерал-майор Лохвицкий. – И если другого варианта нет, то нам не остается ничего другого, как принять за основу ваше предложение.
В этот момент Михаил поймал на себе мстительный взгляд начальника штаба.
«Тварь!» – мысленно воскликнул Климов, ясно осознав, кто именно будет командовать этой сводной ротой. По крайней мере, можно смело ожидать, что Щёлоков сделает все для этого возможное.
«Может, прибить его? – подумал он. – Жаль, не получится… все у всех на виду».
Последним из значимых лиц, посетивших расположение Первой особой пехотной бригады сразу за Верховным главнокомандующим французскими армиями стал сам президент республики Раймон Пуанкаре, один из «поджигателей» войны. Сами французы прозвали его Пуанкаре-Война. Тут же после смотра, сказав кучу цветастых и патетичных фраз, что с такими воинами победа Антанты над Германией неизбежна и тому подобное, он самолично надел на командира бригады командорский крест Почетного легиона.
Священники же, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, получили разрешение на строительство церкви, кою и возвели за считаные дни солдаты второго полка, благо с материалами проблем не возникло, бревна завезли в кратчайшие сроки. Впрочем, материала закупили с запасом, чтобы построить еще и привычные солдатам бани. Для офицеров тоже поставили.