В предрассветных сумерках стало ясно, что участок окопа им достался частичной готовности, то есть представлял собой обычный ров полутораметровой глубины с бруствером из мешков с песком. Но если смотреть со стороны противника, должно было казаться, что укрепления тут отрыты полноценные, а на самом деле копать и копать.
Пространство перед позициями, как и везде, оказалось перегорожено ржавой колючей проволокой с плотностью в пять-шесть метров в глубину. Тут и там подвешены консервные банки и колокольчики на случай, если незаметно подберутся разведчики-диверсанты, коим потребуется пленник. Имелись еще какие-то хитрости на тот случай, если банки и колокольчики противнику удастся обезвредить.
Казалось, что такое препятствие в принципе невозможно преодолеть, всех перебьют обороняющиеся, если только не растащить в стороны с помощью тех же танков, зацепив кошками. Но нет, умудрялись как-то проникать и даже врываться в окопы, чтобы подохнуть уже там.
Французский лейтенант тем временем проводил для Михаила Климова экскурсию по позициям, показывая и рассказывая о местных «достопримечательностях».
– Вот этот участок, длиной в сто двадцать метров от одного хода сообщения со второй линией окопов до другого, является теперь сектором обороны для вашего взвода, господин капитан.
Климов понятливо кивнул, не став поправлять оплошность лейтенанта со своим званием. Он тоже с обозначением француза себя не утруждал со всеми этими «су».
– Есть три укрытия: два для солдат, каждое рассчитан на отделение в десять-пятнадцать человек, и третье для офицеров.
У солдатского укрытия как раз началось активное шевеление. Проснувшиеся бойцы французской армии спешили в сортиры, отрытые в ходах сообщения со второй линией окопов.
Солдаты выглядели весело. Ну как же, неделя прошла относительно спокойно, пара обстрелов не в счет, и смена прибыла, так что осталось дотерпеть до ночи, и можно, наконец, свалить на законный отдых.
– Ну и офицерский…
Из офицерского укрытия также вылез младший офицер с теми же потребностями, что и у солдат, только у них сортир находился в другом ходе сообщения. Офицер тоже угрюмым не выглядел.
– Еще три укрытия во второй линии окопов…
Климов понятливо кивнул. Система проста и незатейлива, исповедует принцип яиц и корзин, то есть все яйца в одну корзину не складывают, а значит, если германец удачно накроет первую линию окопов, то их заменят бойцы из второй. Третья линия тут также оказалась фактически в зачаточном состоянии, просто отрытая канава, даже без намека на облицовку, стрелять из которой можно только из положения с колена, а в паре мест и вовсе лишь лежа.
Что до убежищ, то они, по крайней мере на этом участке фронта, являлись фактически вкопанными на глубину десяти метров деревянными срубами. Хотя на более старых позициях укрытия давно сделали либо кирпичными, либо отлили из бетона. Каждое убежище имело два выхода: помимо того, что вел непосредственно в окоп, второй был вырыт в ход сообщения между двумя линиями окопов либо наверх, если убежище находилось в центре. Также убежища могли сообщаться между собой. Но в данном случае такой опции пока не имелось.
В офицерском убежище могли разместиться четыре человека. Как понял Климов, это на тот случай, если на данном участке будет готовиться наступление и начнут накапливать силы.
Также в убежище имелась печурка а-ля буржуйка. Вот только топили ее не дровами, а древесным углем, не дававшим дыма. Впрочем, днем топить все равно не рисковали, а вот ночью с этим проблем не имелось.
У солдат также имелась печка с ведром воды на ней, так что в помещениях ночью было достаточно тепло, и имели горячую воду к утру. При желании, поставив чайник, могли заварить себе чай или кофе.
В общем, все у франков было хорошо продумано.
«У фрицев, надо думать, не хуже, а то и того получше, – подумал Климов. – Это только у нас скотские условия…»
– Далеко до противника? – спросил Михаил, что бросил свои вещи в убежище и снова вылез на свет божий. Настроение опустилось еще ниже.
– Примерно полтора километра, господин капитан. Так-то далеко, но все равно лучше лишний раз голову днем за бруствер не высовывать. Стрелки на той стороне отменные. К тому же время от времени засылают их на нейтралку в оборудованную под стрелковую позицию воронку, и стрельба становится еще точнее.
– Понятно…
Потом пошла муторная текучка по определению боевого места каждому солдату. Поручика Бодько Климов пока отправил во вторую линию окопов с третьим и четвертым отделением, при себе оставив фельдфебеля Прокопия Анисимова.
Французские лейтенанты меж тем долго и нудно передавали друг другу матчасть, начиная от лопат с кирками и заканчивая мешками.
«Прям верные ленинцы, – хмыкнул на это Михаил. – Контроль и учет…»
– Война войной, а обед по расписанию…
Причем свою порцию получили не только французские солдаты, но и русские. Все было учтено.
Как только опустилась темнота, успевшие поужинать французские солдаты, весело помахивая руками на прощание, рассосались по окопам. Скоро они окажутся в безопасной второй линии обороны, а часть уже днем пойдет в увольнительную…
Ночью Климов долго не мог уснуть: по опыту второй чеченской, в коей успел поучаствовать, все казалось, что к ним ползут с кинжалами в зубах злые фрицы… Даже сам лично вставал к перископу и внимательно вглядывался в темень, пытаясь засечь хоть какое-нибудь движение. Но тщетно. Постепенно все же успокоился, и стоило только смежить веки, как…
Бах! Бах! Зазвучали винтовочные выстрелы.
Климов подскочил с койки.
Бух! Взорвалась граната.
Удивился, что французский лейтенант лишь досадливо поморщился, но все же встал и, накинув на плечи шинель, направился к выходу.
– Разведчика, похоже, засекли… – сказал он ворчливо. – Поспать нормально не дают, сволочи…
Да-да-да-дах! Отстучал очередь станковый пулемет со второй линии.
Стоило Климову и французскому лейтенанту выбраться наружу, как все кончилось.
В качестве наблюдателей пока стояли французские солдаты, а русские их лишь дублировали. Солдат сделал доклад своему командиру о засечке в зоне видимости движения.
– Подстрелили хоть? – спросил офицер, и по тону вопроса стало ясно, что он явно не рассчитывает на положительный ответ.
Солдат его «не разочаровал».
– Никак нет, мой лейтенант. Ушел немец.
– Ладно, смотрите дальше…
Странное дело, но после этого переполоха Михаил уснул практически сразу и спал как убитый до самого утра.