В это время затворившийся в своих покоях Силун писал письмо, склонившись над низким столиком. И сам толком не понимал, кому оно предназначено – матери, дяде, Лиандеру… Отчаянно запустив пальцы в копну густых волос, дракон то и дело останавливался, мучаясь невозможностью передать на бумаге все, что жгло его изнутри. Силуну всегда тяжело давалась откровенность. Но надо проститься с близкими на случай, если все пойдет непредсказуемо… и он не вернется из другого мира.
Из другого мира… до чего же страшно! А именно в страхе черный принц не признался бы никому. Да и есть ли смысл в признаниях?
Сегодня при встрече вдовствующая королева так много и самозабвенно говорила о прошлом, что подвергла испытанию его безграничное сыновнее терпение. Но Силун знал, что не прав. Гибель мужа не просто потрясла его мать – разбила ей сердце, заставляя отвергать настоящее, загонять себя в ушедшие годы, полные счастья.
Заметит ли она вообще, если сын не вернется?
Дядя Тоос, мрачный и задумчивый, занят делами правления. Стыдно, но в последние дни наследник совсем не помогал королю. А тот, похоже, и не слишком-то на него рассчитывал. Силун понимал – сколько ни старайся, он никогда не заменит Тоосу родного сына, Тиана, отказавшегося возвращаться в свой мир. Как же все это тяжело… У каждого – своя печаль, своя потеря.
Лишь с Лиандером можно многим поделиться. Но сегодня друг даже не подождал его у белых драконов, улетел домой один. И никак теперь не отвязаться от противного чувства обиды…
«Чего я вообще хочу?»
Быть всегда с Лиловой луной… но он не смог бы жить в иллюзорном мирке Хтин-Ре. Не для него фиолетовый сумрак, непривычные деревья, золотисто-огненные пчелы. Воздушному дракону нужны скалы, небо и простор. Остаться в Орхиде, как советовал Лиандер? Видеть ее, слышать, чувствовать… Нет. Мрачное пророчество Релиана не оставляет выбора. Отступить перед лицом вероятной смерти – невозможно. Он, черный принц, должен исполнить свой долг.
Подавив вздох, Силун медленно разорвал недописанное письмо. Ничего не нужно. Неспешно поднялся, аккуратно одернул широкие рукава черного камзола. Приоткрыв дверь, заглянул в комнатку, что отделяла его покои от дворцового коридора. Там ожидаемо обнаружился орленок Наори, нахохлившийся и взъерошенный. Забившись с ногами в угловое кресло, юноша сосредоточенно читал какую-то книгу, пользуясь царившим повсюду в замке ярким освещением.
Дракон чуть улыбнулся. Этот мальчик всегда под рукой, особенно в последние дни. Можно даже рассердиться за навязчивость, но именно так Наори выражает свою преданность. Добрый, бесхитростный, и все же порой пробуждается в нем мудрость предков-орлов. Именно его можно попросить о чем угодно.
Так зачем было мучиться с письмом?
Увидев принца, орленок пружинисто подскочил, бросил книгу в кресло, поспешно поклонился.
– Не нужно церемоний, – с губ Силуна все еще не сходила невольная улыбка. – Наори… Можешь мне помочь?
Тот даже возмутился.
– Мой принц! Зачем спрашивать?
– Да просто просьба, я бы сказал, странноватая. Знаешь… – дракон, помедлив, признался: – Этой ночью я, скорее всего, перенесусь в другой мир.
– Вы – странник по мирам?! – в круглых черных глазах орленка вспыхнул восторг. Он взволнованно взлохматил и без того топорщащиеся короткие волосы. – Прямо как ваш двоюродный брат Тиан?
– Да. Могу перемещаться по междумирью. Во всяком случае, так мне так сказала богиня, которой я безусловно верю.
– Я читал о путешествиях по мирам… Просто дух захватывает! Но не каждый… о, совсем не каждый на такое способен. Иначе, по нынешним временам, все пытались бы удрать из Апельшарда куда-нибудь в неведомое… И я так рад, мой принц, что вы – особенный.
Улыбка Силуна погасла, он помрачнел.
– Даже не представляю, как все пройдет. Вернусь ли я домой с нареченной невестой, или… не вернусь вообще.
Глаза Наори расширились еще сильнее.
– Нет, не думайте о плохом! Все пройдет прекрасно. Ваша невеста… надо же, как неожиданно. А возьмите меня с собой? Попробуйте. Вдруг я тоже умею…
– Не могу, прости. Послушай… Если я не вернусь – допустим, через сутки – скажи моей матери и дяде… ну хоть что-нибудь да скажи. А Лиандеру… – дракон сурово нахмурился. – Лиандеру передай, что ничего я не хочу ему передавать!
Наори, не удержавшись от теплой улыбки, понимающе кивнул.
– Именно так и скажу. Я все понял, мой принц. Положитесь на меня. Только мне хотелось бы, чтобы вы все-таки вернулись! И непременно с невестой из другого мира.
Силун не ответил, но на душе потеплело. Этот мальчик-птица – не слуга, а друг. И небо – любовь черных драконов, их свет и простор, для него ведь тоже родное. О, если бы и правда вернуть небесам прежнее сияние… подарить их возрождение всему Апельшарду.
Сердце застучало сильно-сильно. Что-то судорожно дернулось внутри, перед глазами потемнело… и сверкнули лиловые искры. Неужели… начинается?
…Хтин-Ре, провидица и созерцательница, далеко не всегда смотрела на мир истинным зрением. А сейчас внутренний взор еще и застилала болезненная ревность. Неестественное возбуждение прошло, она обессиленно присела на древесный корень рядом со спящей Апеллой. И упорно боролась с собой, глядя на девушку, так похожую на Ионн-Ре. Как странно… Апелла уже не просто творение средней сестры-созидательницы – отныне в ней частица Лиловой луны…
Хтин-Ре некогда было думать о своем поступке. Приближалось время ее восхода над Орхидом. Темно-синие глаза медленно закрылись. Надмирная суть богини взяла верх над чувствами влюбленной женщины. Лиловая луна ухватила незримую нить мироздания, и очень мягко, неспешно, осторожно направила ее от второй Апеллы в Апельшард – к творению Апеллы первой, к священной яблоне мира драконов. Хтин-Ре чувствовала, что все идет как надо. И в том мире розоватые соцветия первозданного древа сами собой сплетаются в венок – маленький, хрупкий, но неразрывный.
А дальше…
…Силун хотел что-то сказать Наори, но не успел, погрузившись в странное состояние. Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть орленку на прощанье и поспешно скрыться в своей спальне. Там дракон ощутил, как правое запястье охватывает что-то щекочущее, почти невесомое. Яблоневые соцветия появились ниоткуда и теперь оплетали его руку подобно браслету.
Юноша прикусил губу – на миг показалось, что лепестки резко обернулись шипами, проросли сквозь кожу. Боль была ошеломляющей и краткой. И вновь потемнело в глазах, мир рассыпался на искры. А когда мироздание обрело контуры, звуки и цвета, Силун увидел перед собой ее – свою Хтин-Ре. Не во сне, наяву. И узнал первозданный остров Грез мира Орхид – ведь Лиловая луна так много о нем рассказывала. Вторую девушку принц не замечал – смотрел лишь на Хтин-Ре. Легко поднявшись на ноги, она стремительно шагнула ему навстречу.
Такой знакомый запах. Мятно-прохладный, с лимонной ноткой… Но ощущается уже иначе – ярче, насыщенней, до дрожи. Ветерок налетел порывом – он, казалось, исходил от самой девушки. Растрепал лиловые волосы, и Силун принял мягкий локон в ладонь.
Призрачный свет чуть раскосых лунных глаз сменился живым теплым блеском. Сияние богини померкло, уступая место простоте и обжигающей искренности.
Желание охватило юношу внезапно и всецело. Вот прямо сейчас… крепко, по-драконьи, стиснуть хрупкое тело, целовать стройную шею, белые плечи… льдистые крылья. Нельзя. В отчаянье он сжал ладонь, ногти вонзились в кожу. Но Хтин-Ре сама не выдержала – прильнула к его груди. И дракон бережно прижал к себе юную женщину, трепетавшую встревоженной птицей…
Они отдались бы чувствам – еще чуть-чуть, и… Но Силун молча коснулся губами носа Хтин-Ре, ее бледного виска – и слегка отстранился. Чего стоила ему эта сдержанность!
– Мне пора, – прошептала богиня, все еще отчаянно цепляясь тонкими пальцами за плечи дракона. – Солнце погасло, звезды засыпают… Твой цветочный браслет… Это портал. Надень его на руку Апелле – и держи ее крепко! Вдвоем вы пересечете границы миров. И скажи цветку, что браслет поможет вернуться сюда… если ей будет плохо в Апельшарде. Не обижай… свою жену. А я никогда тебя не забуду. Прощай, Силун.
– Хтин-Ре… Ты всегда будешь моим светом.
Черный принц почувствовал, как богиня ускользает из его рук, растекается, тает… На месте прекрасной женщины из плоти и крови остался зыбкий силуэт. Но вскоре и он устремился к небу, теряя форму, сгущаясь в темный шар. На глазах изумленного дракона росло и ширилось восходящее светило. Загадочное мерцание Хтин-Ре проникало сквозь туманную дымку, окутавшую остров Грез. Стало совсем темно – Лиловая луна давала так мало света…
– Но для меня твой свет – ярче всех, – прошептал Силун. – Я люблю тебя.
И почувствовал спиной пристальный взгляд.
Принц резко обернулся. Под вдохновенно-цветущей яблоней сидела, обхватив колени, девушка в длинном белом платье и смотрела на Силуна широко раскрытыми карими глазами.