Данный Богом
Довольный Богдан легко соскочил с коня. Дети его склонились пред ним. Игорь знал, что вновь отец не удостоит его взором, и держался чуть поодаль.
– Здравы будьте, дети мои! – громыхнул Богдан.
– Здрав будь, – отозвался Пересвет. И отец его обнял.
– Слышал я, благополучно в Перуне. Молодец! Справляешься.
– Твоими молитвами.
– Ярослав. – Взор Богдана потеплел. – Помогаешь брату? Знаю, что без поддержки твоей не справился бы.
– Здрав будь, батюшка. Стараюсь.
– Любо мне глядеть на вас, – хлопнул обоих по плечам он. – Горжусь вами.
После отец прошёл к дочерям, голубив каждую. Весимирка с Олекшей, сопровождающие в пути Богдана, подлетели к Пересвету с Ярославом. Те радостно их встретили. Стоявший в толпе Игорь не сводил глаз с отца. Он сделал шаг назад, наткнувшись спиной на Челубея.
– Уж не отступиться ль вздумал, Игорёша? Благостный он, смотри. Да, коль это ты не дюжишь, не дорос до мужа, значит?
Дядька не дивил Игоря своим укором. Богдановича самого мысль та не покидала. Он оставил слова Челубея без ответа и к братьям подошёл. Весимирка и Олег ему улыбнулись. Заметив Игоря, отец пронзил сына острым взглядом, отчего поспешно тот опустил глаза. Может, Богдан и собрался чем поддеть его, но, будто вспомнив что-то, обратился к Пересвету:
– Есть дело ладное у меня к тебе. Хочу покумекать.
– Что за дело?
Княгиня Неждана кликнула двоих младших братьев Богдановичей, а Пересвет с отцом проследовали к залу трона. Разговор дальнейший их Игорю был слышен дурно. Ярослав следовал за ними. Игорь вновь держался сзади. Беседа касалась града Велеса и малой земли, окружённой рекой Мореной. Деревня на той территории отделилась от пограничного города, но издавна принадлежала Сварогу. При появлении Богдана с его законами селенье то, что даже и имени-то не имело, обратилось к соседу – князю Лучезару, чтоб принял государь их в объятия свои и избавил от злодея Богдана.
– Злодея! Слыхал? – засмеялся отец, приземлившись на престол. – Воно меня как величают!
– Не разделяю веселья твоего, прости, – хмуро молвил Пересвет. – Неужто это и есть дело ладное?
– Не скалься, Пересвет, – с прищуром протянул Богдан. – Знаю я о твоей слабости к черни, что отца твоего презирают. Может, это и неплохо, раз в управлении над ними ты поставлен мной. Не бойся, – махнул он рукой. – Не трону их, потому как уж не надо. Лучезар оказался той ещё птицей. Сообщил мне о просьбе селения того к нему да помог вытравить зачинщиков из логова. Представь, их было всего трое. То место теперь мирней всякого ягнёнка. Что думаешь?
– А что мне думать? Раз дело удачное, то, выходит, правда твоя. Собираешься, гляжу, всех недовольных так вытравить из Сварога?
– А почему нет? Или ты за большие жертвы вместо пары-тройки крыс? Коли Лучезар принял бы предложение древни, ты знаешь, что те земли я б не уступил. Нетрудно представить, во что бы это вылилось.
– Лучезар был бы недалёкого ума. Твои силы превосходят его, как бы соседское войско ни было б обширно.
– Его войско доброе. Это тебе не крестьяне с дубинами, – задумчиво усмехнулся Богдан и замолк.
Игорь с Ярославом, стоящие за братом, настороженно вникали в странную беседу. Что за дело у отца, коль речь зашла уж о подобном?
– Что думаешь ты, Пересвет, о союзе с ним? – ударом молота раздался вопрос к сыну от отца.
– На мой взгляд, мысль здравая. У тебя много дочерей. Любая будет рада чести. Даже Нежданская малышка твоя новорождённая, что в Велесе оставил ты.
– Про Ляльку – это ты хорошо сказал. Да и не поспоришь. Кто из девонек моих не пожелает стать соседскою княгиней. Только мелкие они ещё, сын. А на Грезку у меня иные планы, кои для тебя не тайна. – Богдан безрадостно отметил и завершил: – Я не о них.
Немного помолчав, Богдан встал с престола и приблизился к Пересвету. Лицо отца сменилось, и он сурово глянул в глаза сыну.
– Лучезар – добрый сосед нам. Его влияние разнесено на большие земли. Народ многочислен и издавна роден с Сварожечьим. Но век недолог государя. Стар. Год-иной – помрёт. Сыновья его уже не предвещают благостного будущего своей земле Арийской. И вот здесь мне нужен человек, что сможет отправиться туда и обрести такую власть, дабы слить границы земли Ариев с Сварогом. Кто ж из дурочек моих с тем, по-твоему, справится, а?
В напряженье Пересвет молча прикрыл веки.
– В иное время я и не думал бы об этом. Но, как поговорил с Лучезаром да увидел одного из сынов его, мне сразу стало ясно, что лучшего момента и не найти, возможно.
– Одного из сынов… – устало повторил Пересвет. – Отче, наши земли обширнее Лучезара, и народ был разделён ещё до раскола Рода. Здесь и так куча невзгод, а там давно иной строй права. Умоляю, скажи, что ты шутишь о единении границ с соседним государством.
– Так я шут, по-твоему? – оборвал Богдан.
Звенящая тишина врезалась в уши. Отец вновь подошёл к престолу. Сев, он с холодным спокойствием смотрел на старшего сына. Тишина вновь длилась долго.
– Значится, гляжу, не по нраву тебе мои мысли о сватовстве твоём? Тупостью, Пересвет, ты, в общем-то, не отличался, однако слишком уж часто стал своё мнение ставить выше моего. Мыслю, может, зря я на плечи твои взвалил бремя правления, пока не было меня? Благо сделать ты уже ничего не сможешь. И волю мою примешь. Так как сваты посланы. Невеста едет к нам, дабы выйти замуж за наследника престола.
– Отец мой, Богдан. Уважаю тебя, Богом нам данного, как и могучего правителя – князя Лучезара. Признаю ваши заслуги и мудрость, что границ не знают. Ты вправе решать мою судьбу, но предложения этого ныне не приму. Не покину эти земли ни сейчас, ни после, так как весь мир и покой здесь держится на мне. И народ Перунов, что был когда-то на тебя зол, нынче расположен к нам. Лишь я знаю, как говорить с ним…
– О, дменная28 ослица! – захохотал Богдан, сбив сына так, что у Игоря власы на затылке шевельнулись. Плечи напряглись до боли. Ужасающий смех сменился такой яростною злобой на глазах отца, что братья вздрогнули. – Да не думаешь ли ты, сволочина, что без тебя не справлюсь с Перуном аль со Сварогом?! Что ты можешь мне, отцу своему, чего волоса ты не заслужил, перечить да имя моё позорить?! Как смел ты, на чью мать я снизошёл когда-то, супротив слова моего идти?! Всё, что есть у тебя, – всё плод моих трудов, силы и имени! Что Перун? Я лишу тебя всего, что имеешь ты, щелчком! И погляжу, что без поддержки и силы, данной моей властью, ты станешь представлять из себя, кроме как место пустое!
Почему Пересвет молчал? Загадка эта не оставляла Игоря, пока брата дружинники Богдана уводили прочь. Скажи. Ну скажи ты ему, что не просто всё на тебе держится, а причин ещё с дюжину. Никогда не перечил Пересвет отцу так. Изворачивался – да! Но напрямую – нет. Ярослав в суматохе исчез куда-то. А ярость Богдана направилась теперь на третьего сына, что встал как вкопанный под его взбешённым взглядом.
– Ты. – Богдан приблизился к Игорю, не оставляя ничего тому, кроме как покорно склонить голову и ожидать воли отцовой. – Сучёныш, чья кровь не дозволяет мне избавиться от тебя, дабы не видеть боле…
– Дозволь дать тебе желаемое, – быстро вставил Игорь. Лицо его дрогнуло, как понял в ужасе, что перебил отца. Наступившее молчание давило. Богданович тяжело дышал. Но поднять голову или уж тем более говорить он просто не мог себя заставить. А вдруг это не то, что хочет отец? Вдруг он собирается выслушать сына? Игорь не выдержал:
– Дозволь сказать.
Удар был неожиданным и настолько сильным, что Игорь рухнул на пол. В ушах зазвенело.
– Встать, – услышал он, с трудом разбирая суть веленья. Но исполнил приказ тут же. Уноша поднялся, тяжело дыша. Жмуря очи, зубы сжав, Игорь больше не дурил. Левая часть лица и головы от боли будто отнялась. Богданович не рисковал руку потянуть к тому месту. А отец всё не спешил.
– Ты решил позволить мне от тебя избавиться? – очень тихо произнёс. – Вот же ж интересно.
– Я хочу взять дозволение твоё жениться. После же – уехать. А дабы тебе не досаждать боле и роду твоему, отречься от него и жить своею жизнью.
Богдан не ударил. Медленно пустив персты в русый чуб сынка, он одним движением нагнул его и задрал лик, заставив смотреть на себя, искривляя спину.
– Так слушай же меня, тварь, что решила стать безродной. Ты даже рядом не стоишь с Пересветом и ценности никакой в себе не несёшь, чтоб хоть где-то я мог положиться на тебя. Даже сёстры твои, и те больше пользы мне приносят. – Богдан оглядел сморщенного Игоря небрежным взглядом. – Но ты мой сын, кому предначертано продолжить Чуров род. Тот, в чьих жилах течёт кровь моя и кому передастся слава Богданова. Насколько бы ты ни был бесполезен ныне, тебе боле предначертано, чем любому даже самому полезному с иного племени и края. От долга смерть тебя избавит. Так неси же гордо имя, что дано мною тебе. Стань мужем наконец, коим не являешься, и дай возможность мне наречь сыном тебя с гордостью.
Богдан в грубом спокойствии оттолкнул от себя Игоря. Когда тот оступился и чуть не упал, отец презрительно задержал на нём взгляд и кликнул стражу.
– Уведите с глаз моих. В тёмной пусть скучает.
Богдан отвернулся, а Игорь же убрался в сопровождении вояк.