Ровно в пять минут восьмого в дверях дома появляется Анжела и маленький Робик. Он настоящий ангелочек. Платиновые волосики, розовые губки, пухлое тельце.
Я спускаюсь по впечатляющей винтовой лестнице, и широкая улыбка от долгожданной встречи играет на моих губах.
– Привет!
Мальчик льнет к матери, прячется за ее длинной юбкой.
– Извини, немного опоздали. Роберт никак не мог выбрать кроссовки.
Смотрю на брендовые голубые кроссовки на его ножках и на сердце становится еще теплее. Робик знает толк в высокой моде.
– Идем, сначала выпьем немного, а потом поужинаем. У нас куча времени. Родители уехали встречать Вилена.
– О, твой шкодливый брат сегодня приезжает?
– Да, – я закатываю глаза, пока папы нет. Он жутко ненавидит, когда я так поступаю. – Ему разрешили побывать на свадьбе сестры. Дали целых три дня отпуска!
Анжела подхватывает Робика в руки и идет ко мне.
– Частные школы – зло. Закрыла бы их все. Никогда не отдам своего сына в одну из них. Если…
– Если муж не решит иначе.
Мы смеемся, ловим себя на одном и том же. Наш выбор ограничен. И так будет всегда. Мужчины бьют молоточком и выносят вердикт. А мы сидим скромно повинуемся ему.
– И почему мы прекратились встречаться?
Я задаю себе тот же самый вопрос уже, который день подряд. Анжела замечательная. С ней можно обсудить всё, что угодно, перемыть косточки многочисленным знакомым. И я знаю, она ни один мой секрет не выдаст, не предаст дружбу.
– Будешь вино? Или ты ещё грудью кормишь?
Беру бутылку розового вина со стеклянного журнального столика. Мама заказала этот дизайнерский шедевр из Бельгии. Он отлично дополнил ансамбль из комода и подставки под светильник.
– Ник и дня не протянет без моей груди, так что, с кормлением я давно завязала.
Я краснею от ее откровенных слов. Анжела намекает взглядом на пустой бокал, усаживает Робика на диван и садится сама.
– Что с твоей щекой?
Проводит по своей округлой линии скул, а я накрываю свою отметину ладонью. Кожа помнит хлесткий удар и разгневанный взгляд отца.
– Кое–что произошло и…
Наполняю бокалы до половины, подаю один Анжеле. Сама устало присаживаюсь в кресло.
– Расскажешь?
Грызу щеку изнутри целую вечность и вываливаю на Анжелу весь ворох страхов и проблем. Из меня потоком льются слова вперемешку с вздохами. Слезы подпирают горло, не дают закончить финальную фразу о сегодняшнем унизительном походе к врачу.
– Охренеть.
Роберт бегает по гостиной, позвякивает игрушкой, вынутой из маминой сумки.
– М–да, моя жизнь не сахар. – Делаю глоток розового вина и долго грею его во рту.
– Вот же козел! Лучше бы за своими похождениями следил. Или за братьями приглядывал. Козел!
Анжела раз пять повторяет «козел», добавляя новые эпитеты к обидному ругательству.
– Возможно, я и правда заслужила неприязненное отношение.
Верчу бокал за тонкую ножку. Содержимое лижет прозрачные стенки.
– Чушь! Ты не сделала ничего плохого или неподобающего. Дариус сам вручил тебе телефон с прослушкой, а потом решил отправить на осмотр.
– Но я дала повод.
– Какой? – подруга ёрзает на диване, ищет сыночка. Он застрял у комода с фарфоровой коллекцией птиц. – Ты даже не ответила на те дурацкие сообщения. И все время была в компании.
– Всё это неважно.
– Да уж, главное невинность. – Цокает языком.
– Мне страшно, Анжел.
Опускаю глаза на пустой бокал. Вино выпито залпом секунду назад.
– О чем ты? Ты боишься первой брачной ночи? Брось. Сейчас другие времена. Век позора позади. Традиция кровавых простыней тоже в прошлом.
– Зато есть масса всего другого. Например, первая брачная ночь с отъявленным мерзавцем.
– Ха, – встает, отбирает у Робика расписного попугайчика, ставит сувенир в рядок с другими и плюхается в мое кресло. – Он такой же мужик, как и все остальные. Член, яйца. Ничего нового. Будет немного больно, но, все терпимо. Ты справишься.
Лицо вспыхивает алым цветом. При одной мысли о детородном органе Дариуса, о том, как он входит в меня, сердце срывается с места. А вместо крови по венам течет неразбавленный ужас.
– Я не могу. Он мне противен. Он убил столько людей, что и не сосчитать.
– А твой отец? На его веку не меньше крови, Милен. На моем муже тоже. Но ко всему привыкаешь.
– Не хочу!
Срываюсь с удобной кожаной сидушки. Откидываю карамельные волосы за спину.
– Я не хочу привыкать! Я мечтаю влюбиться, сгорать от страсти, наслаждаться мужем и быть счастлива в браке. А не трястись от страха и мечтать вырвать пистолет из кобуры и пристрелить мужа.
– А может Дариус именно тот, с кем ты всё это получишь?
– Пф, – взмахиваю руками, и бокал выскальзывает из пальцев. Робик пугается от звона стекла, начинает плакать. – Прости,…прости, пожалуйста…
– Ничего.
Анжела успокаивает сыночка, гладит по белокурой головке. Я ногой сгребаю неровные осколки.
– Я пойду, попрошу убрать мусор и накрыть стол. Чувствуйте себя, как дома. Ты же бывала у меня раньше. Знаешь, где и что находится.
– Выдохни, прошу тебя.
Но я подхватываю платье–макси за ткань на бедрах и спешу в кухню. То ли бегу от себя, то ли от стыда перед Анжелой. В любом случае, сердце разгоняется до запредельных ударов в минуту.
Быстренько дав указания повару и нашей помощнице по дому, выскакиваю во двор. Кузнечики громко стрекочут.
Босыми ногами ступаю по траве и заскакиваю в беседку. Она обрамлена каплевидными лампочками по всей крыше. Без устали твержу себе: соберись, Милена. Ты дочь главы черногорского клана. Да, скоро все изменится, но пока твой отец на троне и болезнь…не берет верх, ты в безопасности.
– Тебе идет этот образ.
От неожиданности отпрыгиваю в угол беседки. Дариус выходит из кустов и поднимается по ступенькам. Озирает меня с нескрываемым вожделением. На нем белоснежная сорочка, рукава закатаны до локтей. Надпись на латинском языке красуется на левой руке вертикально. Последние несколько букв скрываются под белой тканью.
– Что вы здесь делаете? Территория охраняется и…
– Для меня не существует преград.
Прислоняется к деревянному ограждению спиной. Между нами всего пара метров.
– Хотел тебя увидеть и поблагодарить за заключение врача.
– О, в самом деле?
Язвительные нотки не скрыть. В доме меня ждет гостья и маленький принц, я не намерена тратить драгоценное время на обнаглевшего мужлана.
– Чем я заслужил этот едкий тон, Цветочница? М?
Отпускаю платье, расправляю плечи и приближаюсь к нему. Милена Флоринская теряет рассудок от захлестнувшего адреналина.
– Никогда больше не называйте меня Цветочница! Никогда больше не смейте являться в мой дом под покровом ночи и благодарить меня за унижение, которое мне по вашей вине пришлось пережить. Я не ваша и не буду ею, чтобы вы не делали!
Дариус легко скручивает мои запястья за спиной и обездвиживает. Его драконье дыхание выжигает мои внутренности, опаляет кожу и кости. У меня кружится голова от аромата, который от него исходит. Что–то пряное, мускусное, волнующе–дерзкое. Я будто на базаре специй в Марокко. Но вместе с тем, запах обугленной его взглядом плоти все перебивает.
– Я мог бы забрать тебя прямо сейчас, увезти к себе и трахать до тех пор, пока с твоих губ не начнет срываться мое имя. Но я играю честно, готовлю самую запоминающуюся свадьбу. Чту все законы и традиции. – Его каре–зеленые глаза очерчивают мои приоткрытые от шока губы. Я ощущаю выпуклость у него под брюками. Внушительная. – Все ради тебя, девочка.
Наклоняется и касается кончиком носа местечко за ухом. Я на грани обморока. Страх овладевает каждой клеточкой моего вспотевшего липкого тела.
– Дариус, братишка! – из тех же кустов из которых вышел Дариус показывается Джабар. Следом за ним Даниэль. Они покачиваются, матерятся, толкаются. Отмечают мальчишник? Последний загул перед чередой новых?
На воротничках их сорочек отпечатки чьих–то губ, а в глазах бешеная похоть. И есть два варианта ее выплеснуть: прирезать какого-нибудь должника или поиметь на все согласную танцовщицу из «Джульетты».
– Оставь девочку в покое, еще наиграешься с ней после свадьбы.
Слова Джабара кажутся далекими и нереальными. Мы с Дариусом все еще тесно прижаты друг к другу и дышим в унисон.
– Запомни, ты станешь моей, оба филиала будут объединены. И ни твой отец, ни твой сопливый брат не встанут у меня на пути. – Задевает губами мочку моего уха. – Осталось совсем немного, Цветочница.
Отпускает, снимает ненавистные оковы с моих запястий. Но я не двигаюсь. Смотрю на него сквозь туман скомканных мыслей. Смятение, стеснение, робость…страсть. О, Всемогущий! Меня душит миллион эмоций.
– Похоже, твоя невеста от тебя без ума. – С пошловатой усмешкой изрекает Даниэль, и разносятся характерные звуки вскрытия бутылки шампанского. – Тащится от твоего присутствия, течет, как сука!
– Замолкни, Дани. – Резко реагирует Дариус, шлёт огненный взгляд младшему брату.
В ту же секунду Дани получает подзатыльник от Джабара. Роняет початую бутылку в траву.
– Брат, надо уезжать. Проблемы нам сейчас ни к чему.
Джабар голос разума. Не зря имеет два высших образования и проводит много времени в библиотеке и местной обсерватории.
– Спокойной ночи, Цветочница. Увидимся.
Поправив бугорок в штанах, Дариус направляется к братьям.
– Лильен нас уже заждалась! Но ночь ведь только начинается! – орет Даниэль и Джабар делает захват, набросив руку ему на шею. Они проваливаются в кусты, а Дариус…он оборачивается перед исчезновением во тьме. Дьявольские глаза осыпают меня точечными мурашками.
Я не задерживаюсь в беседке. Бегу в дом.
Стол в столовой уже накрыт и на нем нет свободного места от изобилия блюд и закусок.
– Анжела?! – кричу я, забыв о малыше Робике. – Анжела!
– Потоп? Пожар?
Подруга выбегает с ребенком в руках в арочный проем между гостиной и столовой.
– Кто такая Лильен?