Он давно уже ушел, а Алекс все сидел на том же месте, погрузившись в свои мысли. События этого дня прошлись по нему стадом лошадей. Казалось бы, ну какой повод для расстройства? Но нет же, много лет сидевшее внутри пламя стало вновь разгораться. Зверь начал просыпаться от многовекового сна.
– Здравствуй, брат! Давно мы с тобой не говорили. А я уже и подзабыл, какого это, – тихо заговорил Ал в пустом шатре.
– Что скажешь? ОН заставил тебя пробудится?
Конечно, словами ему никто не ответил. Но огонь где-то глубоко внутри стал чуть ярче, тепло разлилось по телу теплой волной, возрождая серебристую искру в глазах. Еще почти не заметную взору, но совершенно ясно давая понять, что цербер вернулся.
Такого еще не происходило на его памяти. В последний раз чудовище призывали священнослужители шесть веков назад. Мать Александэра, Эмбер, древняя ведьма создала заклинание чтобы подавить зверя, раз уничтожить оказалось непосильной задачей. С тех пор никаких дел с ведьмами он не вел. Даже без горького опыта, рассуждал объективно: все эти черви, слюни, ритуальные жертвоприношения – мерзость. Алу тоже досталась мало мальская частичка дара матери. Но без пламени цербера он все равно не работал. Только цельная сущность могла призвать магию. А загнав зверя в клетку, ведьмы буквально разорвали его душу надвое. Долго он привыкал к этой пустоте внутри: как будто все внутренности покрылись слоем льда, и ты не в силах согреться.
Сам ритуал был не таким болезненным, как чувство великой потери. Воспоминания светлых дней, еще до всего этого кошмара, не давали спать многие годы.
Воспоминания опасны. Прошлое полно тревог и волнений. Старые недобрые времена, можно сказать. Память так коварна. Сначала она преподносит вам букет удовольствий. Трогательные родные запахи детства, волшебное сияние юности – всю эту мишуру. А потом она ведет вас туда, куда вам совсем не хочется возвращаться. Туда, где холодно и темно, где в тумане бродят расплывчатые тени, которые, как вы надеялись, уже никогда не вернутся.
Нужно бы проветриться и выгнать всю эту грязь из головы. Ал решил проверить как обстоят дела в лагере, поговорить с парнями. Когда люди так долго находятся в вынужденном походе, когда в любой момент им нужно быть готовыми взяться за меч и отдать свою жизнь во имя безопасности семьи и своего народа, они могут впасть в уныние от постоянного напряжения. А спятивший вояка до добра не доведет. Хороший лидер должен заметить проблему и решить ее до трагических последствий.
Когда обход был окончен время близилось к закату. Полдня вождь потратил чтоб отвлечься, но желанный покой так и не пришел. Народ двинулся к окраине. Люди были довольны, предвкушали жаркое развлечение. И только он не спешил уходить, стоял и провожал уходящее солнце. В лесу ночь наступает раньше, густые кроны деревьев настилают тень, еще до того, как светило исчезнет за горизонтом.
В таком раздрае его и нашел Барт. И конечно не смог пройти мимо.
– Сир, ты как? Порядок?
– Да, Барт, все нормально, – соврал он. Не нужно его людям видеть его беспокойства. Вождь всегда должен быть тверд и уверен в себе.
– Слушай, Алекс, могу я кое-что сказать не как твоя правая рука, а как твой друг?
– О, так я все-таки твой друг? – не удержался он от шпильки в адрес того.
– Конечно друг, и ты это знаешь. Ну не силен я в проявлении чувств. Но сейчас не об этом. Хоть я и старше, но всегда ровнялся на тебя. Вот мальчишкой еще принимал взвешенные решения, и обычно правильные. И вот при всем этом ты всегда был беспристрастен. Черт, даже самые красивые девицы не могли пошатнуть твое равнодушие.
– И к чему ты это?
– А к тому что сейчас ты выглядишь потерянным. С самого утра сам на себя не похож. Народ тоже начинает замечать. Что тебя мучает?
Ал долго дума, что ответить. Но так и не смог. Пауза затянулась.
– Жену тебе надо, Сир! Чтоб все грустные мысли по ночам прогоняла! – весело продолжил Барт, -Да вот сколько тебя знаю, а с бабой ни разу не видел. Ты случаем не воздержанец?
– Иди ты к черту, друг! – похлопав по плечу, ответил в тон ему.
Они тихим шагом двинулись в сторону, где уже толпились раззадоренные мужики. Мимо пронесся Аларик, а за ним так же быстро двое парней тащили бочонок то ли пива, то ли эля.
– Ну а если серьезно. Если тебе девицы не по нраву, то тебя здесь никто не осудит. Да что говорить, тут добрая треть лагеря так скучает по женам, что друг с другом по ночам в лес уходят. Понятно для чего.
– Думаешь я боюсь слухов и осуждения? Нет конечно. Просто нельзя мне привязываться. Уж лучше так.
– А что плохого в привязанности. Каждому нужен тот, с кем можно разделить свою жизнь.
– Когда живёшь всю жизнь с человеком, который потом умирает, ты чувствуешь это жуткое, жуткое… одиночество…
– Ох, брат. Все мы смертны. Но никто не должен уйти в забвение так и не познав любви.
Тем временем они уже добрались до импровизированной площади битвы. Парни со всех сторон окружили ее, создавая кольцо, лишая всякой возможности к побегу. То тут, то там звенели монеты- начались ставки. Тот, чей пленник сегодня победит, сорвет большой выигрыш. По такому поводу никто не скупится на серебро. Но вот ему самому была противна даже мысль выбрать бойца. Хотелось уйти и не участвовать во всем этом балагане. Но присутствовать был обязан. Проконтролировать чтоб все прошло гладко.
Ноги сами понесли его к рабам. Или точнее сказать к одному конкретному. Он не думал, что скажет, когда покажется на глаза. Что вообще можно сказать в этой ситуации? Удачи пожелать? Да пошлет он его к дьяволу. Но Ал упорно шел вперед.
Вот он, сидит к нему спиной, связанный по рукам.
Минуту Алекс дал себе, чтобы разглядеть эти широкие плечи, покрытые царапинами и пылью, мощную шею и черную как смоль голову. Он представил как зарывается рукой в эти волосы, пропускает между пальцев, а затем сжимает в кулаке, запрокидывает ему голову и тонет в этих невозможных небесных глазах.
Мурашки пробежали по спине и ринулись в низ живота, сосредоточились там, вызывая бурную реакцию в штанах. Пришлось ущипнуть себя, чтобы прогнать наваждение. Он обошел вокруг и сел напротив него, прямо на сырую землю. Оба молчали, никто не хотел начать, потому что понимали, что разговоры не нужны. Не сейчас, не в этот момент. Может и стоило уйти и дать пленникам в одиночестве попрощаться с миром. Но он продолжал сидеть и смотреть под ноги.
– Ну, и чего ты припёрся?
Габриэль был зол. Черт, ну конечно он был зол. Кто б радовался?
– Решил напоследок потешить свое эго? Ну и как? Чувствуешь себя сильнее, вынуждая хороших людей убивать друг друга?
– Это вы то хорошие люди? – Ал усмехнулся. – Вы убийцы, мародеры и узурпаторы! Вы пришли в мои земли и хотите поставить на колени мой народ!
– Я говорил тебе, это не мы! Но ты, мальчишка, слишком самовлюбленный, чтобы слушать! Так что избавь меня и МОИХ людей от своего общества и проваливай отсюда! – последние слова он буквально прорычал, вкладывая в них всю ненависть, что копилась все это время.
Алекс не двинулся с места.
– Проси пощады.
– Чего?
– Приси пощады, Габриэль! И я тебя отпущу!
Повисла тишина. Все пленники вокруг обернулись, прислушиваясь к разговору. А затем Габ наклонился к нему и выплюнул презрительно:
– Пошел к черту!
Ал разозлился! Не часто он предлагает свободу просто так. Он и сам не знал зачем затеял такую глупость. Ему нужно было только попросить. Но этот упрямец даже такой манящей свободе предпочел смерть. Но ведь Алекс знал, видел, что он не хочет умирать. Почему тогда ведет себя как кретин?
Тут он разозлился уже на самого себя. Да какого черта?! Нужны ему эти проблемы? Резко поднялся на ноги и сказал прямо в горящие ненавистью глаза.
– Ты слишком гордый для раба.
В ответ он лишь смотрел…смотрел так, как никто никогда не мог. Словно ЕМУ нечего бояться. Словно уже побывал там, внизу.
– Или просто глупец!
ГАБРИЭЛЬ.
Зачем? Вот зачем он пришел? Сидел бы в своей берлоге и упивался властью. Так нет же.
Просить пощады! Это же надо быть такой сволочью? Предлагать бросить моих людей умирать, а самому трусливо сбежать?!
– Эй, Габриэль! – позвали его свои. Кто это точно он не разобрал. Слишком хриплым и болезненным показался голос.
– Габриэль, слушай, соглашайся. Выберись отсюда. Вернись домой. Навести наши семьи, передай им послания. Только, это, скажи, что мы погибли сражаясь, как настоящие мужчины. Не нужно им знать правду. И не вини себя. Ты нас не предаешь. Мы сами просим, правда мужики? – говоривший обратился к остальным, и вокруг все зашумели соглашаясь.
Кто-то быть может и согласился бы, но не Габ. Совесть не позволила бы и дня прожить на этом свете. Сам бы отправил себя к праотцам.
– Простите, парни. Не могу.
Ярость бурлила в крови. Почему жизнь так обошлась с этими людьми. Они не заслуживают такой смерти. Их дети не должны становится сиротами по глупости вождя, который и до чина этого не дорос еще. Да будь его воля, он бы этого мальчишку заставил бы носом землю рыть. Показал бы как надо с людьми обращаться. А потом прогнул бы под себя и …
Габ усмехнулся. Да, что-то от отчаяния мысли его совсем не туда завели.
– Но я кое-что придумал. Доверитесь мне?