Эйнар, взяв Рию под уздцы, направляется к выходу с полигона. И ведь идёт же моя ящерица рядом с чампищем смирно, хоть бы разок дёрнулась.
Эйнар проходит мимо нас, лишь на миг скользнув по мне взглядом, и уже миновав, небрежно бросает через плечо:
– Вечером в то же время.
Сбоку от меня раздаётся тихий рык. Роану что-то не понравилось, и он отрывисто спрашивает:
– Это в какое такое время?
– После ужина.
– На ночь глядя? Я пойду с тобой.
– Зачем? – поворачиваюсь к брату и смотрю на него с удивлением.
– Я не доверяю этому типу, – хмурится Роан.
– Тренировка в прошлый раз была в открытой части загона. Там толпа народа. Служащие, адепты, магистры.
Немного лукавлю, потому что магистры вечером без необходимости там не бывают.
– Мне не нравится, как он смотрит на тебя, – упрямо говорит брат.
Закатываю глаза.
– Я уже не маленькая, Ро, чтобы за мной присматривать. И я здесь на два года дольше тебя учусь. До сих пор как-то выживала.
Роан недовольно дёргает плечом:
– И со старшими научилась спорить.
– Кто старший? Ты? Всего-то на полчаса, – возмущаюсь я.
– О, смотрите, – перебивает нас Тэффи. – А новенький-то пользуется успехом.
Она права. Рядом с Эйнаром та самая старшекурсница, с которой я видела его на аллее парка. До нас доносится её звонкий голос, полный восхищения:
– Ты был великолепен, Нар. Просто волшебство.
Его ответа я не слышу, потому что в ушах гулко стучит кровь. И перестаёт хватать воздуха.
С чего бы? Меня это не волнует, вот ни капельки.
Отворачиваюсь и вижу, что сердитые морщинки на лбу брата разгладились:
– Ну эта если вцепится, парню не уйти, – заявляет Роан со знанием дела. – Брось, Тэффи, неужели ты до сих пор ревнуешь? Я и тогда не давал повода.
– Знаю, – Тэффи делает глубокий вдох и медленный выдох. – Она лживая дрянь, а я глупая курица, которая поверила слухам. Сама виновата. Но, Роан, хоть всё и позади, симпатию к ней я не в состоянии испытывать.
– Ожерелье нашлось, а осадочек остался? – цитирует брат известную притчу и привлекает Тэффи к себе. – Даже хорошо, что Вилена перевелась сюда. А ещё лучше то, что она нацелилась на этого чампа. Она точно не позволит ему пялиться на мою сестру.
– С чего ты взял, что он на меня пялился? – пытаюсь сказать это с возмущением, но голос подводит и срывается.
– Уж поверь, – качает головой Роан. – Я кое-что понимаю в том, как мужчины смотрят на женщин, когда заинтересовались.
Отмахиваюсь от слов брата с равнодушным видом. А сама думаю.
Что это ещё за Вилена? Никогда не интересовалась делами старшего курса, но вроде эта девушка действительно недавно появилась. И с чего вдруг она так вцепилась в Эйнара? Мне, конечно, всё равно. Роан прав, для меня же лучше. Этот чамп такой же, как и все остальные. И если он сейчас закрутит с этой Виленой, то я всё правильно сделала.
А если не закрутит?
Тэффи берёт меня за руку.
– Рис, о чём задумалась. Идём к целителям?
– Нет. Нечего мне там делать.
Брата уже нет рядом, и его жену убедить чуточку проще.
– Не уверена, – тянет Тэффи. – Ты так сильно побледнела.
– Но я же не упала.
– А щит? Ты в стрессе создала мощный защитный кокон. Без последствий такие выбросы не бывают.
– Это не я.
– Как не ты? А кто тогда?
– Не знаю, – лгу я.
Хотя почему «лгу»? Я и правда не знаю. Могу лишь догадываться.
– Интересно. А кто тогда?
Пожимаю плечами, а Тэффи высказывает предположение:
– Может Дангур? Он был недалеко от тебя. Сильный воздушник. И он всегда был к тебе неравнодушен.
Я морщусь. Почему-то мне неприятна мысль, что воздушный кокон, так интимно обволакивавший меня, мог создать навязчивый воздушник. Но… возможно, Тэффи права. Не понимаю только почему так хочется верить в то, что это сделал Эйнар?
– Тэффи, а кто такая эта Вилена? – перевожу я разговор, чтобы сменить тему.
Подруга мрачнеет:
– Не хочется вспоминать.
Но я молчу, и она продолжает:
– Она каким-то образом узнала, кто такой Роан, и нацелилась на него. Очень хотела стать императрицей. А потом специально распустила слухи, что помолвлена с ним. Всё это оказалось ложью.
– Но ты успела потерять всё, – понимающе говорю я. – Как ты пережила это?
– Часть меня умерла, – просто отвечает Тэффи, и эти слова сопровождаются судорожным вздохом.
– Всё, всё, прости, – я тянусь к ней, чтобы обнять. – Не стоило расспрашивать тебя об этом.
Но Тэффи словно не слышит, погрузившись в воспоминания.
– Знаешь, есть поговорка, – она замолкает в задумчивости. – Иногда человеку достаётся столько испытаний, что он имеет право никогда не говорить: «Я слишком счастлив». Так говорят, когда счастье приходит к тому, кто никогда не страдал. И если этот человек тонко чувствующий, он может испытывать что-то вроде вины перед богами за то, чего не заслужил. Мы с Ро оба имеем право так не говорить. Я не «слишком» счастлива, я просто безмерно и бесконечно счастлива с ним. И надеюсь, он чувствует то же самое.
– Даже не сомневайся, я же вижу, как он на тебя смотрит, – в порыве чувств стискиваю её руку. – Как бы я хотела встретить такую же настоящую любовь. Но у меня в жизни всё очень гладко. Никаких происшествий и неприятностей.
– Что ты, что ты! – испуганно восклицает Тэффи. – Таких испытаний и врагу не пожелаешь. Бывает же, что к людям приходит счастье и любовь без злоключений.
– Наверное, – соглашаюсь я, лишь бы закончить этот разговор.
Вряд ли Тэффи стоит знать, что в нашем роду такого везения ещё ни у кого не было. То есть чтоб вот так сразу и без проблем. Не уверена, что я, выросшая в тепле и заботе смогла бы выдержать то, что выпало на долю моих родителей, да и бабушки с дедушкой.
– Что-то нас не туда занесло, – выдёргивает меня Тэффи из глубокой задумчивости. – Идём обедать? По-моему, уже пора.
В столовой мы с Тэффи разделяемся. Я направляюсь за стол к своему третьему курсу, она к первому.
Опускаюсь на своё обычное место рядом с Анисой. Напротив нас сидит Дангур.
– Ты что, совсем не голодная? – спрашивает подруга, когда я ставлю поднос, на котором только салат, суп и ягодный напиток.
– Нет аппетита.
Дангур открывает рот, чтобы тоже что-то сказать, но тут же захлопывает его и напрягается, бросив неприязненный взгляд мне за спину. Рядом с моим подносом на стол опускается ещё один, хозяин которого отсутствием аппетита явно не страдает. В аромат приправ, исходящий от сочного стейка, вплетается нотка полыни.