В конторе фирмы «Уильямсонс» им навстречу поднялся расторопный с виду молодой человек.
– Доброе утро, майор Барнаби.
– Доброе утро.
– Ужасная история, – словоохотливо продолжил молодой человек. – У нас в Экземптоне такого не бывало уже много лет.
Он болтал с упоением, и майор поморщился.
– Это инспектор Нарракотт, – сказал он.
– О! – восторженно воскликнул молодой человек.
– Мне нужны кое-какие сведения, которые, я думаю, вы можете мне дать, – объяснил инспектор. – Насколько я понимаю, это ваша фирма занималась сдачей внаем Ситтафорд-хаус.
– Для миссис Уиллет? Да, наша.
– Вы не могли бы сообщить мне все подробности того, как была заключена эта сделка? Эта дама обратилась к вам лично или письменно?
– Письменно. Она написала нам… я сейчас посмотрю… – Он выдвинул ящик стола и достал папку. – Да, из Лондона, из отеля «Карлтон».
– Она упоминала Ситтафорд-хаус?
– Нет, она просто написала, что желает снять на зиму дом, что он должен находиться в Дартмуре и в нем должно быть по меньшей мере восемь спален. И что близость железнодорожной станции или города значения не имеет.
– Ситтафорд-хаус значился у вас в списках жилья, которое можно было сдать внаем?
– Нет, не значился. Но оказалось, что в наших краях это единственный дом, который соответствует предъявленным требованиям. Дама указала в своем письме, что она может платить за аренду до двенадцати гиней в неделю, поэтому я и решил, что стоит написать капитану Тревельяну и спросить, не захочет ли он сдать дом внаем. Он ответил утвердительно, и мы заключили сделку.
– И миссис Уиллет даже не стала осматривать дом?
– Она дала согласие снять его без осмотра и подписала договор. Затем она прибыла сюда, доехала на автомобиле до Ситтафорда, встретилась с капитаном Тревельяном, договорилась с ним насчет столового серебра, белья и всего прочего и осмотрела дом.
– И осталась довольна?
– Да, она явилась к нам и заявила, что дом привел ее в полный восторг.
– И что по этому поводу подумали вы сами? – спросил инспектор Нарракотт, пристально глядя на молодого человека.
Тот пожал плечами.
– Когда имеешь дело с продажей и арендой домов, это учит тебя ничему не удивляться, – ответствовал он.
На этой философской ноте они и откланялись после того, как инспектор поблагодарил молодого человека за помощь.
– Не стоит благодарности, я был рад помочь.
И он вежливо проводил их до двери.
Как и говорил майор Барнаби, контора юридической фирмы «Уолтерс и Кирквуд» располагалась по соседству. Когда они зашли туда, им сообщили, что мистер Кирквуд только что явился, и проводили в его кабинет.
Мистер Кирквуд был пожилым человеком с доброжелательным лицом. Уроженец Экземптона, он унаследовал в юридической фирме место, которое прежде занимал его отец, а еще раньше – его дед.
Он встал, изобразил на лице скорбь и пожал майору руку.
– Доброе утро, майор Барнаби, – сказал он. – Ужасное дело. Просто возмутительное. Бедный Тревельян.
Он вопросительно посмотрел на инспектора Нарракотта, и майор Барнаби кратко объяснил его присутствие здесь.
– Вы руководите расследованием этого дела, инспектор Нарракотт?
– Да, мистер Кирквуд. По ходу следствия у меня возникла надобность в кое-каких сведениях, и я пришел, чтобы попросить вас предоставить мне их.
– Я буду счастлив предоставить вам любые сведения, если это не противоречит моим обязанностям, – сказал солиситор.
– Это касается завещания покойного капитана Тревельяна, – продолжил инспектор. – Насколько я понимаю, оно находится здесь, в вашей конторе?
– Совершенно верно.
– Оно было составлено некоторое время назад?
– Да, с тех пор прошло пять или шесть лет. Сейчас я не могу назвать вам точную дату.
– Мистер Кирквуд, мне бы очень хотелось ознакомиться с содержанием этого завещания и сделать это как можно скорее. Возможно, что оно имеет важное значение для расследования этого дела.
– Вы так считаете? Вот бы уж не подумал, но вам, инспектор, разумеется, виднее. Так вот… – Он взглянул на майора. – Мы с майором Барнаби оба являемся душеприказчиками по этому завещанию. Если он не имеет возражений…
– Не имею.
– Тогда, инспектор, я не вижу причин для того, чтобы не исполнить вашу просьбу.
Сняв трубку телефона, стоящего не столе, он сказал несколько слов. Через две или три минуты в кабинет вошел клерк и положил на стол перед стряпчим запечатанный конверт. Когда клерк удалился, мистер Кирквуд взял конверт, разрезал его ножом для разрезания бумаги, вынул внушительного вида документ, откашлялся и начал читать:
«Я, Джозеф Артур Тревельян, проживающий в графстве Девон, Ситтафорд, Ситтафорд-хаус, сегодня, тысяча девятьсот двадцать шестого года августа тринадцатого дня, объявляю, что нижеследующее является моей последней волей.
1. Я назначаю Джона Эдварда Барнаби, проживающего в Ситтафорде, коттедж № 1, и Фредерика Кирквуда, проживающего в Экземптоне, душеприказчиками по данному завещанию.
2. Я завещаю Роберту Генри Эвансу, который долго и верно служил мне, сумму в 100 (сто) фунтов стерлингов, свободную от налога на наследство, в его полное и безраздельное распоряжение при условии, что на момент моей смерти он будет состоять у меня в услужении и не получит либо же не предъявит сам уведомления об увольнении.
3. Я завещаю вышеназванному Джону Эдварду Барнаби в знак нашей с ним дружбы, а также моих любви и уважения к нему все мои спортивные и охотничьи трофеи, включая собрание голов и шкур крупной дичи, кубки и призы, присужденные мне за победы в различных видах спорта, а также все прочие трофеи.
4. Я передаю все мое движимое и недвижимое имущество, не переданное иным лицам настоящим завещанием или каким-либо дополнительным распоряжением к нему, моим душеприказчикам под опеку, дабы они продали его, равно как и обратили ценные бумаги в деньги.
5. Я уполномочиваю моих душеприказчиков оплатить из средств, полученных от продажи, а также обращения ценных бумаг в деньги, расходы по моим похоронам, расходы по оформлению наследства, равно как и долги, и отказы имущества по данному завещанию и любым дополнительным распоряжениям к нему, а также налоги на наследство и иные расходы.
6. Я уполномочиваю моих душеприказчиков остаток этих денег или средств, оставшихся в ценных бумагах, которые будут переданы им под опеку, разделить на четыре равные части или доли.
7. После осуществления вышеупомянутого раздела я уполномочиваю моих душеприказчиков выплатить одну такую четвертую часть или долю моей сестре Дженнифер Гарднер в ее полное и безраздельное распоряжение.
Я уполномочиваю моих душеприказчиков выплатить остальные три такие части или доли, переданные им под опеку, по одной каждому из троих детей моей покойной сестры Мэри Пирсон в полное и безраздельное распоряжение каждого из ее означенных детей.
В удостоверение сего я, вышеназванный Джозеф Артур Тревельян, приложил руку в день и год, упомянутые в начале вышеизложенного.
Подписано вышеназванным завещателем в качестве его последней воли при одновременном присутствии нас обоих, и в его присутствии, и по его просьбе, и в присутствии друг друга оставляем к сему свои подписи как свидетели».
Мистер Кирквуд вручил документ инспектору.
– Завещание было заверено двумя моими клерками в этой конторе.
Инспектор внимательно прочитал документ.
– «Моей покойной сестры Мэри Пирсон», – проговорил он. – Мистер Кирквуд, вы можете что-то сказать мне о миссис Пирсон?
– Очень немного. По-моему, она умерла примерно десять лет назад. Ее муж, биржевой маклер, скончался еще раньше. Насколько мне известно, она никогда не приезжала сюда к капитану Тревельяну.
– Пирсон, – повторил инспектор, затем добавил: – И вот еще что. Размер состояния капитана Тревельяна нигде не упомянут. Как вы полагаете, какую сумму оно может составлять?
– Сказать точно было бы нелегко, – ответствовал мистер Кирквуд, как и все юристы, наслаждаясь возможностью превратить ответ на простой вопрос в сложную проблему. – Ведь это зависит от оценки стоимости как движимого, так и недвижимого имущества покойного. Помимо Ситтафорд-хауса, капитан Тревельян владел также кое-какой недвижимостью неподалеку от Плимута. К тому же стоимость вложений в ценные бумаги, сделанных им в разное время, изменилась.
– Я просто хочу получить приблизительное представление, – сказал инспектор Нарракотт.
– Мне бы не хотелось брать на себя…
– Дайте хотя бы грубую оценку, чтобы я знал, на что ориентироваться. Например, двадцать тысяч фунтов – это недалеко от истины?
– Двадцать тысяч фунтов? Мой дорогой сэр, состояние капитана Тревельяна составляет по меньшей мере вчетверо большую сумму. Восемьдесят или даже девяносто тысяч фунтов – это куда ближе к реальному положению дел.
– Я же вам говорил, что Тревельян был богат, – сказал Барнаби.
Инспектор Нарракотт встал.
– Большое вам спасибо, мистер Кирквуд, за сведения, которые вы предоставили мне.
– Вы полагаете, они будут вам полезны?
Было видно, что стряпчий сгорает от любопытства, но инспектор был не расположен немедля удовлетворить его.
– В таких случаях мы должны принимать во внимание все факты, – уклончиво ответил он. – Кстати, вам известны имена и адреса этой самой Дженнифер Гарднер и членов семейства Пирсон?
– Насчет Пирсонов не знаю. Что касается миссис Гарднер, то ее адрес – это Эксетер, Уолдон-роуд, усадьба Лавры.
Инспектор записал это в свой блокнот.
– Этого хватит, чтобы двигаться дальше, – заключил он. – Вы не знаете, сколько детей было у покойной миссис Пирсон?
– Кажется, трое. Две дочери и сын, или два сына и дочь, – точно я не помню.
Инспектор кивнул, спрятал свой блокнот, поблагодарил солиситора и откланялся.
Когда они вышли на улицу, он вдруг повернулся к своему спутнику.
– А теперь, сэр, – сказал он, – выкладывайте правду об этих ваших словах насчет двадцати пяти минут шестого.
Майор Барнаби покраснел от раздражения.
– Я ведь вам уже сказал, что…
– Со мной у вас этот номер не пройдет. Вы утаиваете от меня важные сведения – вот как это называется, майор Барнаби. Что-то ведь подвигло вас назвать доктору Уоррену именно это время – и думаю, мне известно, что именно.
– Если вы знаете, то зачем спрашиваете? – проворчал майор.
– Полагаю, вы были осведомлены, что определенное лицо имело встречу с капитаном Тревельяном примерно в это время. Не так ли?
Майор Барнаби изумленно воззрился на него.
– Ничего подобного, – огрызнулся он. – Ничего подобного.
– Поосторожнее, майор Барнаби. А как же насчет Джеймса Пирсона?
– Джеймса Пирсона? Кто такой этот Джеймс Пирсон? Вы говорите об одном из племянников Тревельяна?
– Полагаю, что да, о его племяннике. У него же был племянник по имени Джеймс, разве не так?
– Понятия не имею. У Тревельяна были племянники – это мне известно. Но я не знаю, как их зовут. Не имею ни малейшего представления.
– Молодой человек, о котором идет речь, находился вчера вечером в «Трех коронах». Надо полагать, вы узнали его там.
– Никого я там не узнал, – прорычал майор. – И не смог бы никого узнать – я никогда в жизни не видел никого из племянников Тревельяна.
– Но вы же знали, что капитан Тревельян ожидал вчера во второй половине дня своего племянника?
– Ничего такого я не знал! – взревел майор.
Несколько прохожих на улице оглянулись и изумленно уставились на него.
– Черт побери, почему вы не хотите признавать правду как она есть? Я ничего не знал об этой встрече. Кто их знает, этих племянников Тревельяна, возможно, они сейчас в Тимбукту, почем мне знать?
Инспектор Нарракотт немного опешил. Яростный протест майор явно был неподдельным, в нем не было ни следа притворства.
– В таком случае, что это за история с двадцатью пятью минутами шестого?
– Ох, ну ладно, думаю, лучше уж я вам все расскажу. – Майор Барнаби смущенно кашлянул. – Но предупреждаю вас, все это полнейшая чушь! Сущий вздор, сэр. Ни один мыслящий человек не поверит в подобную ерунду!
На лице инспектора Нарракотта отражалось все большее и большее удивление, а майор Барнаби с каждой минутой выглядел все более и более смущенным и словно стыдился самого себя.
– Вы сами понимаете, инспектор, приходится участвовать в таких вещах, чтобы ублажить дам. Но я, конечно, никогда не думал, что в этом что-то есть.
– В чем, майор Барнаби?
– В столоверчении.
– В столоверчении?
Ничего подобного инспектор Нарракотт не ожидал. Майор пустился в объяснения. Запинаясь и то и дело повторяя, что сам он во все это не верит, он поведал о событиях минувшего вечера и об известии, которое было якобы адресовано ему.
– Вы хотите сказать, майор Барнаби, что стол назвал вам имя Тревельяна и сообщил вам, что тот погиб – что он был убит?
Майор Барнаби вытер вспотевший лоб.
– Да, так все и было. Я в это не верил – разумеется, я в это не верил. – У него был пристыженный вид. – В общем, так, была пятница, вот я подумал: надо пойти и проверить, все ли в порядке.
Инспектор подумал о том, как трудно было пройти эти шесть миль по глубоким сугробам в преддверии и во время мощного снегопада, и ему стало ясно, что, как бы яростно он это ни отрицал, майор Барнаби был сильно впечатлен сообщением духа. Нарракотт обдумывал это и так и этак. Странная история – очень странная. Удовлетворительно такого не объяснишь. Может быть, в спиритизме все-таки что-то есть. В его практике это было первое подтверждение того, что этому можно верить.
В общем, очень странная история, но, насколько он понимал, хотя она и объясняла поведение майора Барнаби, практического значения для расследования этого убийства иметь не могла. Ему приходилось иметь дело с явлениями материального мира, а не с паранормальными.
Его задача состояла в том, чтобы поймать убийцу.
И чтобы сделать это, ему не требовалось руководство потусторонних сил.