Весь день из моей головы не выходила картина, на которой каким-то невероятным образом оказалась я. Неужели в одном из путешествий в прошлое я захочу, чтобы меня запечатлели на полотне? Но зачем? А может, это и не я вовсе? Вдруг, это какая-то моя дальняя родственница, которая так невозможно похожа на меня?..
Артур все утверждал, что не сталкивался раньше с подобным и что это невероятное сходство. Но мы с Шарлин все отрицали. Говорили, мол, нет, она совсем не похожа, да и волосы у нее вон какие белые, а у меня рыжеватые. Он и не понял, что девушки на картине в париках, поэтому в скором времени отстал.
На одной из перемен я повела Шарли в башню, чтобы мы смогли собственными глазами увидеть ту картину. Мы поднялись по каменной лестнице и оказались в небольшой комнатке с вытянутыми узкими окнами, которые были наглухо закрыты. На стенах сохранилось огромное количество картин и фресок; мы смогли их рассмотреть, включив фонарики на телефонах. Эту башню используют под склад, поэтому пол заставлен коробками с хламом. На стенах висело с десяток разных картин, которые, возможно, не вписались в интерьер лицея или были оставлены тут пылиться по каким-то другим причинам. Неизвестны годы создания этих невероятных произведений, но они не выглядели сильно испорченными от времени, хотя, возможно, их просто отреставрировали.
Кое-как отыскав нужное полотно, я стала рассматривать так называемую себя и сидящую рядом девушку. Лица других людей были прорисованы плохо, потому что внимание композиции сосредотачивалось только на дамах. На «мне» красовалось пышное платье персикового цвета, подол и рукава которого были расшиты золотыми узорами. Высокую прическу украшали перья, а юбку платья усыпали многочисленные пёстрые цветы.
Другая девушка была наряжена в желтое платье с большим количеством оборок. Лица не было видно, так как она сидела вполоборота. Мы о чем-то мило беседовали, причём художник очень постарался передать мою заинтересованность этим разговором. Что же в будущем меня ждет? Неужели я буду вот так спокойно сидеть в шикарном платье и позировать художнику? Значит, вскоре я должна буду отправиться во времена, когда в моде были огромные белые парики? Как мне подготовиться к такому путешествию? Хотя бы морально… Представить не могу, что еще случится! От неизвестности по коже пробежались холодные мурашки страха.
– Посвети, чтобы я сфотографировала, – попросила я.
Шарлин помогла сделать множество снимков картины со всех сторон, после чего я немного успокоилась. Теперь у меня есть информация, чтобы подготовиться к этому путешествию. Надо будет ее как следует изучить.
***
После занятий я отправилась домой, терзаемая волнением. У меня появилась фобия того, что я вот-вот исчезну и окажусь в двадцать третьем году, чтобы сбить с ног мужчину с ящиком цветов. Прохожие будут кидать на меня косые взгляды, и мне придётся желать лишь одного – провалиться сквозь землю.
К счастью, до дома я дошла без происшествий, поэтому, тяжело выдохнув и кинув школьную сумку на пол, решила расслабиться в своей комнате. Через полчаса обещала прийти Шарлин и занести платье своей мамы, а пока у меня появилась возможность немного отдохнуть.
Взяв с ажурного прикроватного столика увесистую книгу, я расположилась на кровати и посадила рядом Паскаля. Он прижался ко мне и сладко заснул, а я постаралась углубиться в чтение, чтобы отключиться от внешнего мира.
Буквы прыгали, а строчки переплетались между собой, словно змеи. Мои мысли покрыло белое полотно, на котором пестрыми цветами возникали дамы в роскошных пышных платьях. Я прикрыла глаза и решила унестись по течению своего воображения, которое стало рисовать меня в персиковом одеянии, бегущую по зеленому лугу. Огромный парик на голове мне даже не мешал. Вслед несся мужчина в черном полосатом жилете. В его руках был ящик цветов, который он тут же подкинул, и стебли разлетелись, словно огромные бабочки. Бутоны приземлились на траву и усыпали зеленый холст всеми цветами радуги. Мы бежали по лугу и счастливо смеялись. Нам было хорошо в этом месте. И как бы нелепо это ни выглядело со стороны – мужчина в одежде из 1920-х и девушка в платье эпохи рококо – нам было все равно. Для счастья и время не будет преградой.
Мою волшебную и легкую дрему прервала неожиданная боль в грудной клетке. Неужели это происходит во второй раз за день? Я соскочила с кровати, откинув книгу и кролика, которые лежали на моих коленях, и почувствовала, как исчезаю. Сон развеяло моментально. На этот раз я заметила, что во время перелёта абсолютно не дышу. Но длится это не более пяти секунд – за это время мир вокруг меня успевает кардинально поменяться.
Вместо привычных обоев с цветочками и кроличьей клетки появились однотонные бежевые стены с золотым отливом. Их украшала лепнина и вьющиеся по верху розетки в виде лилий. На такие стены и картины не нужны – они сами как произведение искусства. В центре комнаты лежал ковер красно-золотого цвета, на котором стоял белый ажурный столик с креслами, обтянутыми белоснежным шелком. Окно было завешено шторами с рисунками попугайчиков и райских птичек.
Я развернулась и увидела в углу, где должен быть шкаф-купе, огромную алую кровать, вышедшею словно из сказки о принцессе. У нее был навес, который поддерживали две золотые колонны, и балдахин с кисточками. И почему у меня такой нет? Наверняка там удобно спать! Как же я завидую той, кто тут живет…
Судя по пышности интерьера, комната оформлена в стиле рококо, а значит, я попала примерно в восемнадцатый век. Девушки на картине ведь были из этой эпохи? Я даже не успела поискать информацию! Собиралась заняться этим вечером. Путешествия во времени надо мной явно издеваются. Но что теперь поделать… Только изучать, как тут все устроено.
Удивительно, но привычный для меня особняк стал совсем чужим. И хоть размеры комнаты были такими же, она казалась в два раза больше. А еще все выглядело чистым и новым. В моем времени полы и потолки источают запах сырой древесины, потому что дом никто не ремонтировал несколько десятков лет, а здесь пахло иначе – я бы сказала, дом вдыхал и выдыхал жизнь, наполняя ею всех своих обитателей. Я не могла этого не ощутить. От этого нового и невероятного чувства стали подкашиваться ноги, а пестрота и красочность окружения так впечатляли, что голова шла кругом.
На подкошенных ногах я двинулась к двери. Возникло ощущение, будто я ступаю по облакам – до того чувствовала себя легкой и невесомой. Этот интерьер словно поглощал меня и делал совсем неприметной.
Я с трудом раскрыла рельефную бело-золотую дверь и оказалась в коридоре. Было темно, но я могла бы идти по нему и с завязанными глазами, потому что выросла в этих стенах. Я не смогла разглядеть интерьер коридора в этом времени, но зато, спустившись с лестницы, увидела зал, который поражал габаритами и пестротой. Тут не было перегородок, как в нашем времени. Это сейчас зал разделен на несколько комнат, но здесь… Я словно оказалась в музее, куда мы ходили в коллеже[1], но там все было иначе и по сравнению с представшей картиной казалось искусственным.
С потолка свисали две невероятных размеров хрустальные люстры, которые сразу же бросились мне в глаза. Капельки хрусталя, которыми декорировали эти светила, походили на прозрачные капли дождя, застывшие на века. На люстрах горели свечи и, казалось странным, что две противоположности – лед и пламя – соединились в одном предмете. Никогда вживую не видела подобный способ освещения!
Помещение, стены которого были словно вылеплены из мрамора опытным скульптором, поглотило меня полностью и заставило почувствовать себя маленькой и ничтожной частичкой. Я подняла голову и увидела невероятных размеров фреску во весь потолок. Благодаря этому произведению искусства, созданному в нежно-голубых тонах, я словно глядела в небеса. Зал казался бесконечным, потому что потолок был своеобразным окном в прекрасный мир, недоступный для обычных людей.
Я могла бы ещё долго любоваться, но навстречу вышел мужчина в шелковом золотом камзоле, отделанном белыми кружевами, кюлотах и нежно-голубых чулках. Увидев меня, он на мгновение застыл, а после вдруг резко сорвался с места и помчался в мою сторону. Меня охватила паника. Общение с людьми восемнадцатого века гораздо труднее, чем с людьми двадцатого. Нас разделяет целых три века!
Черные волосы мужчины были аккуратно уложены, а кожа сильно напудрена, что я заметила даже издалека. Я не знала, куда себя деть и что делать, от страха сознание меня чуть не покинуло.
Когда человек подошёл ближе, свечи отбросили желтоватый свет на его лицо. Мои ноги тут же подкосились, а тело охватила дрожь, потому что лицо мужчины было невероятно знакомым.
Он до невозможности походил на моего отца.
[1] Средняя школа во Франции