А наш Париж ещё объят весною… Цветёт японская вишня, её называют, кажется, сакура. Снег из розовых лепестков ложится на тротуары, по которым спешат прохожие. Кто-то на мгновение замирает, вглядываясь в розовые облака под ногами, кто-то задирает головы кверху через усыпанные цветами ветви, разглядывая голубые небеса, а другие бездумно проходят мимо всего, даже не заметив волшебной силы красоты природы.
Привычный темп жизни возвратился на круги своя. Учёба, занятия, службы, работа по вечерам для журнала.
Церковь здесь никогда не бывает пустой. Всегда найдутся туристы, жаждущие посмотреть на необычный для них православный храм, прихожане-эмигранты из бывших стран Советского Союза, французы, нет-нет, да и заглянут поинтересоваться православной верой. Двери храма для всех открыты. Наставник верит, что скоро все католики перейдут в православие, потому что люди хотят традиционных обрядов, а не модерновых богослужений. Идея единения церквей мне близка, но она скорее не в переходе, а в слиянии христианства. Конечно, уровень всеобщего сознания для этого ещё слишком мал. Современный мир всё больше разобщает людей, чем подвигает к созиданию.
Величайшей победой уже будет то, если верхи пойдут на сближение! Но власть имущим всегда тяжелее сделать шаг друг другу навстречу, как ни прискорбно это звучит. Скорее низы перемешаются между собою в однородную массу, чем верхушка по-братски обнимется. А до тех пор Христа и дальше будут распинать два раза в год, и дважды ждать Его рождения… Уж хотя бы о праздниках могли бы договориться?! Но у каждого своя правда и истина.
Много ран на теле Христовом, но последователи Сына Божьего всё пытаются ещё больше порвать Его тело-церковь на более мелкие кусочки, каждому хочется отобрать своё и властвовать. Оттого и расколы, а не целостность ставят своей задачей.
Опомнитесь, люди! Господь – один, а мы все Его дети. Что же постоянно мучаем и терзаем Спасителя, вместо того, чтобы объединиться и стать сильнее, исцелить нанесённые Ему раны?!
Какую руку любить сильнее – левую или правую? Они обе нужны, обе важны, обе принадлежат Богу. Так что же мы вечно делим?
Епископа мои ответы удивляли. Он замолкал, а потом, подумав, часто повторял:
«Ты необычен, сын мой… Но что-то в этом есть».
Единственное, о чём я вынужден всегда умалчивать – это о многоразовости жизни. Никто не переубедил меня в том, что я знаю, а доказать что-либо невозможно, по крайней мере, сейчас. Меня бы просто объявили еретиком и мои любимые католики, и православные. Это я понял ещё в семинарии, непримиримость этого вопроса даже не обсуждается. Любой, кто мог заикнуться об этом, вылетел бы сразу как профнепригодный, поэтому я даже не пытался раскрывать рот на эту тему. Когда-нибудь все всё поймут, и то, что сейчас за гранью фантастики, станет естественным и самим собой разумеющимся. Тогда многие найдут ответы на свои неразрешимые вопросы и увидят смысл бытия. Ну а пока, кто ищет – тот находит. Благословен Господь!
Когда-то я спросил Гусара: «Как же я смогу быть священником, имея такие знания, которые противоречат постулатам?»
«Будешь! И станешь лучшим, добрым и милосердным, потому что, зная правду, не обязательно о ней кричать налево и направо. Исполняй свою миссию кротко, смиренно и терпеливо, как предписано Церковью. Главное, чтобы твоё сердце знало истину, ведь лишь тогда появляется смысл, и всё в мире обретает гармонию. Помни, что служишь Богу, а не кардиналам и епископам. Твоё сердце умеет слышать то, что не дано другим. Бережно храни и умножай свои знания, они от тебя никуда не денутся. А то, чему будут тебя обучать, принимай как одну из теорий, правильная она или нет, рассудит время и Сам Господь. Промолчи, когда надо, – это дороже множества слов. Люди сами всё поймут и во всём разберутся.»
Зачем я пишу об этом сейчас? Потому что это – моя исповедь. А в ней от Бога ничего не скроешь. Бог мне судья, и если я не прав, отвечу за это.
«Смотри, Господь, я такой, какой есть, и я весь Твой. Делай со мною всё, что пожелаешь, ибо Ты один ведаешь, что есть благо для душ наших. Уповаю на Твоё Милосердие и всецело доверяюсь тебе!..»
Весна срывает с людей маски, улыбки на лицах вспыхивают чаще, как лампочки, и становится всем светлей. Вот ребёнок, сидя в коляске, дарит радость свою всем встречным, и они отзываются и несут её дальше, становясь на капельку добрее. Воздух пропитан любовью, птицы поют, ласковое солнышко греет; первые сочно-салатовые листочки пробиваются на ветвях, трава на газонах зеленеет. Так не хочется спускаться из этого рая под землю, но приходится. И звуки музыки в переходах теперь напоминают о Владимире, болью отзываясь в сердце.