Мелькает воспоминание.
Вспышки света в темноте.
Я вспоминаю намеренно. Я вспоминаю, потому что у меня четкие намерения.
Джули Висновски была из тех школьниц, которые плачут, когда получают плохую оценку. Алгебра, биология, английский. Без разницы, на каком уроке. Ей редко ставили плохие оценки, но когда это происходило – узнавали все. Однажды на истории она расплакалась так, что мистер Ломмел дал ей дополнительное задание, чтоб подтянуть оценку на балл. Порой я была абсолютно уверена, что она притворяется. Порой я была уверена, что, если бы она притворялась, я бы сильнее ее уважала. Тогда хоть была бы причина: какая-то стратегия выживания, а не нервный срыв от невозможности признать поражение.
Джули была одной из нас. Лицом в потоке, но, может, заметнее остальных, потому что она вечно была у нас старостой.
В седьмом классе мы с ней и несколькими восьмиклассниками ходили на алгебру продвинутого уровня. Математика у Джули получалась лучше, чем у меня, но разницы не было никакой: ни у кого из нас особо не получалось, и за проверочные у Джули обычно стояла жирная B с минусом[4]. Мне больше C и не нужно было, а ее каждая B до конца дня отправляла в нокаут.
Когда нам раздали промежуточные контрольные[5], Джули еще не успела и взять свою, а Раф Джонсон уже подбил весь класс обернуться и пялиться на нее. Она и не заметила, пока не заглянула в листок и не стало слишком поздно – слезы потекли рекой. Подняв глаза, она поняла, что все смотрят на нее и улыбаются: они получили, что хотели. Затем она посмотрела на меня, сидевшую рядом, как будто я могла положить этому конец, или повысить ей оценку, или остановить ее слезы.
Но я никогда не могла ничего сделать. Да и зачем оно мне? Что-то сделать – значит превратиться в мишень.
Тогда у меня тоже отлично получалось прятаться.