Хильда
Мне не верилось, что всё происходящее – реально. Не хотелось в это верить. Меня потряхивало и очень хотелось просто проснуться, выдохнуть, осознавая, что это всё – дурной сон. Но – нет. Реальность оказалась страшнее самого жуткого моего кошмара.
Дядю кто-то застрелил прямо в его кабинете. Не знала, что у него могли быть какие-то недоброжелатели. Что-то искали в его столе, возможно, даже нашли. Тонкий экран его компьютера был разбит чем-то тяжёлым, как и блок к нему. Удивительно, что не забрали пистолет в кобуре. Конечно, убивший его ублюдок и так был вооружён, но всё ж. Пистолет забрала я.
Не помню, как добралась до дома родителей, всё как тумане. Дома не было. Уютное двухэтажное здание явно горело – на белых стенах остались лишь чёрные следы пожарища и впалые «глазницы» окон. Мне тогда вспомнились слова Сигизмунда, стучащие словно набат в висках. В тот день у родителей был выходной… Я не стала заходить внутрь дома. Они спаслись. Верить… проще.
Слёзы вновь застили мне глаза, хотя я и старалась их скрыть. Жизнь научила меня, что мужчины не любят слёз. Если их показывать, тебя не будут ценить и заменят на ту, что всегда улыбается. Я давно усвоила этот жизненный урок. Не знаю, с чего я решила, что вернуться к Сигизмунду будет лучшей идеей. Одной быть невыносимо… невыносимо переживать это всё одной.
Почему он? Не Вахид, не запропастившийся Герберт, не кто-то ещё знакомый… А этот страшный огромный мужлан, угрожавший мне и удерживавший меня в заложниках? Не знаю. Не могу объяснить. Он как будто бы во всём случившемся кошмаре казался мне единственно настоящим. Живым. Не сошедшим с ума. А главное – меня не покидало ощущение, что он точно знает, что со всем этим делать. И это ощущение крепло с каждым мгновением рядом с этим странным шпионом.
Признаться, я ожидала, что он будет злиться на меня. Даже рукоприкладство не исключала. Всё, что угодно, но только не то, что он меня… Пожалеет? Утешит? И мазью намазал, аккуратно так, словно маленькую девочку. Обычно я такое отношение к себе не терплю и не прощаю. Но, в этот момент это стало как раз тем, чего так сильно не хватало, чего очень хотелось.
– Ты простишь меня? – на всякий случай спросила я, когда мы вышли на площадку аэродрома и направились к выходу с него.
– Только один раз, – прогудел мой спутник, одарив меня укоризненным взглядом. Не переспросил, за что. Догадливый. Это мне нравится.
– А в следующий раз… накажешь? – я попыталась улыбнуться.
– Хильда! Прекращай из меня чудовище делать, – фыркнул Сигизмунд. Проследив за моим кокетливым взглядом, видимо, осознал контекст сказанного мной, и его взгляд стал ещё более укоризненным.
– Держи, там такое творится… Пригодится, – я протянула ему пистолет моего дяди. Я проверяла, он был полностью заряжен – Гренц не успел им воспользоваться. Бедный мой дядюшка…
– Оставь, ты всё равно, наверняка, пользуешься им лучше, чем я, – ответил Сигизмунд.
– У меня есть, – я показала ему свой пистолет в подтверждение, и он изумлённо выпучил на меня глаза. – Забрала у тебя, когда ты отключился, – я смутилась. Зря напомнила, вдруг всё-таки вспылит?
– А этот откуда? – мужчина недоверчиво забрал у меня оружие и сунул себе в карман.
– Дядин, – грустно ответила я. – Ему больше не пригодится.
Сигизмунд кивнул и больше ничего спрашивать не стал. Я поджала губы и отвернулась. Видимо, я не в его вкусе. Хотя со мной раньше такого не случалось. Что ж, даже интересно. Но – почему-то очень обидно. Аж свербит.
Мы прошли через пропускной пункт, где стоял замерший сломанный андроид. Похоже, мой новый друг знал о последствиях вспышки всё, так как его это ничуть не удивило. Он только скользнул взглядом по «умершему» охраннику и последовал со мной дальше.
На всякий случай, я достала пистолет и сняла его с предохранителя. В прошлую мою вылазку это буквально спасло мне жизнь – на меня пытался напасть какой-то полоумный, но ствол в руках быстро его образумил. Хорошо, что стрелять не пришлось – это привлекло бы лишнее внимание. Нутро мне подсказывает, что пули теперь будут на вес золота. Или даже дороже.
Мир сошёл с ума. Не знаю, сразу ли, или люди спятили за три-четыре дня. Никакие средства связи не работали. Транспортный коллапс привёл к крупным авариям. Управляемые программами, все транспортные средства мигом вышли из строя. Их пассажиры либо погибли на месте, либо умерли в мучениях, не в силах выбраться из металлической западни. Я старалась не смотреть в сторону груд металла, которые были когда-то автомобилями. Не хотела видеть среди них кого-то, кто совсем недавно был живым.
На глаза вновь стали наворачиваться слёзы, и я резким движением стёрла их из уголков глаз. Не хватало ещё, чтобы Сигизмунд решил, что я – слабая плакса. Такая ему точно будет ни к чему.
Если бы он не появился в моей жизни, я всё-таки всё равно не погибла в аварии. Скорее всего. Не знаю, почему мне так нравились устаревшие автомобили, где программы управления можно было отключить и управлять самой. Нравилось вот это вот – самой. Держать свою судьбу в своих руках.
В этой части города в основном высились многоэтажки. Я опасливо крутила головой по сторонам – попасть в неприятность очень не хотелось. Даже машины скорой помощи управлялись не людьми, а программами, а это значило что? Никто не придёт на помощь в экстренной ситуации. Нахождение под боком моего нового друга подкупало, конечно, своим ощущением защищённости, но от шальной пули никто не застрахован. Стоило быть внимательной и осторожной.
Некоторые башни дымились в разных местах, где-то слышались чьи-то выкрики. То тут, то там, на улицах можно было наткнуться на валяющиеся «тела» андроидов. Те, что были максимально визуально приближены к людям, пугали не на шутку. К тому же, пару раз мы натыкались на трупы именно людей, что приводило меня в ужас.
Интересно, если будет вражеская атака, включится ли сирена? В этот город редко, когда что-то долетало, но – бывало. Насколько я знаю, всё, связанное с военными действиями, управлялось людьми. С другой стороны… Если все механизмы разом вышли из строя, с прицеливанием, наверное, тоже были проблемы. Надеюсь, это как-то так работает. Вот тебе и военное образование. Купленное. Сидела на парах мальчиков красивых рассматривала…
Штабная. Сейчас это прозвище больше не казалось мне обидным. Меня берегли от всего такого, жаль, что понимаю я это только сейчас. Я покосилась на Сигизмунда. Хах, а может, и не жаль. Пойми я это раньше, не ввязалась бы в миссию с самолётом, не встретила его и вполне могла оказаться среди этих мёртвых тел.
Грустно. Ведь раньше я насмехалась над теми, кто говорил, что судьба даёт нам всё именно тогда, когда приходит «то самое» время. Хотя, я всё равно считаю – если что-то хочется – надо это брать. Здесь и сейчас. Я вновь украдкой покосилась на Сигизмунда, а он свёл брови – видимо, пытался понять, чего я так на него пялюсь. И правда, надо бы прекращать, а то – как школьница, а не взрослая самодостаточная женщина.
И вот почему вдруг не понравилась? Или накручиваю себя?
За своими раздумьями я не заметила, как из подворотни на меня выскочил какой-то идиот с безумным взглядом. Он хотел было кинуться на меня с ножом, совершенно игнорируя зажатый в руках пистолет, но замер, словно налетев на какую-то невидимую стену. Его взгляд остановился где-то у меня над головой, а затем он сорвался с места, улепётывая в противоположном направлении.
Я обернулась. Сигизмунд провожал хулигана холодным тяжёлым взглядом, которым того можно было бы пригвоздить к стене напротив. Заметив, что я на него смотрю, мужчина постарался мне улыбнуться, хотя улыбка напоминала скорее оскал. Вот тебе и пистолет в руке. А самое действенное оружие сейчас просто стоит рядом со мной и пытается улыбаться. Да так, что будь я на месте хулигана, бежала бы впереди него.
– Идём, – пробурчал Сигизмунд, – только сама не вздумай меня бояться. Это нормально. Биологически. Когда человек попадает в стрессовую ситуацию, его инстинкты обостряются. Бояться более крупного и сильного зверя в такой ситуации – естественно.
– Если бы я тебя боялась, не пришла бы тогда обратно, – заметила я. – А вот с тобой я ничего не боюсь.
– Хорошо, – он потянул меня за рукав в сторону супермаркета с разбитыми стёклами. – Надо набрать припасов. В скором времени они закончатся. А нам ещё и в дороге пригодятся.
Я кивнула, и мы вошли внутрь. Пока что из прихваченного с собой у нас была только аптечка, которую мой спутник забрал у меня, как только мы вышли на поле аэродрома. Сейчас он вновь протянул её мне, а как только я приняла миниатюрный чемоданчик, склонился над трупом какого-то парня.
Бесцеремонно схватившись за надетый на того рюкзак, Сигизмунд вытряхнул из лямок обмякшее и уже начавшее разлагаться тело. Закинул рюкзак себе на плечо и пошёл было вглубь магазина, но натолкнулся взглядом на моё перекошенное от омерзения лицо. Восприняв мою реакцию по-своему, он безучастно произнёс:
– Хильда, бояться надо живых. Мёртвые тебе дуло к виску не приставят. Пошли.
– «Я работал на заводе, механиком,» ага, конечно-конечно, – передразнила его я, но спорить не стала. – Ещё бы сказал, что дворником был, вместо андроида… Фантазёр.
Сигизмунд усмехнулся и закатил глаза. Врун. Ничего, я узнаю правду. Принципиально. Просто потому, что не люблю, когда мне лгут. Даже если ему по шпионской профессии это положено. Я же открылась, даже имя своё назвала настоящее. А он всё темнит. Я не осуждаю, просто… обидно, как-то. Раз уж решили быть союзниками, мог бы хоть что-то правдивое о себе сказать.
Магазин грабили уже четвёртый день. Мародёрство процветало всюду, но тут, очевидно, в первую очередь. То, что в супермаркете ещё хотя бы что-то осталось, было лишь следствием человеческой неприспособленности к автономной жизни без андроидов.
Уверена, большая часть населения даже и не задумывалась о существовании подобных магазинов, потому что их обычно посещали только андроиды-помощники. Люди пользовались услугами андроидов-доставщиков, если что-то захотелось здесь и сейчас, но в магазины не ходили практически никогда.
Расстегнув замок-молнию на рюкзаке, Сигизмунд принялся собирать в него съестное по какой-то только ему понятной логике. Я не стала мешать или влезать советами. Вместо этого, собрала немного еды и всяких полезных гигиенических средств в найденную меж рядов стеллажей объёмную сумку.
Когда свободного места в сумке уже не осталось, мы столкнулись возле касс. Сигизмунд одарил меня одобрительным взглядом и протянул руку, намереваясь забрать у меня собранный увесистый баул, но я не отдала:
– Сама донесу. У тебя рюкзак есть.
– Есть. Рюкзак и девчонка, которая сейчас пополам сломается под весом своего тюка, – небрежным движением он забрал у меня сумку и пошёл мимо погасших электронных касс. Обернувшись, мужчина добавил аргументов к своему решению: – Дойти надо как можно быстрее. А ты под таким весом еле плелась бы. Пошли. Потом героиню из себя построишь. Мне тяжело, между прочим.
Моё негодование он слушать не стал, направившись к выходу. Пришлось замолчать и пойти следом. Надеюсь, он и так почувствует весь мой гнев. Я и сама бы справилась! Я всё сама могу! И не надо мне показывать, что некто огромный физически сильнее меня! Я… я… чёрт побери, и сама это прекрасно знаю и вижу. Нахмурившись, я поджала губы и поутихла.
На пути к вокзалу Сигизмунду опять попался ищущий наживы мародёр, тут же отшатнувшийся при виде громилы. Я поспешила поравняться со своим спутником, чтобы у хулигана не возникло желания нападать на меня. Сигизмунду же тяжело, а если ему придётся за меня вступаться – это и время тратить, и потом опять на себя взваливать всю эту ношу… Накладно.
Поразительно, сколько в людях живёт злобы, жестокости и ненависти. И как они скрывают это, живя в обществе? И как оно вылезает наружу в таких вот ситуациях, как сейчас… Мне бы в голову никогда не пришло браться за нож или пистолет и идти бить соседа, или даже какого-то своего врага. Этот мир сошёл с ума. Или я?
– Нам сюда, – окликнула я Сигизмунда и показала свободной рукой в сторону вокзала. Мужчина кивнул и направился в сторону входа.
Что он там надеется найти? Он умеет водить поезд? Программный автопилот точно пострадал, как и все механизмы. Я уже не говорю о том, что поезда в такой ситуации определённо не ходят, даже под управлением людей. Но, Сигизмунд умный, уверена, он и без меня это прекрасно понимал, ещё когда продумывал свой грандиозный план. Оставалось только полагаться на него, и это перекладывание ответственности мне определённо нравилось.
Огромный зал ожиданий был совершенно пуст. Оно и не удивительно, кто ещё додумается сюда прийти сейчас?
Сигизмунд остановился у входа и обернулся ко мне, спрашивая:
– Поезда знаешь где? А лучше, если какие-то экспонатные есть, более старых моделей.
– С той стороны депо, – я указала направление, – мы как-то ловили одного вандала, и он туда рванул во всю прыть. Долго потом вылавливали среди поездов.
Он одобрительно кивнул и пошёл в указанную мной сторону. В депо было довольно светло из-за стеклянного потолка и пробивающегося через него света. Вообще, мне нравилось здание вокзала – по последней моде оно было очень просторным и светлым, полностью остеклённым со всех сторон.
Сигизмунд подошёл к дальней стене и подозвал меня жестом. Он поставил сумку на пол и скинул рядом с ней тяжело брякнувший об камень рюкзак. Взял меня за плечи и прислонил спиной к стене, велев:
– Постой тут, охраняй припасы. Мне надо здесь осмотреться. Вернусь, если отыщу нужное.
– А если не отыщешь – не вернёшься? – умилилась я зачем-то.
– А если не отыщу, то – да, не вернусь. Стыдно будет от своей бесполезности.
И ушёл. С каменным лицом. Вот и понимай, где он шутит, а где говорит серьёзно. Впрочем, если не бросил меня где-то по дороге, значит, видел во мне какую-то выгоду для себя. Надеюсь. Очень не хотел допускать мысль, что верзила-добряк меня просто пожалел. Ненавижу жалость, тем более – к себе.
Сигизмунда не было довольно долго. Или мне так показалось из-за томительного ожидания. Я увидела его у самой дальней от меня стены, за которой был вход в депо. Он мерил бетонный пол широкими уверенными шагами, спеша в мою сторону.
– Нашёл, – широко улыбаясь, сообщил мне мужчина и закинул рюкзак себе на плечи, – не думал, что эта модель вообще ещё существует где-то. А тут в тупике стоит, представляешь? Ты приносишь удачу, Хильда, – усмехнулся. А я-то тут при чём? Хотя, оно и к лучшему. Пусть так и думает. Плетясь за ним, я всё-таки рискнула спросить:
– Ты умеешь водить поезда? Тебя этому специально учили?
– Не специально, – охотно ответил он, пыхтя под тяжестью своего груза. Я не сдержалась и взяла сумку за одну ручку, помогая. В героя тоже потом поиграет, если не надорвётся. – С детства хотел быть машинистом. Эту профессию долго не механизировали, и я питал иллюзии, что так будет всегда. А когда дело подошло к обучению в колледже, меня ждало разочарование. Всех машинистов заменили на программы… А накопленные знания-то остались. У вас тут парк не сильно отличается от нашего. Никогда не знаешь, что и где тебе пригодятся. Пришли.
Сигизмунд поставил сумку на бетонный пол возле огромного вагона поезда. Одного. Точнее… Как там это называется? Локомотив? Логично. Зачем нам длинные, с вереницей вагонов? Почему-то для меня слово «поезд» ассоциировалось именно с таким вот, длинным и с вагонами. А тут один. Оно и к лучшему.
Выдохнув, мужчина подхватил сумку и понёс её внутрь махины, а я замешкалась позади. Я никогда в жизни не покидала родного города и меня поглотило странное чувство. Щемящее.
Если я поднимусь за ним, то никогда больше не вернусь. Почему-то я знаю это наверняка. Никогда не увижу родителей… Я и так их никогда не увижу. Дыхание перехватило и по щекам вновь покатились слёзы, а в глазах начало темнеть. Уши словно заложило ватой, и я рухнула в спасительную темноту.