Сигизмунд
Растерев замерзающие руки, я сунул их в карманы и побрёл по улице в сторону дома. Надеюсь, что сегодня он цел и невредим. После тяжёлого рабочего дня на заводе не очень-то хочется увидеть, что ночевать уже негде. И такое бывало.
В странном мире живём. Вроде бы и цифровизация, и роботизация, и нейросетивизация, и ещё какие-то там «зации»… Машины и искусственный интеллект заменили людей почти во всём – что, кстати, удобно, если людской ресурс довольно беден и частенько сокращается. Почти. Ключевое слово. Не могут треклятые машинки думать и развиваться сами. Только если учить тому, что уже знает человек.
Оно и к лучшему. Иначе не было бы у меня работы. Без неё, как я буду выплачивать бесконечные кредиты? Все мы живём в долг, а как иначе? Яма долговая – похуже библейского ада, вот откуда уже и не вернёшься, достигнув дна.
Иначе… Сами люди во всём виноваты. Не смогли договорится, и вот… Мы, потомки, расхлёбываем последствия амбиций предков. Это же как нужно друг друга ненавидеть, чтобы ракеты создать, способные шар земной обогнуть? Ещё и планета наша теперь от этого больна – я в кино видел.
Раньше предполагали, что от массовой атаки ядерная зима наступит. Дудки. Амплитуда температур, может, и увеличилась – зимой стало холоднее, но и летом – жарче. А всё потому, что атмосфера пострадала. Дыры там какие-то… Опять же, в кино видел, хотя там не показывали – рассказывали только. Рассказать, конечно, и я могу, особенно после встреч в выходной с огненной водой.
Интуитивно покосился на небо. Свинцово-серое, как и большую часть года. Никаких дыр не видать. Да и дело ли до них, когда с неба может кое-что и опаснее прилететь.
А ещё вспышки бывают, такие, что всё – пишите письма. До войны, говорят, они были не так опасны, а сейчас… Вот я солнца почти не вижу, а оно есть, и вполне способно нас всех здесь поубивать. Как повезёт, каким боком наш шарик к нему повернётся, тот и будет отдуваться…
Про то, что с другой стороны нашей многострадальной планеты, в кино не говорят. Только слухи ходят. Мол, на другой стороне лучше. Там боги среди людей живут, города под защитным заслоном, тишь да благодать, никакой войны… Но это совсем далеко, за теми, кто нас каждодневно засыпает треклятыми баллистическими ракетами неимоверной дальности.
Вот ведь не уймутся же никак. Ресурсов не хватает, в большой войне пол мира полегло, если не больше, а им всё мало. Всё производят, направляют, обстреливают… чтобы что? Они же чуть полезнее в этом плане, чем фейерверк… Купол противовоздушной обороны почти всегда справляется со всеми атаками. И тут это «почти»…
Пару лет назад крышу моего дома пробило осколком. Да-да, именно осколком. В три метра величиной. Никто не пострадал, но осадочек, как говорится, остался. Угораздило же купить квартиру на верхнем этаже. Юн был, глуп и зелен. Не задумался, чего это она настолько дешевле остальных стоит.
А где-то, за горизонтом, об этом даже не задумываются… Я машинально поднял взгляд. Он уткнулся в однотонную серую стену, перетекающую в асфальт. Никакого горизонта не увидишь тут. Выхода нет, как у мухи в банке.
И тротуаров нет. Говорят, раньше были такие дорожки, чтобы люди могли не по проезжей части ходить. Но – исчезли, за ненадобностью – всё равно каждый миллиметр свободного пространства занят припаркованным транспортом всех мастей. Тротуары тоже им занимали, вот их и перестали отделять – бестолку. Ввели бы штрафы – проблема бы ушла, но как же… У тех, кто мог бы их ввести, транспорт есть, они о проблемах пешеходов даже не задумываются. Ибо, что? Не пешеходят.
Да ну вот опять… Я грязно выругался себе под нос и бесцеремонно запрыгнул на капот припаркованной машины, прошёлся по нему и спрыгнул у своего подъезда. Поделом. Хорошо хоть, дверь в подъезд вовнутрь открывается.
Свет в тёмном подъезде включается внизу. Тёмном – в любое время суток, потому что окон в нём нет. Лестничные марши – самое защищённое место в любом здании, вроде как, из какого-то специального бетона их делают. Это я не сведущ. Я – инженер другого направления. Занятно слышать, когда чего-то такого не знаешь, потому что профиль не твой, а на тебя смотрят и говорят: «Ты не знаешь?! Как?! Ты же – инженер!» Ну да, ну да. За компьютерами тоже инженеры сидят.
Ну вот, задумался и не успел. Свет погас по таймеру. Экономия. Придётся последний пролёт подниматься на ощупь. На каждом этаже есть включатель, но я-то между. Кстати, слышал забавный факт, что в стране богов не включатели, как у нас, а выключатели. Это, наверное, потому что каждый нормальный человек хочет выключить и не работать, а не наоборот.
Включил свет у двери, спасибо, что он тут есть. Ну вот, кто-то опять ковырялся в замке. Наивный. Я хмыкнул и зашёл в квартиру. Тащить из моей конуры было нечего. Бетонная однокомнатная коробка, в которой из ценного разве что холодильник, но кто его в здравом уме потащит? Видимо, обескураженный вор подумал также и ушёл ни с чем.
О, даже на старый чайник не покусился. Скинув ботинки, я поплёлся в угол, где располагалась кухня, и щёлкнул включателем. Работай, дружище, моему нутру нужен спасительный кипяток. Ещё восемь месяцев промозглой пакости на улице. Только ты меня и спасаешь.
На всякий случай я ещё раз огляделся, пока закипал чайник. Стол и единственный сиротливый стул около него, незастеленная железная кушетка, ворох чистой одежды в одном углу, грязной – в другом. Вроде ничего не изменилось. Мне как-то говорили, что моему обиталищу закостенелого бобыля не хватает женщины. Как же…
За более чем три десятка лет своей жизни, я кое-что понял, ребята. Женщины постоянно что-то хотят. Детей, семью, цветов, ухаживаний, времени… и так до бесконечности. А я вот ничего не хочу. По крайней мере, точно не здесь. Да и дело ли, своих потомков обрекать на жизнь в этом замшелом городишке? Я же не чудовище.
Такое часто в голове крутится, особенно, когда наливаю себе чай. Это потому, что думать себе позволяю. На работе-то не задумаешься, там другие задачи совсем.
Я посмотрел в закрытое железными ставнями единственное в квартире окно. Стекло в нём слегка завибрировало, и я выругался, ставя кружку с только что налитым чаем на столешницу. Словно в ответ на мои ругательства оголтело завыли сирены на улице.
Надев в прихожей специально для такого дела купленные боты без шнуровки, я выбежал на лестницу и помчался вниз. На зиму у меня на такой случай, спрятанные в специальной нише, хранились валенки, купленные за баснословные деньги у челноков. И ни разу не жалел. Иногда атаки затягиваются, и надо перебираться в центральное общественное бомбоубежище. Кто быстрее всех там оказывается, не отморозив ноги? Вот-вот. А говорят, нанотехнологии… Ну-ну.
Пока что атака только началась, так что с моими дражайшими соседями катимся по лестнице в защищённую комнату в подвале. Дражайшими настолько, что глаза б мои их не видели. Уверен, у них насчёт моей физиономии мнение аналогичное, но ничего не попишешь.
Забились в подвал. Сидим, ждём, локтями трёмся. Вжжжжиииууу… и ещё, и ещё… Бабах! Ура, значит одну сбили. Бабах! Вторая пошла, уже хорошо… Тишина. Сидим переглядываемся. Бабах!!! Ох, прямо над головой как будто. Лишь бы не в квартиру, вторую ипотеку я точно не потяну.
Сидим по стеночке, как выдрессированные обезьянки. Тишина. Выходить нельзя – сбить, может, всё сбили, но осколки бывают огромные, а пока они все на землю попадают… Ох, лишь бы не на крышу… Я понуро потёр переносицу. На кухне чай точно остынет. Печально. Придётся ещё один пакетик тратить, а он здесь не дешёвый. Бабах! Этот уже далеко где-то.
Придётся допивать холодный чай. И ни о чём не думать. А ведь там, за горизонтом, жизнь совсем другая. Может, врут. Но здесь уж лучше мечтой обмануться, чем безвылазно жить в дне сурка. Я вот всё живу, цепляюсь за свою нормальную, устроенную, комфортную жизнь.
Голос из транслятора разрешил нам возвращаться в свои халупы. Спасибо уж. Соседи, недовольно толкаясь, выползают наружу, а я сижу. Пусть рассосутся. Мне всё равно выше всех идти. Если, конечно, есть куда идти. И каждый день так.
Иногда я задумываюсь, что прилёт в мою хибарку был бы неплохим мотиватором к действиям. Поднял бы пятую точку и уехал отсюда на другой край света. Бы… Всегда это «бы» – самообман для внутреннего утешения. Если «это» случится – то «то» случится. Ага. Как же.
Опять дополз до своей норы, обрюзгший недовольный червяк. Ну вот, всё цело, даже стекло не вылетело. Буду сидеть дальше и ничего не менять. А то, поди, мечтаешь о лучшем, а там-то оно и хуже окажется. Я повалился на кушетку и завернулся в одеяло. Выхода нет оттуда, откуда сам не хочешь выходить…
Хильда
Сегодня я вновь проснулась за пять минут до будильника. Чудесно, когда организм привыкает к режиму. Вообще, любой режим – это чудесно, правильно, выверенно. Хаос порождает ещё больший хаос. Однажды общество дало слабину, подверглось хаосу – и последствия теперь можно лицезреть за моим окном. Если его открывать, конечно… А иногда – слышать.
Мой бывший кавалер, Герберт, часто рассказывал мне, мол, всё творящееся вокруг – заговоры и провокации, дабы держать нас всех в узде. Мол, перед лицом страха, опасности и общего врага мы будем более послушными и сплочёнными, так будет легче нами управлять. Чушь собачья. Недавно Герберт исчез. Может, сбежал к новой любовнице, но скорее – не с тем поделился своей паранойей. Надеюсь, его вылечат. При любом раскладе.
Взбодрившись чёрным кофе, я стала собираться на работу. Крашусь всегда по минимуму – так положено по уставу, в котором прописано всё до мелочей, вплоть до наличия украшений и возможной гаммы в макияже. В моём гардеробе всегда царит порядок – как и везде в моей жизни. Поэтому в голове и не возникает глупых мыслей, как у Герберта и подобных. Хаоса нет. Всё упорядоченно.
Со школьной скамьи люблю носить форму. Не приходится принаряжаться, каждый раз задумываться, что надеть. А выглядит как? Ммм, у её создателей точно есть вкус.
Поверх высоких чулок я натянула строгую чёрную юбку-«карандаш», последовательно застегнула каждую миниатюрную пуговицу на белоснежной рубашке. Поправила её накрахмаленный ворот, завязала чёрный галстук. Накинула на плечи длинный чёрный китель, застегнув его и подпоясавшись широким кожаным ремнём. Сунув ноги в высокие, по колено, ботинки, я в который раз засмотрелась на себя в зеркале. Умеют же делать что-то красивое, даже в такие нелёгкие времена.
Только вот причёска не соответствует. Я собрала свои пышные, пшеничного цвета, волосы в низкий пучок. Так-то лучше. Регламенты существуют, чтобы их исполнять. Как и все инструкции. Как принято говорить на службе – все они «написаны кровью». Раз кто-то умный решил, что мне по чину носить такую красоту, я-то уж точно ни за что противиться не стану.
Открыв дверь, я чуть было не совершила ужасную ошибку, но вовремя спохватилась и сняла с вешалки свою фуражку. Вот стыда-то было бы, забудь я её дома. Ругая себя, надела её и спустилась вниз по узкой лестнице. Хорошо, что в моём доме всего пара этажей – не люблю многоэтажки, не по статусу они мне.
Статус… Волшебное слово. Мне ещё с пелёнок внушали, что оно – самое важное, особенно в жизни женщины. Вот Герберт мне по статусу не подходил, и чего только нашла? А, былое. Неровен час, ещё и вместе с ним угодила бы куда попадать не стоит. Судьба миловала.
Усаживаясь в свою шикарную машину, идеально чистую и поблёскивающую алым боком на солнце, я задумалась вот о чём. Насколько на статус влияют грязные слухи? Особенно – правдивые? Я недовольно закусила губу, поворачивая ключ и заводя мотор.
Подружек у меня не осталось. Сразу после школы вектор сменился. Если там со мной пытались подружиться, чтобы побыть в тени моей популярности, то позже девушки в основном мне завидовали и не хотели меркнуть на моём фоне. Да и не очень-то нужны они мне… Разве что, вот за слухами следить. Так, я лишь раз слышала, как за спиной перешёптывались – мол, офицерскую форму носит, а сама – «штабная».
Ох, как меня тогда это задело! Я резко обернулась, а сплетниц и след простыл – бояться меня, разумеется. А в лицо такое говорить – и подавно. Но сплетен за спиной этот страх никак не отменяет. Внутри всё полыхало целую неделю. Да и сейчас я злобно оскалилась и вцепилась руками в руль так, что аж пальцы побелели.
Было бы не так обидно, будь это грязной ложью. Но, увы, сплетники были правы. Табельным оружием я владела так себе, ещё и никогда не использовала его в бою. Вот прям совсем никогда – стреляла только на стрельбищах, когда проходила подготовку. Да и подготовка эта, мягко скажем, была такой… Проплаченной. Как и то, какую должность я занимаю сейчас. Вот, признаю. Папенька денег не пожалел, да будет благословенна его память.
Штабная… Может, не стоит обижаться на такое клише? Откуда им-то знать? Кому – им? Да, чёрт побери, всем… Оттого и обидно. Бурча под нос проклятья, я натянула на руки чёрные кожаные перчатки и вышла из машины. Проходящие мимо рядовые отдали мне честь и вытянулись по стойке «смирно», немного гася пылающее внутри огнём задетое эго. А что? Приятно. Ничего не скажешь.
Коротко кивнув, я прошла мимо, направляясь ко входу монументального здания Министерства Защиты Населения. Армия и полиция давно слились воедино, выполняя примерно одинаковые задачи. Наземных операций не было уж больше века, хотя по телеканалам частенько вещают – вот-вот и будет.
Конечно, «вот-вот» не наступит ещё долго, а может быть, никогда. Я не шибко сильна в экономических вопросах, но что-то мне подсказывает, что ресурсов на всякие там корабли, подводные лодки и самолёты у Коалиции просто нет, и в ближайшее время точно не возникнет. Я могу ошибаться. Но, разумеется, никогда не признаю этого вслух. Ни перед кем.
Навстречу мне из дверей Министерства вышел Вахид. Смерив меня привычно злачным взглядом, он поймал меня под локоть и негромко произнёс:
– Хильда, свет моих очей, не подумала насчёт моего предложения?
«Не подумала и не собираюсь,» – очень хотела ляпнуть я, но – не положено. Это он про приглашение моей персоны в ресторан. Снизошёл, так сказать, а я всё выкручиваюсь, чтобы и не отказать, и не пойти. Ненавижу, когда рядом со мной кто-то выше по званию. Некомфортно. Вот и сейчас приходится наигранно улыбаться натянутой улыбкой.
– Подумала, но нет ни одной свободной минутки. Пока что, – я осторожно высвободила руку из его цепкого захвата, – Как появится, непременно тебе сообщу.
Он одарил меня недовольным взглядом, но говорить ничего не стал. Непривычно, что отказывают. Сам виноват. Статус, конечно, хорошо, но он физиономию-то свою видел? Я не из отчаявшихся, так-то. И вообще, даже если закрыть глаза… служебные романы чреваты. А я – девочка неглупая.
Продолжая мило улыбаться, я поспешила скрыться за дверью. Фух. Надеюсь, однажды ему надоест такое моё поведение, и он оставит меня в покое.
Стараясь подниматься по помпезному лестничному маршу как можно быстрее, я машинально сняла перчатки и убрала их в карманы. Вообще, их полагается носить везде, но этому распоряжению никто не следует. Обычно. Я следую. Само как-то получилось…
Поднявшись, я направилась по коридору с высоким потолком, устланным тёмно-алым ковром. Шаги сразу стали менее гулкими. Сфокусировавшись на звуке, я не заметила, что одна из дверей на моём пути открылась. Из неё показался генерал Гренц и поймал меня за локоть. Откуда у всех эта привычка – за локти меня хватать? Я им что, кукла? Он воровато улыбнулся и вполголоса произнёс:
– Звук твоих шагов я узнаю из тысячи, милая моя. Зайди-ка, есть дело для тебя.
Седовласый статный мужчина был моим дядей – старшим братом моего покойного отца. Относился он ко мне соответственно, чем порой меня злил. Впрочем, я прекрасно понимала – если бы не это родство и богатство моей семьи – чёрта с два я занимала бы свою должность. Да и ниже тоже.
– Присядь, – велел мне дядюшка Гренц, убирая в ящик массивного деревянного стола настоящую реликвию – бумажную книгу. Я не успела разглядеть, что было написано на обложке, но, не сомневаюсь – авторство было за каким-нибудь любимым Вольфгангом Гренцем мыслителем древности, вроде Ницше, Фрейда или Канта. Меня заставляли в подростковом возрасте их читать, но я слишком быстро засыпала от прочтения даже пары абзацев. Кому нужны книги, когда есть фильмы и сериалы? Всё же посмотреть можно, а не тратить столько времени и… зрения?
Я разместилась в высоком резном кресле по другую сторону от стола и деловито закинула ногу на ногу, разместив руки на подлокотниках. Потому, что могу. Любимой племяннице можно и нарушение субординации простить. Так-то.
– Ты, помнится, хотела какое-то полевое задание? – Гренц смерил меня недовольным взглядом, но делать замечание не стал. Я кивнула, и генерал продолжил: – Сама знаешь, с этим всегда туго. На шпионскую миссию тебя отправить не могу – с твоим акцентом тебя рассекретят ещё с порога. Да и навыков у тебя соответствующих нет, – он тепло улыбнулся, видя, как я поникла. – На это есть другие. Тебе доверю кое-что поважней.
– С… самолёт? – заикнувшись, с нескрываемой надеждой спросила я.
– Да, умница, – генерал расплылся в улыбке, видимо, глаза меня выдали. – Прошлый прилетал вчера, о следующем пока уговора не было. Когда будет – тебе сообщат. Если, конечно, хочешь поучаствовать.
– Хочу! – выпалила я. – Кто же не хочет! А вдруг, там шпионы? Хоть раз пистолетом воспользуюсь, а то всё в кобуре пылится!
– Ну… не будь столь радикальна, – Гренц продолжал улыбаться, словно он дал конфету младенцу. – Шпионы куда ценнее живыми. Во-первых, у них можно узнать о каких-то планах врага, если вовремя извлечь из них фальш-зуб с цианидом. Во-вторых, кто знает, насколько ценная птица может угодить к нам в сети. Обмен заложниками никто не отменял. Так что, прошу тебя быть посдержаннее. Тем более, груз ценный. Вряд ли ему навредят пули, но всё ж.
– Не понимаю, почему мы с ними вообще хоть какие-то дела имеем, – фыркнула я.
– Потому что война – войной, но вымирать никто не хочет, – Гренц перестал улыбаться. – Месторождений хагацида у нас нет нигде. Оно вообще единственное в мире, вроде как. Нам несказанно повезло, что у наших врагов нет технологий по созданию из него плат для андроидов, поэтому они делятся с нами частью добытого взамен на готовый продукт. Только представь, в какой хаос и мрак погрузится наш мир, если в нём перестанут производить андроидов? Никто в поле работать не пойдёт, даже если от голода будут умирать. Пока этот натуральный обмен – единственный выход. И то, мы не в самом лучшем положении – кто знает, когда их разведка украдёт данные о схеме производства и в обмене пропадёт надобность. Так что, важность поимки шпионов – первостепенная.
– Я понимаю, – поморщилась я. – Но, зачем вести такие игры с западом, если можно обратиться на восток? Ходят слухи, у них андроиды есть. Может, есть и хагацидовое месторождение? Или технология какая-то другая для производства этих самых плат?
– Моя милая Хильда… – Гренц грустно вздохнул. – Как показала вековая история, любые походы на восток – весьма чреваты. Либо ходоки не возвращались, либо приносили беду сюда. А нам вот только врагов с востока не хватало, мало нам на западе! Так ведь тисками зажмут и уничтожат. Если на востоке и правда хотя бы кто-то живёт. Там же всё ядерными боеголовками в последнюю войну всё засыпали. Туда пойдёт только сумасшедший.
– Хорошо, дядя Вольфганг, – сдалась я. – Такие философские вопросы оставлю командованию. Я готова приступить к заданию, как только потребуется.
– Отлично, – он кивнул, но нахмурился – не любил, когда я упоминаю о нашем родстве на службе. – Тебе сообщат, когда станет известна точная дата вылета. Ступай.