Хильда
Тело пробила дрожь. Я в панике озиралась, пытаясь понять, что произошло. За стеной аэродрома валили клубы чёрного дыма – там что-то масштабно полыхало. Погрузчики замерли посреди аэродрома на пути к своей стоянке, отсюда было плохо видно, произошло ли с ними что-то. Всё вокруг замерло. Только валящий клубами из-за стены дым напоминал о том, что это – реальный мир, а не стоп-кадр из страшного кино.
Я вскрикнула и закрыла рот рукой. Чуть в отдалении, на покрытии аэродрома я увидела пять мёртвых тел. Не трудно было догадаться, кому они принадлежали… Моя команда, наконец, поняла, что к чему, и спешила ко мне на помощь, когда… что? Меня накрыло приступом тошноты, которую сдержать было невозможно…
Обернувшись в отчаянии и не понимании, я посмотрела на своего пленителя, словно он мог знать ответы на все вопросы. На мой о том, что случилось, мужчина ответил что-то грозное и непонятное. Судя по резкости выражений на слух – это была какая-то брань. Он одарил меня суровым взглядом и коротко кивнул головой в направлении коридора, из которого мы вышли. Я хотела было возразить, но мужчина, подкрепив свой довод покачиванием пистолета, грозно произнёс:
– Если не хочешь разделить их участь, давай шустрее. Или придам тебе ускорения.
Скрипнув зубами, я подчинилась. Ненавижу подчинятся кому-то. Даже дядюшке такого обращения не позволила бы. Дядя… Я зашла внутрь здания и по невербальным приказам моего угнетателя закрыла дверь. В горле встал ком, сердце билось в висках, нагнетая страх. Может, это произошло только здесь? Но… что именно?
– Ну, чего застыла? Пошли. Здесь наверняка есть какая-то подсобка для персонала. Найдём и переждём.
– Переждём… что? – сглотнув, спросила у него я, хотя догадка о происходящем имелась, и от неё кровь стыла в жилах.
– Вспышку, – подтвердил мои опасения мужчина. – Никогда о них не слышала?
– Слышала, но… я думала, мы защищены… – подчинившись его настойчивости, я незряче поплелась по коридору. У меня было предположение, где расположено то, что нужно этому мерзавцу – все относительно новые здания, как и это, строились по одному типажу.
– Любая защита даёт промашки, – удосужился пояснить он. – Вопрос только в том, какой стороне шарика повезёт в конкретный раз. Прошлый был на той стороне, а этот…
Мужчина замолчал, не договорив, а я не стала переспрашивать. Мне самой надо ещё это осознать… Я ни разу не переживала вспышек. Слышала о них, но они казались далёкой страшной сказкой…
Проведя его по служебному коридору, я отыскала в нём дверь в специальную комнату для персонала. Слово «подсобка» мне ничего не сказало, но и язык моего пленителя я знала не сказать, что идеально. Дядя Гренц был прав, даже я сама слышала свой акцент, а этот верзила и подавно.
В комнате никого не оказалось. Простой металлический стол, пара стульев, холодильник в углу и потёртый старый диван у его бока, вот и всё. Мужчина резко подошёл к окну и закрыл на нём массивные жалюзи. Электричества не было, поэтому в комнате моментально стало темно – только слабые отсветы, пробивающиеся из зазоров в конструкции жалюзи.
– Не вздумай рыпаться, – услышала я предупреждение и ощутила лёгкий толчок в спину в сторону дивана. – Выходить ближайшие пару-тройку дней – не самая лучшая идея. Переждём, а там посмотрим по обстоятельствам.
– Зачем я теперь тебе? – безучастно спросила я. – Если кто-то и пережил вспышку, им точно теперь не до тебя. Отпусти меня, – я запнулась и добавила слово, которое говорю крайне редко: – пожалуйста.
– Ты совсем не соображаешь, что произошло? – он тяжело опустился на диван рядом со мной. – Куда ты собралась идти? Если хочешь умереть – я могу тебя пристрелить. Это, по крайней мере, будет не так болезненно.
– Тебе легко говорить! – не выдержала я. – Твои близкие на другой стороне планеты, они точно живы и здоровы! Дай хотя бы позвонить, я должна узнать…
– Связь не работает. Спутникам хана, – услышала я холодный гонор. Какой-то он слишком умный, что ли? Хотя, у нас, наверное, шпионы тоже умные…
– Тогда… хотя бы сходить до родителей и дяди, узнать… – я запнулась, понимая, что веду себя как наивный ребёнок. Ни за что он меня не отпустит.
– Ты слышишь вообще, что я говорю? – тут уже я уловила злость. – Катрин, я не несу ответственности за твою жизнь, но, тем не менее, я – не бездушное чудовище, чтобы тебя отпускать под бушующую солнечную активность. Я прекрасно понимаю озабоченность судьбой твоих близких, но шанс, что они уцелели, невелик. Мы на военном объекте, уверен, у этого здания есть определённая защита от солнечной радиации при вспышках. А вот города, из чего бы здесь их у вас не строили, пострадали куда серьёзнее. Все, кто в момент вспышки находились на улице, либо погибли, либо получили ожоги или дозу радиации, которая их непременно добьёт. Уж поверь на слово. Когда-то такого не было и вспышки максимум влияли на электронику, но сейчас… Довоевались! Так вот, ответь мне, чего бы ты хотела больше – надежды и неопределённости или неотвратимого осознания?
Всхлипнув, я поджала колени к груди и обхватила их руками. Хороший вопрос. Внутри всё горело огнём и, не стесняясь мерзавца, я разрыдалась и плакала довольно долго. Вообще, я думала, что он меня приструнит или обругает, но он просто молчал. Глаза привыкли к полумраку, и я видела, что мужчина вальяжно откинулся на спинку дивана и вытянул ноги. Лицо его различить было сложно. Наверняка, он сидел и думал о своём.
– Пару дней нужно здесь сидеть? – тихо спросила я.
– Да, – коротко ответил он. – Лучше подольше. Три-четыре.
– А ночью? Солнце скроется и я…
– Катрин. Повторю. Если тебе жить надоело – можешь хоть прямо сейчас, – опять раздражение. Он помолчал и спросил: – У тебя телефон с собой?
– Да, но связь же не работает? – не поняла я.
– Дай, – велел он и, недовольно вздохнув, удосужился пояснить: – Фонарик включи.
Шмыгнув носом, я стала шарить по карманам в поисках телефона. А нашарила кое-что, о чём совсем забыла… Полезно. Пригодится. Я достала телефон и включила на нём фонарик. Мужчина забрал его и направился к холодильнику, искоса поглядывая на меня.
Да ты себя в зеркале видел? Я не удержалась и хмыкнула. Мерзавец был выше меня на две головы, огромный здоровяк, который легко мог таскать таких, как я, у себя на плечах, по одной с каждой стороны, и не замечать этого. Что я могу такому сделать? Воспользоваться подготовкой? Да у него она, наверняка, тоже есть! И куда лучше моей! Никаких шансов, пристрелит, да и всё…
Пристрелит. Вообще легко, вот не сомневаюсь. Странно, что он ещё этого не сделал. Типичный вояка, как на стереотипной картинке – коротко стриженный, суровая физиономия с эмоциями кирпича, мощное телосложение… Не люблю таких. Никогда не нравились. Я поймала на себе блеснувший в отсвете фонарика подозрительный взгляд тёмных глаз и демонстративно отвернулась. Пусть думает, что я сдалась. Недооценивание своего соперника и раннее празднование победы приводит к поражению. Так-то.
– На, поешь, – протянул мне какой-то свёрток, найденный в холодильнике, – электричества не предвидится, так что всё равно до завтра испортилось бы.
Мужчина вновь сел рядом и раскрыл такой же свёрток, в котором обнаружилась тортилья. Не обращая больше на меня внимания, он принялся за еду. Я последовала его примеру. Хм, после обеда почему-то здоровяк мне не казался таким уж противным. И когда только теперь нормально поем…
Три дня оказались не настолько невыносимыми, как мне представлялось поначалу. Шпион, который представился Сигизмундом – хах, поверила, как же, – был весьма умён и был очень интересным собеседником. Ещё и не приставал ко мне, желая развлечься, что сделало ему чести в моих глазах. На вопрос, откуда он столько знает, здоровяк соврал – из научных программ и фильмов. Я сделала вид, что поверила – он всё равно не признается, что является каким-то секретным учёным и правильно сделает.
В общем, разрушил мои стереотипы напрочь. На исходе третьего дня, когда проникающие через жалюзи тонкие лучи света окрасились в красный цвет, я задала Сигизмунду волнующий меня вопрос и получила на него неожиданный ответ:
– Я передумал. Ты глупая и, скорее всего, не выживешь одна. А мне теперь лишние руки не помешают. Так что останешься со мной.
Он поднялся и направился к кулеру, который я поначалу не разглядела впотьмах. За это время мне удалось притупить его бдительность, поэтому никаких каверз здоровяк от меня уже не ждал. А зря, ой как зря…
Никто не смеет мне указывать. И – да, я нашла ответ на его вопрос, чего я хочу. Воспользовавшись моментом, я беззвучно подошла к нему сзади, пока он наливал воду, и всадила в шею шприц со снотворным. Сигизмунд резко обернулся, пытаясь схватить меня огромными ручищами, но жидкость в шприце, что имела какое-то заумное название – забористая и быстродействующая дрянь.
Отскочив в сторону, я только холодно пронаблюдала за тем, как мужчина с грохотом повалился на пол и отключился. Чудненько. Порывшись в его карманах, я забрала свой пистолет. Бесцеремонно перешагнув через бесчувственное тело, я открыла дверь и вышла за дверь.
Сигизмунд
Я пошевелился и ощутил боль, мигом раскатившуюся по всему телу. Стиснул зубы, чтобы не издавать никаких звуков. Я не сомневался, что после моих слов девчонка решит сбежать. Не ожидал только, что вколет мне в шею какую-то мерзость. Я перевернулся на спину, чувствуя, как ноет правое колено – видимо, ударился при падении. Голова отозвалась молниеносным уколом боли, и я нажал на переносицу, но помогло это очень слабо.
Вот поэтому я и не связываюсь с женщинами. Даже когда знаешь вроде, чего от них ожидать, всё равно удивят. И чаще всего – очень даже неприятно. Я сел на полу, оперевшись спиной о стену. Тело вновь отозвалось болью, но в этот раз уже меньшей. Интересно, сколько я так провалялся? Телефон давно разрядился, бессмысленным кирпичом валяясь где-то на диване.
Сквозь узкие прорехи в ставне – или как там это называется? – пробивался слабый солнечный свет. Последнее, что я помню – наступал вечер. А эти лучи – рассветные, как минимум. Мда. В любом случае, Катрин была права – теперь здесь вряд ли кому-то до меня будет дело. Если кто-то вообще выжил…
На моей памяти с нашей стороны планеты такое было, когда я был ребёнком. Тогда щит хотя бы сработал, просто в одном месте дал сбой. И этот сбой стоил мне родителей… Я выжил только потому, что детский сад и места работы матери и отца находились в разных концах города. В моей части сработала сирена на воздушную атаку, и мы всей группой спустились в бомбоубежище во время вспышки. А в другом конце сирены не было… Я вздохнул, массируя виски.
Неожиданно у противоположной стены раздался всхлип. Я вздрогнул от неожиданности и вгляделся в темноту. Вот тебе раз… В дальнем углу, тоже на полу, сидела Катрин. Обхватила руками ноги и уткнулась носом в колени. Если бы не её светлые волосы, раскиданные по плечам, и не разглядел бы. Какого… она вернулась?
Спрашивать напрямую я не стал – ответ был очевиден. Глупая девчонка… Говорил же. Не послушала – пусть сидит и плачет теперь.
Опираясь о стену, я поднялся и поплёлся к столу, над которым была недавно найденная мной ниша с аптечкой. Приоткрыв для хоть какого-то освещения ставню, я принялся рыться в аптечке. Нашёл, что нужно было – таблетки от головной боли и мазь от ожогов. Как интересно, на моём языке тоже были надписи на упаковках… Я вроде как слышал, что он попал к нам отсюда. А, плевать.
Закинув таблетку в рот, я запил её водой из кулера и покосился на притихшую девчушку. В полумраке её перепуганные глаза сверкнули, наполненные слезами. Я вновь тяжело вздохнул, подошёл к ней и опустился рядом на пол.
– Давай руки сюда, – пробормотал ей, не надеясь на понимание и подчинение, – давай, говорю. Если солнце ещё активно, у тебя могут быть солнечные ожоги. Облезет. И на лице тоже.
Она встрепенулась, не веря своим ушам. Видимо, думала, что ругать её буду. А чего ругать-то? Я на её месте поступил бы также. Особенно, будучи более юным и наивным.
– Ты… не злишься на меня? – изумилась она, но руки всё-таки протянула.
– Злюсь, – ровным спокойным голосом ответил я, втирая в кожу её кистей мазь от ожогов. – Толку-то. Судя по тому, что ты вернулась, идти тебе больше некуда.
Катрин снова всхлипнула и выдала очередную порцию слёз. Тратить мазь на лицо пока не имеет смысла – смоет. В душе ни чаю, как это остановить. Помню, когда мать расстраивалась, отец её обнимал и она успокаивалась. Но, они-то были в отношениях, а эта мадам меня наверняка не так поймёт. Мда. Если не намазать мазью кожу, потом долго страдать будет… И как тут объяснить?
Пока я терялся в догадках, девчушка неожиданно сама прижалась ко мне, как будто к родному. Верхнюю часть комбинезона робы я снял давно, поэтому надетая под ней футболка разом намокла от её слёз. Эх, ну не ругаться же на неё? Может, быстрее перестанет плакать.
Вытерев руки об робу, я принялся гладить её по голове, как дитя малое. Если бы у неё в планах было меня убить, давно это сделала, да и вряд ли бы стала возвращаться ради этого. Я её не обидел же. Вроде бы. Кто разберёт этих женщин…
– Катрин, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, – неумело успокаивал её я, – но, если мазью не намазать лицо, будет ожог. А если намазать и ты будешь плакать, то смоешь её слезами. Ты умеешь… выключать это?
– Ты говоришь, как будто ты – робот, – фыркнула она и посмотрела на меня недовольно поблёскивающими в отсветах глазами. – Хотя ты – не андроид. Они… не тёплые, – смутилась. – Ты… прав был… Там. Ужас какой-то… – Катрин смахнула руками слёзы с щёк и взяла из моих рук мазь. Повертев тюбик в руках, она вернула его мне и тихо попросила: – Поможешь намазать?
– Угу. Глаза закрой на всякий случай, – я принялся исполнять просьбу. Хорошо, что быстро поняла меня. Не такая и глупая, как показалось.
– Что планируешь дальше делать? – девушка открыла глаза, как только я убрал руку и внимательно посмотрела на меня.
– То же, что и раньше планировал, – уклончиво ответил я. – Ты что-то слышала о стране богов на востоке?
– Слышала, что оттуда не возвращаются, – смутилась она.
– Так это не всегда плохо же? Из хороших мест кто будет возвращаться? – подметил, что как-то наивно прозвучало. Я нахмурился. Только сейчас мне стало казаться, что моя идея-фикс не факт, что хороша.
– Не знаю, – призналась Катрин, – ты думаешь, там кто-то выжил?
– И там, и здесь – определённо, – ответил я. – Просто там могли быть технологии получше, щит сработал, быть может… На худой конец, откуда мы знаем, какого масштаба была вспышка и какой был… протуберанец? Мог быть и небольшим. Ударил здесь, как плеть, а там – нет…
– Думаешь? – мне показалось, что каждое моё слово она воспринимает как панацею.
– Я не знаю всё на свете, Катрин, – развёл руками я. – Я обычный работяга из трущоб провинциального городка, название которого ты наверняка никогда не слышала. Просто много чем интересовался… вечерами. Я могу ошибаться абсолютно во всём. У меня не было выхода, поэтому я пошёл на авантюру с самолётом. И даже тут, по сути, прогадал – на той стороне дела обстоят определённо получше, а вернуться мы уже не сможем. Никак. Остаётся только идти вперёд и надеяться. Пойти со мной или остаться – выбирать тебе. Только потом не ной, как я тебя разочаровал.
– Ты меня спас, – неожиданно заявила она. – Не намеренно, но – факт. Не ныть – не обещаю, но хочу пойти с тобой.
Мои брови поползли вверх. Таких заявлений и умозаключений я не ожидал. С другой стороны, они вполне логичны – одной ей придётся очень туго, а тут хотя бы надежда на нормальную жизнь. Да и, судя по тому, как она ко мне прижималась – страха передо мной Катрин больше не чувствовала. А может, надеялась на пистолет, который благоразумно у меня стащила.
– Хильда. Меня так зовут, – смотрит как-то обиженно, как будто это я ей врал, а не наоборот. – А тебя как зовут?
– Ты уже забыла?
– А ты назвал настоящие имя? Какой из тебя шпион тогда? – вот это ресницы, как опахала, ей-богу. Смешно смотреть на её изумление. Опять всё мимо ушей пропустила. Женщины…
– Я – не шпион, – терпеливо повторил я. – Я на заводе работал инженером. Механиком. Не знаю, понимаешь ли ты эти слова? – насупилась. Значит, понимает. – Хильда, я просто авантюрист, гонящийся за мечтой о лучшей жизни. Моя прошлая была… отвратительной. Пустой. Я не буду брать ответственность на себя за твои решения. Подумай ещё раз, хочешь ли ты быть рядом с таким…
– Хочу, – уверенно перебила она меня. – Какая разница, кем ты был раньше? Раньше больше нет. Есть сейчас. Ты за эти три дня показал себя большим джентльменом, чем большинство моих знакомых.
– Я тебе пистолетом угрожал, – напомнил я.
– Мог бы и не просто угрожать, а велеть мне… сделать для тебя всякое, например, – с вызовом вздёрнула нос. Смешная.
– Зачем? – усмехнулся я. И тут меня осенило – и правда ведь, мог. И черта с два она бы тогда вернулась. Какие только мысли не приходят в эту белокурую голову… Я хмыкнул, наблюдая за её замешательством, и по-отечески потрепал девчушку по голове, поднимаясь. Придумает же. – Чушь не неси. Захочешь чего-то сама, тогда и поговорим. А вот это вот всё, что ниже моего достоинства. При себе оставь, будь добра.
Даже в полумраке заметил, как покраснела. Видимо, не привыкла к такому. Ну да, с такой-то внешностью – не удивительно. Но, в мою сторону слышать подобное – всё равно неприятно так-то.
– С чего планируешь начать? Туда же как-то добраться нужно… – молодец, решила замять неловкую тему. – Пешком пойдём?
– Если я правильно читал про расстояние, то к старости дойдём, – хмыкнул я. – Здесь есть железные дороги?
– Угу, есть, – вскочила на ноги, как ужаленная – с чего вдруг? – Я покажу.
– Отлично. Начнём с этого варианта, – я протянул ей аптечку, а сам решил ещё раз осмотреть холодильник. Не помешает.