Риг приехал к Монике и Джанни, – не хотел ехать, поехал только из-за переживаний Ари, – чтобы его успокоить.
– Здравствуй!
Мона посмотрела на него – ему в глаза.
– Как твои дела, любимый?
Обратила внимание на его костюм (он не стал переодеваться, когда поехал к ним).
– Ты прекрасно выглядишь…
– Спасибо, Мона. Здравствуй!
Риг отдал ей бутылку вина, которую приобрёл в магазине по дороге.
– Папа… – Раздался рядом с ними голос Джанни, вошедшего в холл. – Папа! Как я рад, что ты пришёл!
Риг посмотрел на сына, тепло заулыбался.
– Здравствуй, сын!
Джанни подошёл к нему, и порывисто обнял его, прижался к его груди.
– Я так скучаю по тебе!
Риг обнял его, посмотрел на Монику – в её глазах тоже была тоска.
У Рига сжалось сердце.
Моника подошла к ним, и обняла их обоих.
– И я скучаю, Риг!
Он почувствовал себя виноватым перед ними, – виноватым, и любящим другого человека.
Он понимал: между ним и Моникой всё кончено – он не вернётся, а в их голосах и взглядах было: вернись! «Вернись» было в их прикосновениях…
Они сели – за стол, красиво сервированный – торжественно.
Они его ждали, Моника и Джанни – возможно, несколько часов, готовились.
Риг понял, что это будет тяжёлый разговор.
– Как ты? Как твои дела? – Спросила его, Мона.
Он сел удобнее, положил ногу на ногу.
– У меня всё хорошо…
Он посмотрел на неё – ей в глаза. Красивая!
Почувствовал тепло. Улыбнулся.
– А у тебя? Как дела на работе?
Моника посмотрела на него, – посмотрела потерянно. Её чёрные, – бархатно, чёрные, глаза, завораживали. Они были искусно подведены, эти глаза – макияж в арабском стиле.
Как он любил эту женщину! Как он её желал!
– Больше не желаешь? – Спросил его внутренний голос. – Не любишь?
Риг посмотрел на её сигареты, лежащие на столе.
– Можно?
Боль в её глазах.
– Почему ты спрашиваешь? Ты у себя дома…
Он посмотрел на её серьги – очаровательные, длинные, задевающие плечи.
Ничего не сказал, взял сигарету и закурил.
– Торн сказал мне, что ты ездил к матери… Как она? Ей лучше?
– Ей никогда не станет лучше, Мона…
Риг выдохнул дым сигареты.
И это имя – «Мона»… Он почувствовал, что ему до сих пор нравится произносить её имя!
– Почему?! «Не станет»…
В голосе Моники прозвучала такая тоска, словно он сказал ей, что никогда не станет лучше ему.
– Чему-то во мне, да, – никогда, – Подумал Риг. – Из-за нашего с тобой расставания – никогда!
Он ощутил ярость и боль.
Он почувствовал себя униженным её изменами!
– Я тебя ранила, да!? – Вдруг сказала ему, Мона.
И он сказал ей:
– Убила, – что-то во мне, убила.
Они оба поняли, что она убила их любовь, – как ребёнка, убила, – не пожалела – не поняла!
Моника поставила локти не стол, закрыла лицо руками и заплакала.
– Я так люблю тебя, Риг… Прости меня!
Риг тоже заплакал, – от боли и обиды, заплакал.
– Почему? – Внезапно спросил её, он. – Почему изменяла…
Закричал на неё:
– В чём я перед тобой виноват?!
– Риг…
Моника убрала руки от лица, и посмотрела на него – в её глазах был ужас, ужас осознания потери.
– Ни в чём… – Тихо сказала она.
И умоляюще добавила:
– Поверь мне, ни в чём…
– Ты что, не понимаешь?! – С отчаяньем сказал ей, Риг. – Я больше никогда тебе не поверю!
Моника плакала – слёзы текли по щекам, макияж поплыл. Она выглядела так, словно её секли хлыстом, – так, словно хотелось только одного – закричать, кричать от боли нечеловеческим криком.