– Мы говорим о моих родителях, а о твоих не говорим…
Ари посмотрел на Рига вопросительно.
– Почему? Не хочешь говорить о них?
Они лежали, обнявшись, на постели Ари, и слушали Шопена в исполнении Тьерри де Брюнхофф.
– Я никогда не говорю о них – только думаю, – Сказал Риг. – Мне так легче!
– Почему? – Удивился Ари.
– Я родом из Исландии, моя мама живёт в одном из Западных фьордов в общине из тысячи человек.
Ари вновь удивился.
– Это очень далеко, да!?
– Скалы Латрабъярг?
Риг внезапно улыбнулся.
– Да!
Риг прислушался к игре Тьерри де Брюнхофф.
– Никогда не слышал такой прекрасной музыки!
– Тьерри – это феномен, – Согласился Ари. – Музыкант и монах…
– «Монах»? – Удивился Риг.
– Да, – бенедиктинец!
Ари задумался.
– Когда я слушаю, как он исполняет Шумана (Davidsbündlertänze, Op. 6, No. 17, "Wie aus der Ferne"), я понимаю, (понимаю!), что между ним и Богом нет места людям!
– Почему «нет»? – Заинтересовался Риг.
– Принадлежа Богу, невозможно принадлежать себе!
Рига удивили слова Ари, заставили задуматься.
– Это сильней человека, призвание?!
– Да, – Кивнул ему, Ари. – Я думаю, что, да…
Он добавил:
– Самое прекрасное проклятие на земле – Призвание, «призвание» – это значит «Бог зовёт»! Или…
Ари грустно улыбнулся.
– Горе.
– «Горе»?! – Поразился Риг.
– Или Дьявол!
– «Дьявол»?
– Судьба.
Риг понял.
Ему захотелось сказать Ари:
– Моя мама живёт в общине, которая фактически является сектой – Исихасты: молчальники.
– Разве Исихасты40 – это сектанты? – Удивился Ари.
– Для меня – да!
Голос Рига прозвучал резко, больно.
– Исаак Сирин41 говорил «Да подаст тебе Бог ощутить что-либо рождаемое молчанием». – Мягко – бережно, сказал Ари и к Ригу и к Истине. – Знаешь, почему они молчат? Не отдают энергию (голос – это энергия, – звук голоса – любой звук на Земле это – энергия)…
– Почему «не отдают»? – Удивился Риг. – Зачем… Не отдают!
– Это называется «делание» – (работа), – работа живого существа, которое мы, люди, называем Душа.
Ари посмотрел на Рига с обнадёживающей нежностью.
– Когда «умолкает» тело, «заговаривает» душа… Есть такая икона Богородицы «Споручница грешных» – «Умолкает ныне всякое уныние / и страх отчаяния исчезает»… Твоя мама замолчала, чтобы «умолкло ныне всякое уныние / и страх отчаяния исчез»…
Ари удивлённо улыбнулся.
– Риг, – Выразительно сказал он. – Это же просто… Как ты не понимаешь?!
– «Просто»?
Риг ощутил страшную боль.
– «Просто»?!..
– Да, – просто… Мой педагог, у которого я учился игре на фортепьяно, говорил мне (когда я уставал-отчаивался) – «то, что снаружи крест, изнутри окно»… Ты понимаешь? То, что для тебя крест, для неё – окно! То, что для меня окно, для другого человека, наблюдающего за мной – крест! Такова жизнь, Риг, – никто ничего не знает, только думает, что знает (или понимает).
Риг ощутил, как для него всё перевернулось! Добрая нежная старая Истина – не Суди!
– Моя мама замолчала после смерти отца, – Вдруг сказал Риг, Ари. – Просто замолчала, и всё!
– И ты не мог до неё достучаться!? – Понял его, Ари.
– Не мог…
Риг заплакал.
– И до сих пор не могу – пробиться сквозь эту толщу молчания!
Ари погладил Рига по щеке.
– Зачем ты плачешь? Она счастлива смотря в своё «окно», а ты плачешь… Там твой отец жив!