За этим столом собирались уже четыре поколения ныне правящей семьи, вместе с их помощниками и теми, кто вместе с королями заботился о судьбе не просто королевства и входящих в него земель, но, в первую очередь людях что когда-то заселили кусок бесконечного материка.
Трудно сказать кому когда-то пришла идея сделать стол заседаний малого совета из полированных плит, привезенных из каждого графства королевства. В каждой из плит искусные мастера-камнерезы вырезали гербы семейств, владеющих всеми двенадцатью землями королевства, а потом кузнецы залили их металлами, которыми славилось каждое графство.
Где-то добывали золото, где-то торговля процветала так, что казна ломилась от серебра, где-то искусные кузнецы создавали необыкновенные сплавы. Но были графства, где могли похвастаться только сталью своих клинков.
Стол покоился на четырех столбах из простого серого гранита. Отец объяснил это так, власть всегда опирается на простые, но сильные вещи. И ни одной из этих вещей нельзя отдавать предпочтения. Даже внешне. Особенно внешне.
Четыре опоры королевства, Церковь Вседержателя, которая заботится об умах, Академия магии оберегает от зла, Коллегиум сестер следит за справедливостью и продлением жизни и народ, который живет и верит Церкви, Академии и коллегиуму.
На вопрос Оддера, а где же здесь знак короля, знак власти, доверенной их роду людьми и Вседержателем, дядя усмехнулся. А потом подвел племянника к столу и прижал его руки к холодной поверхности каменных плит.
– Почувствуй их холод и спокойствие. Это и есть символ нашей власти. Все кусочки собраны так что между ними нет ни щелочки. И все они собранные вместе держат друг друга, не позволяют рухнуть ни себе ни соседним частям мозаики. Нельзя допустить чтобы появилась даже малейшая трещина, ты понимаешь?
Оддер хотел ответить дяде, что король мог бы просто заменить все эти кусочки на одну сплошную плиту, например отлитую из металла. И больше не бояться, что однажды какое-то внезапное событие использует невидимые человеческому взгляду дефекты швов между плитами и каменными ножками. Но внутренний голос заставил осторожно промолчать.
Сегодня принц позволил всему сообществу определяющих судьбы королевства людей прождать его появления достаточно долго. Оддер желал появиться за королевским столом последним, когда все, кто должны были утвердить принятые им решения уже соберутся и займут отведенные им по закону места.
Но случилось неожиданное событие. На рассвете Первосвященник Вседержителя отправился в неожиданную поездку в Доржуа, не известив даже ближайших святителей. Что там забыл Святой отец было не совсем понятно и это не могло не тревожить.
Хотя… Может быть отсутствие этого старого дурака с несвоевременными принципами могло избавить от излишних разговоров. А благословение, благословение он может получить и у этого старикашки с хитрой, пронырливой рожей, крысы, промчавшейся во дворец с этим известием.
Принц постучал кулаком по плоской плите со знаком двух стрел. Гранит, мрамор, песчаник, вулканический туф, базальт. Казалось бы что общего? Как и между этими серебряными стрелами и стальным вороном. Вот и получилось, что стрелами он собьет с небес мрачную птицу. Вернее, уже сбил.
Нет, все-таки Родерик гений. Самое главное наследство дяди. И что интересно, с таким опытом и знаниями человек столько времени прозябал среди этих канцелярских крыс.
А остальные… Его даже более, чем сидящие за столом заинтересовали те, кто выстроились вдоль стены. Сами по себе они не имели права участвовать в заседании, но каждый из присутствующих мог призвать своих помощников уточнить или подтвердить свои сведения и аргументы.
Тот мрачный военный с рукой на перевязи явно Яаан ре Грот. Товарищ знамени конногвардейцев. Его командир по непонятной причине решил ограничиться для засады только сотней клинков. Что же, теперь у ре Грота есть шанс занять его место.
Эти два замершие без движения серолицые бакланы наверняка маги-неудачники, слуги ректора Академии. Колишевский старался не подпускать к своему окружению слишком умных или чересчур умелых. В результате его воспитанники полностью провалились в битве у Двух Холмов.
Фрейлина его невесты кажется вот-вот готова упасть в обморок, Хорошая последовательница своей хозяйки. Да к тому же страшненькая. Племянница графа Катели не отличалась ни красотой, ни сообразительностью. Но наличие этой дамы так близко к будущей королеве открывало некие возможности.
Навозник в желтом явно лейтенант городской стражи. Каблуками он щелкать научился. А вот насколько надежен в бою? Пьянство аркебузиров уже вошло в легенду.
Драгунский полковник стоит в такой позе словно сумел проглотить гусарское копье. Вот сейчас услышит команду и прыжком в седло. Принц не удержался и слегка поморщился. Трусы, трусы и бездари. Так подставить его под клинок этой змеи, Азизы. Правда, по слухам, она уже получила свое.
Двое писарей с запасными письменными приборами и одинаковыми длинными носами. Близнецы, не близнецы, кто их разберет. Крючкотворы, но, судя по всему, крайне полезные креатуры канцлера.
И самое неожиданное, и подозрительное. Две сестры, судя по всему, довольно высокого ранга. Шпионка, о которой ходят всякие слухи и возомнившая о себе невесть что всезнайка. Вечно эта Николь улыбается так ехидно, будто прочитала в своих книгах не только то, что было, но и то, что должно вот-вот произойти.
Оддер перевел взгляд на сидящую в дальнем углу стола сестру Марисоль. А вот ты матушка, выглядишь неважно. Говорят, что справиться с этой парочкой прячущийся за спинами мужчин совсем не так просто. А возраст не добавляет сил.
Ну что же, кажется, все эти люди уже немного устали от ожидания. Хотя, наверняка, большинство из присутствующих не только знают причину столь срочного собрания, но и догадываются какой будет итог.
Принц поднялся и мельком вновь окинул взглядом всех присутствующих оценивая реакцию каждого из прибывших по его зову людей. Все они так или иначе будут свидетелями новой эры в жизни королевства, а возможно и всего известного мира.
– Именем короля! Ну что же, начнем, дамы и господа.
Все взгляды сошлись на Оддере. Все, кроме одного. Сестра Николь со странной улыбкой наблюдала за игрой пылинок в пробивающимся из-за тяжелых занавесей одиноком солнечном луче. Искорки метались от малейшего дуновения ветерка, исчезали и вновь появлялись в свете.
– Мессир канцлер, прошу вас.
Господин Родерик подождал пока Его высочество вернется на место, поднялся и поклонился принцу.
– Ваше высочество! Дамы и господа! Сегодня мы все находимся под впечатлением страшного происшествия случившегося в святом для каждого подданного короны месте. Там, где принято возносить благодарственные молитвы, приносить торжественные клятвы, благодарить Вседержателя за милость коснувшуюся каждого из нас в момент рождения и сопровождающую всю жизнь. И вот, в этом месте, – здесь канцлер снизил голос до почти трагического шепота, – в этом месте было нанесено смертельное оскорбление наследнику престола, Его высочеству принцу Оддеру, его благочестивой невесте графине Рейн и каждому, каждому из нас!
В зале царила абсолютная тишина, ни вздоха.
– Но это еще не все!
Оддер недовольно поморщился. Театральность, иногда присущая Родерику, сейчас показалась принцу неуместной. Стоило говорить более по-деловому, ведь они находились среди людей, не очень обращающих внимание на то, как было сказано. Больше на то, что сказано.
– Мерзкие предатели задумали заговор против короны! Они хотели воспользоваться суматохой и ударить в самое сердце королевства. Мы можем только догадываться какие страшные планы вызревали в среде преступников, но к счастью, наши славные защитники смогли разрушить планы врагов Его Величества, нашего короля!
Борода канцлера тряслась как у припадочного. Глаза сверкали и на лице выступили красные пятна.
В голове Оддера промелькнула мысль что не будь здесь, в зале всех этих посторонних, людишек на подхвате, канцлер говорил бы короче и по существу. Но наверняка каждое произнесенное слово очень быстро станет достоянием буквально каждого человека в королевстве. А поэтому стоит потерпеть.
– Все мятежники схвачены. И теперь нужно принять решение, такое чтобы ни у одного нашего врага не возникло больше и мысли о подобных преступлениях.
Оддер забарабанил пальцами по поверхности стола. Нужно просто известить всех этих людей о принятых решениях. А потом он сможет, наконец, проведать Рейн. Говорят, что вчерашнее происшествие сильно повлияло на ее здоровье. В себя графиня пришла только утром и очень слаба.
Какой-то замкнутый круг не способных выдержать удары судьбы людей. Дядя уже столько времени находящийся между жизнью и смертью. Его рехнувшаяся супруга. И вот теперь Рейн. Но уж этого он не простит никому! А тем более этому выскочке, северянину.
Принц вдруг ощутил непонятную тоску. Со времени гибели родителей в этом злосчастном морском путешествии его никогда не посещала ничего подобного. Неужели он действительно испытывает к этой девушке настоящее чувство? Неужели то что сейчас заставляет думать о ней это больше чем просто долг мужчины перед невестой, пускай и нелюбимой. Нелюбимой? Но почему тогда он так стремится видится с ней как можно чаще. Беседовать, любоваться. Вот интересное слово. Новое в его словаре правителя.
А она? Испытывает ли Рейн хоть какое-то подобие чувств к нему? Раньше его это не волновало. Но сейчас принц чувствовал возбуждение и даже совершенно несвойственный ему трепет. Еще одно странное слово! Провались это все в подземное царство!
Оддер вдруг понял, что в зале вновь повисла тишина и теперь все взгляды, в том числе и канцлера, замершего на пол фразы, вновь устремлены в его сторону.
– Продолжайте, мессир.
Канцлер изобразил нечто наподобие вежливой улыбки, затаившейся на его заросшем густой бородой лице как хищник на опушке леса. Оглядел собравшихся взглядом волка, наконец пробравшегося в загон с овцами, и обрушился одной фразой, словно ударил молотом:
– Врагам королевства только смерть!
Оддер продолжал беззвучно постукивать по столу, не спуская взгляда с сестры Николь. Интересно, какие мысли бродят в голове этой симпатичной змеюки? Слова канцлера на нее не подействовали никак. А вот среди собравшихся за столом и сжавшихся у стены людей пробежала легкая волна беспокойства или удивления. Может быть даже страха?
А чего они ждали? Корона не может терпеть подобного оскорбления. А ярл, посмевший очень вовремя вступиться за своего сына? Может быть, он ожидал что другие собравшиеся в храме тут же поддержат его безответственные речи?
Нет все прошло как надо. Трусы струсили, люди чести посчитали поругание короны из ряда вон выходящим событием. Или просто умыли руки. Достаточно было выставить караулы у городских ворот. Все прошло замечательно.
– Именем его величества короля Альмунда ре Жан Виво, решением Его высочества принца крови Оддера ре Жан Виво презренные предатели приговариваются к смертной казни!
Кажется, конногвардеец собирается что-то сказать. Или нет. Оддер решил, что для этого вояки пост командира королевской гвардии будет непосильной ношей. Придется ему отправиться в поход, под командованием кого-то другого. А в походах лошадь может споткнуться даже под великолепным наездником.
– Желает ли кто-то добавить к высочайшему вердикту?
Оддер с удовольствием смотрел как сидящие за столом сановники поспешно отводят глаза.
Канцлер, не дождавшись ответа, принялся зачитывать список приговоренных к казни. Кроме самого ярла и его сына, прозвучали имена двух капитанов-дворов, оказавшихся рядом с хозяевами Северной марки, несколько фамилий менее значимых дворов входящих в свиту ярла и его сына. Ну и парочка торговых представителей рыболовных флотов ярлов. Негоже отбивать доходы у столичных негоциантов.
– Те же из предателей, которые смогли трусливо бежать пускай не надеются на спасение. Ибо рука справедливости настигнет их в любом месте, сколько бы они не прятались. Те же, что окажут им какое-либо содействие будут подвергнуты наказанию!
Принц с сожаление подумал, что целое гусарское знамя во главе с неким ре Таллеком по приказу старого графа еще вчера днем покинуло столицу и быстрым маршем направилось на север. Отправить сейчас погоню было не совсем правильно. Слишком мало надежных солдат оставалось в столице. Даже охрану ворот пришлось доверить городской страже.
– А заседание королевского суда? Разве вердикт не требует формального подтверждения?
Принц внутренне готов был рассмеяться. Этот вопрос был способен выдавить из себя старикан-маршал или ведьма, надеющаяся на свою неприкосновенность. Канцлер поспорил что это будет ведьма. Родерик, как всегда, оказался прав, все шло как по маслу.
Ректор Академии поспешил подняться с места и попросил позволения принца разъяснить всем присутствующим тонкость возникшей ситуации.
– Святая мать! – Поклон в сторону Марисоль. – Вы правы, решения подобного рода обычно должны утверждаться как минимум решением Малого совета и Королевского суда. Но…
И тут он обвел всех присутствующих гневным взглядом. Тонкие, бледные пальцы судорожно сжались на медальоне с изображением четырех стихий.
– Мы столкнулись с невиданным! Прямое нападение на особу королевской крови! Мятеж с оружием в руках на улицах столицы. В этой ситуации мы должны обратиться к закону “Об угрозе государству”. В этом историческом документе прямо сказано, что в подобных условиях все виновные подлежит немедленной казни. Без малейшей жалости! Без малейшей!
Оддер подумал, что сейчас, в своем излишнем рвении, маг – законник забрызгает слюной всех присутствующих. Престарелый маршал ре Россингтон граф Манчини заерзал на своем стуле, словно не мог решить, отвернуться ли от этого сумасшедшего или пожертвовать чистотой мундира. И видимо решил, что сейчас полезно будет сделать вид что настолько готов внимать изреченным истинам, что вообще не обращает внимание на связанные с экзальтацией мастера Копишевски неудобства.
К счастью, Родерика уже полностью удовлетворило произнесённое мастером Ректором, и он жестом призвал его успокоиться и сесть.
– Мне кажется, теперь никто не будет подвергать сомнению наше решение. Каждый член Малого совета сейчас же поставит свою подпись и сегодня же герольды огласят наше решение на всех площадях столицы. Ваше высочество?
Чистая, ухоженная рука из-за спины принца выложила на стол лист бумаги в аккуратно выделенном кожаным красном окладе. Второй “близнец” уже протягивал готовое к употреблению смоченное в чернилах гусиное перо.
Оддер приготовился поставить свою подпись и почувствовал, не волнение, нет. Внутри словно какой-то другой человек заставил его остановиться, помедлить, задуматься.
Кажется, сейчас в этом зале, с мечущимися тенями и скрытыми от солнечного света лицами время остановилось. Присутствующие здесь сильные мира сего, те, которым множество жителей города за замковыми стенами отчаянно завидовали изо дня в день, сейчас затаили дыхание. Большинство из них понимали, что после того, как принц поставит свою подпись под смертным приговором, жизнь в королевстве уже никогда не будет прежней.
И все-таки, то, что он собирался совершить было правильно. Пускай несколько относительно невинных людей сложат свои головы на плахе, зато в судьбе других, неизвестных, но имеющих такие же права на нормальную жизнь постепенно наступят перемены к лучшему. Единая страна, единые законы, общие правила для всех, а потом и одинаковые возможности, независимо кем ты являешься, графом, двором или крестьянином.
Возможно, не все сразу поймут, согласятся принять его цели, цели Родерика, но он сможет заставить одних склонить головы, а других, наоборот, расправить плечи. Меньше колебаний, больше решительности. Оддер обвел присутствующих нарочито строгим и внимательным взглядом, наклонился и решительно нажал на перо, выводя длинную размашистую подпись.
Перо заскрипело и сломалось.
– Не делайте этого, Ваше высочество!
Сестра Аэтель сделала шаг вперед. Оторвавшись от серой массы стиснутых собственным страхом людей, красная ведьма сразу же оказалась в центре внимания всех без исключения присутствующих.
Родерик, поспешил хрипло прокаркать, скрываясь за спиной принца.
– Что вы хотите сказать, сестра? Вы сомневаетесь…
Аэтель смело, и даже бесцеремонно прервала его резким движением руки. Бордовое платье сверкало в солнечных лучах темным заревом.
– О, мессир! Вы меня неправильно поняли! Наказание должно настигнуть врагов короны. Но разве так необходимо объявлять об открытом мятеже на всех углах?
Оддер встал из-за стола и заложив руки за спину прошелся вдоль стола. Остановился прямо напротив женщины и нахмурившись произнес, словно рассуждая вслух.
– Действительно, сестра, мне кажется, вы правы. Никто не может открыто выступать против королевской власти. Это, это просто невозможно. – И как будто обращаясь ко всем присутствующим, громче:
– Невозможно. Вы согласны?
Никто не ответил. Да он и не ждал ответа.
– Не будем вслух говорить о мятеже. Но объявить о наказании преступников мы обязаны. И тут же объявим о помиловании в честь состоявшейся помолвки. Как вы считаете, вечное заточении на Острове Змей достаточное наказание?
Молчание. Некоторые опустили глаза. Его беспокоила эта проклятая баба, Николь. Неужели она о чем-то догадывается? Нет, невозможно.
– Как вы считаете, Святая мать?
Сестра Марисоль сложила руки, как будто, прямо здесь собралась вознести молитву матери Вседержителя и после короткой паузы произнесла отсутствующим тоном, как будто именно это интересовало ее сегодня.
– Мне кажется, подобное наказание будет слишком жестоким для этой несчастной девочки, Гаэлль.
Вечная женская привычка уходить от темы. Чей-то голос из-за спины. Ах да, проснулся этот чурбан, маршал, друг дедушки.
– Но постойте, мы еще не закончили обсуждение основного вопроса.
Теперь в обсуждение вновь попытался вступить ободренный общим молчанием ректор:
– Сестра Аэтель предложила совершенно верное решение, отправить всех мятежников в старый замок. Это достаточное наказание за оскорбление чести и достоинства, а казнить можно только одного мальчишку. Это научит дворов уму-разуму. А условия жизни на острове… всем известны.
Оддер резко повернулся и буквально вырвал из рук помощника канцлера новое перо. Спустя мгновение все присутствующие стали свидетелями как принц размашисто вывел на бумаге свою подпись.
– Хватит болтовни. Мессир Родерик, прошу.
Канцлер принял указ из рук принца и, с одобрением покачав головой, поставил свою подпись. Ректор Колишевски нервно потер руки и не читая подписался, аккуратно выводя своим каллиграфическим почерком букву за буквой.
Старик маршал попытался прочитать текст, подслеповато моргая, поправил воротник мундира и кряхтя, словно выполняя тяжелую работу расписался в самом углу.
Священник огляделся по сторонам, словно в поисках выхода, что-то прошептал, видимо взывая к милости Вседержателя и начирикал нечто похожее на первые буквы вышедшие из-под детской руки.
Оддер чувствовал, как дергается уголок рта. Даже эти люди, целиком и полностью зависящие от его воли, боялись, боялись поставить подпись под документом, осуждающим предателей. Что же скажут другие?
Ничего. Ничего не успеют. Будут болтать, собираться, пьянствовать в своих замках-берлогах. А он будет действовать.
Очередь дошла до главной ведьмы. Сестра Марисоль сложила руки в замок, не касаясь пера и бумаги. В ее взгляде было ожидание и что-то еще. Он мог бы назвать это презрением. Если бы решился.
В любом случае ведьмы заплатят за все. Королевской власти не нужен женский орден. Впрочем, мужской ему не нужен тоже. Королю могут пригодиться те, кто исполняет его решения, а не те, кто пытается навязать ему свои. Пускай даже правильные.
Но сейчас он согласится. Пускай на время. Ненадолго.
Оддер медленно кивнул, глядя прямо в глаза молодящейся старухе. Мать Марисоль обмакнула перо в чернильницу, пробежалась глазами по списку и аккуратно вычеркнула одну фамилию.