В очередной раз он проснулся в не самом лучшем расположении духа. Весь этот старый купеческий дом, казалось преисполненный одним духом показного благополучия и переполненный до самой последней черепицы на крыше до краешка металлического флюгера с нелепым девизом традициями, правилами и мыслями о заработке, о наживе. Однако, лучшего места в городе найти было невозможно.
Дров для отопления его комнат не жалели, но запах осени все-равно преследовал во всех уголках места, где он вынужден был обитать уже целый месяц.
– Милорд?
Голос, а вернее даже тон каким было произнесено это слово, обычное не то приветствие, не то вопрос, как всегда, вызвали дежурное неудовольствие, легкое утреннее раздражение.
Его постоянный спутник, телохранитель и надзиратель, приставленный отцом после последних событий, был старше всего на пять лет, но всем своим видом старался продемонстрировать что уже давно перерос все увлечения свойственные молодым людям. И главное, все эти старания совсем не выглядели нарочитыми и показушными, Ре Таллек действительно строил свою жизнь и свое общение с внешним миром именно так, как хотелось отцу.
Не открывая глаз, он произнес фразу, с которой теперь начинался каждый божий день. Менялась только интонация, от резко недовольной до притворно тоскливой.
– Ты не нашел места получше в этом городишке, Михал?
Сегодня ему захотелось выразить одним махом все недовольство созревшее и от сквозняка, неведомым образом пробравшегося в окошко и от последствий явно лишнего бокала крепкого южного вина, может быть и не одного и от того, что последнее время он мог посещать замок только по официальному приглашению. Принц, принц, принц. Везде и всюду на первом месте теперь была персона наследника.
– Самое место для вас, милорд! Тепло, отличная кухня и самый лучший лекарь, живущий в соседнем квартале.
– Мне не нужен лекарь.
Терье прореагировал мгновенно, отбросил одеяло, наклонился и в сторону его наставника-соглядатая полетел один из попавшихся под руку сапог. К сожалению, в последний момент рука молодого ярла дрогнула и снаряд пролетел мимо цели.
– Просто очередное подтверждение моих слов. Хорошо только то, что это левая рука.
Михал поднял сапог и запустил его в обратную сторону.
– И рана не мешает вам хотя-бы уберечь лицо, в случае нападения, подобного этому. Но не всегда можно решать, нападение с какой стороны вы будете отражать, милорд.
Отбросив в сторону ловко пойманный сапог, Терье спустил ноги на пол и огляделся в поисках одежды. Брюки совершенно точно должны были быть где-то рядом, в памяти осталось последнее сражение вчерашнего вечера и победа над завязками на штанинах. Он совсем уж решил наплевать на все и заглянуть под кровать, но слабый намек на насмешливую улыбку на лице у его меченосца заставил выпрямить спину и сдаться, взмахнув руками.
– Ну, что там у тебя. Не тяни, выкладывай. Ты же каждый день появляешься уже с каким-то важным известием. Во всяком случае важным по твоему мнению.
Гусарский поручик совершенно неожиданно подмигнул самым заговорщицким способом и словно фокусник извлек из шляпы на коленях два конверта. Один маленький, бледно-розовый. Такой он уже получал ранее. Сердце дрогнуло буквально на несколько секунд, хотя внутри могло быть все что угодно.
Второй белый, такой белизной, использовать которую было позволено использовать только членам королевской семьи. От этого послания он ничего не ждал, все награды и почести, которые он заслужил по собственному мнению или не заслужил по мнению отца и некоторых других весьма скучных людей были уже в прошлом.
– Судя по всему, придется тебе сегодня одеться в фамильные цвета. Чую назревают какие-то встречи и мундир будет в этом случае как раз кстати. Одежда на все случаи жизни для настоящего мужчины.
– Мой мундир? Я его не надевал с момента встречи принца. Даже не знаю…
Михал с отсутствующим видом хлопнул в ладоши и в комнату буквально ворвался денщик Терье, молодой белобрысый парень по имени Януш, в руках которого могла поместиться не только одежная щетка, но и как минимум кузнечный молот. Сыну ярла приходилось уже видеть, как здоровяк управляется кавалерийским палашом и иметь такого человека рядом было совсем неплохо.
Между тем, офицер помахал в воздухе письмами, одновременно пальцем почесывая тонкие усики, что у него означало некоторый вопрос, не имеющий пока решения. Затем выбрал конверт с королевским вензелем и произнес нараспев.
– И что же мы сделаем?
Михал ответил, прыгая на одной ноге, в бесплодных попытках стащить вчерашние панталоны. Лечь спать в таком виде было не самой замечательной идеей, но как известно за все приходится платить.
– Читай давай. Что там может быть такого тайного.
Михал решительно надорвал конверт и быстро пробежал текст с каждой секундой все более и более хмурясь. Закончил он читать с видом человека, который не понял ничего из весьма объемного, но бессмысленного текста. Отложив бумагу, он несколько секунд раздумывал, глядя на судорожные попытки Януша помочь своему господину.
– Это приказ, милорд.
Как раз в этот момент наследник ярла справился с одними панталонами и получив из рук оруженосца другие, фамильных цветов. После слов Таллека он замер. В голове промчалось множество мыслей и идей, связанных с возможным продолжением войны или новым походом, но все они оказались не имеющими под собой основы фантазиями. Между тем поручик продолжил, не прекращая при этом подкручивать кончик уса.
– Сегодня после обеда вы, вместе с отрядом, должны выступить из Шаппеля в столицу. Вам, милорд поручено сопровождать дочь Ре Каллантьера, графа Доржуа. В столице вам приказано ожидать дальнейших распоряжений. В любом случае безопасность хозяйки Черного замка во время путешествия и в столице, до того, как туда прибудут люди графини возлагается на вас. Вот так.
Сказать, что это известие сильно удивило сына ярла значило сказать ничего. Во-первых, подготовить даже небольшой отряд к походу, который мог продлиться достаточно продолжительное время было не самым простым делом, а за несколько часов вообще практически невозможным. Во-вторых, покинуть город сейчас, не выполнив поручения отца, оставив здесь свою невесту ставили крест на его планах. Конечно, он сможет вернуться намного раньше даты официального объявления о помолвке, но все же это было неприятно и некрасиво.
– Но почему я?
– Возможно, кто-то решил, что вам нечего делать в городе именно сейчас.
Терье удивленно покачал головой. Город переполнен толпами людей разного звания и сорта. Смотрины невест подобны ярмарке, где зарабатывают все и на всем. И больше всего получат родственники невесты, если таковая наконец появится. Но принц совсем не спешит жениться и все эти смотры чаще всего заканчиваются в течении десяти минут.
Впрочем, кажется именно эту девицу, со странным именем Гаэлль последнее время очень часто связывали с именем принца. Но и тут, судя по всему, не срослось.
Януш тем временем почти закончил застегивать пуговицы на серой рубашке. Стоять приходилось, подняв руки вверх и левая кисть уже привычно заныла, напоминая об лезвии кинжала из сверкающей стали. И о взгляде черных глаз из-под серебристой кольчужной сетки.
– Вы позволите вскрыть второе письмо, милорд? Это может быть личное послание.
Оруженосец подал Терье черную куртку с черно-серым волком на груди.
– Должен сказать, письмо доставила ученица из круга Сестер стихий. Не знал, что они имеют доступ в княжеский замок.
Рука Терье дрогнула только на секунду. Да, значит ему не показалось. В тот раз все было на самом деле, наяву.
– Ученица? Ну что же, не думаю, что это так важно. И все же давайте я прочитаю сам.
Михал согласно кивнул, медленно поднялся и протянул конверт сыну ярла. Розовый, пахнущий какими-то цветами. Наверно это должен быть запах именно цветов. Летних, ярких. Может быть цвета солнечного цвета.
– Я отправляюсь в замок. Срочно. Займитесь подготовкой отъезда, поручик.
Ре Таллек не сдвинулся с места продолжая подкручивать то один то другой ус. На лбу гусара собрались морщины, подтверждающие интенсивные размышления. Оруженосец тем временем отступил на шаг и довольно усмехнулся.
– Милорд выглядит как новенький. Бледненький только. Но завтрак уже готов и бокал вина вашей милости совсем не повредит. Даже наоборот. В гостиной внизу стол накрыт. Слуги ждут милорда, не дождутся.
Голос отцовского советника прозвучал нарочито резко, даже грубовато. Он не советовал, он приказывал.
– Никакого вина. Во всяком случае, не сейчас.
Терье мыслями уже находящийся в совершенно другом месте чуть не выронил клинок, протянутый оруженосцем.
– Вчерашний день… Был особенным.
В голосе Ре Таллека теперь слышалась некоторая совершенно ему не свойственная легкая неуверенность.
– Пока вы милорд в очередной раз переживали в кабаке “Тысяча виноградников” мнимые неудачи и столь же ненастоящие победы, в замке происходили по-настоящему важные события.
Сын ярла наконец справился с перевязью и почувствовал себя по настоящему готовым отправиться на встречу с княжной. Почерк своей невесты он узнал с первого взгляда, а текст письма позволял надеяться, что Рейн наконец-то поверила, что их будущие отношения будут связаны не только планами их родителей, но и настоящими искренними чувствами. Слова же поручика прозвучали совершенно неуместным диссонансом.
– О чем вы, господин Ре Таллек?
Столь официальное обращение, должно было послужить предупреждением, о том, что сын ярла не очень доволен тем, какое направление приняла их беседа.
– Ходят слухи, что принц вчера сделал выбор.
– И как это касается меня?
– Имя невесты не называется. И это не может не удивлять.
Неприятная тень коснулась мыслей Терье всего лишь на мгновенье, но он постарался немедленно отбросить даже самые слабые подозрения.
– Это невозможно. Она вовсе не обязана была участвовать в этом представлении. Привилегии короля говорят об этом совершенно определенно.
– Но ведь эти привилегии не запрещают молодой графине самой выразить согласие. Неправда ли?
Терье сжал рукоять шпаги. Это уже переходило все границы. Он собрался высказать наглецу все что думал, но офицер отца не дал ему совершить столь опрометчивый поступок.
– Вчера также пришло два письма от вашего отца. Одно из них предназначалось мне, но я расскажу все что написал мне ярл. Сейчас для этого нет времени. Пока же вот второе письмо. Лично вам, милорд капитан.
В конверте, на этот раз запечатанного личной печатью ярла с волчьей головой. Терье торопливо сорвал сургуч и извлек изнутри листок бумаги. В письме были только две фразы и подпись. “Обстоятельства изменились. Исполняй приказы Михала Ре Таллека как будто я говорю с тобой его голосом. Стиан Одд ре Вилль Салле, ярл Нидерланда, граф Нордхейма именем Его Величества Короля.”
Все это было странно и вызывало желание обрушить лавину вопросов на Михала, но, как ни странно, пламя несколько мгновений тому назад бушевавшее в душе затихло как по команде. Остался только липкий страх, чувство неизведанное и несвойственное ему, а потому мучительное вдвойне. И страх этот был связан с тем, что могло произойти, или уже произошло, но чего наследник властителя самого большого графства в королевстве не желал допустить даже в мыслях.
Ре Таллек меж тем продолжил.
– Я уже вчера вечером отдал приказ нашим людям приготовиться ко всяким неожиданностям. Так что мы сможем выступить тогда, когда вы, милорд отдадите приказ. Или, когда мы получим сообщение от госпожи графини.
Терье молчал, кусая губы и стараясь осмыслить сказанное. Поручик кинул на него озабоченный взгляд
– Милорд, ваша милость, какие распоряжения вы отдадите? Перед тем как отправиться в замок. Может быть, возьмете с собой кого-то из наших людей?
Терье отпустил навершие шпаги, казалось, почти зажившая рана на руке пульсировала в такт ударам сердца.
– Ничего. Готовьтесь и… ждите. Со мной поедет только Янош. В черной броне и с крыльями.
Сад размышлений встретил тишиной, которую не могли нарушить даже его шаги. И еще сегодня в этом еще вчера полном красок месте сегодня было удивительно. Знакомая беседка ждала, все также прячась в тени огромных деревьев. Кажется ее построили еще когда на месте дубовой рощи здесь был фруктовый сад, а город назывался Ахен.
Такую историю Рейн рассказала во время их первой прогулки по дорожкам, которые усыпали кирпичом из разбитых стен фамильного замка старых королей. И дверь в беседку выглядит так как будто сохранилась с тех самых времен.
Железная роза, проросшая сквозь сердце. Что означал этот знак? Ответа он не получил ни от хозяйки замка, ни от других людей, которым пытался задавать свой вопрос. Быть может сейчас, за этой дверью он, Терье сын Стиана, ярла Северной марки получит свой ответ.
Внутри, как и прежде царил полумрак, тени деревьев играли на полу и стенах, все окна были распахнуты настежь и первые опавшие листья уже складывались в цветной узор поверх украшавшей пол древней мраморной мозаики.
И здесь, среди этого медленного танца теней, среди первых аккордов музыки готовой вступить в свои права осенней мелодии его действительно ожидала женщина.
Нельзя сказать, что они были знакомы, даже не представлены, но Терье знал о ней многое. Когда-то, еще в бытность его совсем мальчишкой, мастер Бернард прочитал ему целую лекцию о Сестрах Стихий и даже заставил выучить имена, известные описания внешности и черты характера женщин, не скрывающих своей принадлежности к Внутреннему кругу.
С одной стороны, юному наследнику это казалось совершенно глупым и бессмысленным занятием, ведь другие сестры могли и не афишировать свой статус, да и слабо верилось, что кто-то из них рискнет переплыть Черный поток и ступить на земли ярла, но на напоминание Бернарда о том, что ему когда-то придется посещать столицу и другие города королевства вразумительного ответа у ученика не нашлось.
Посвященная сестра Аэтель плавным жестом поправила длинные темные пряди, среди которых заметны были многочисленные серебряные нити. Она была совсем немолода, хотя точный возраст сестер определить было невозможно, они появлялись и исчезали когда хотели.
Во всяком случае мастер советовал не задаваться вопросом о молодости или старости сестер, а тем более не раздумывать кто на самом деле перед тобой, иная девушка или прожившая десятки лет пожилая женщина. Стоило разве-что посмотреть сестре в глаза. Но на это еще нужно было решиться.
Сегодня сестра была в обычном для себя черном длинном платье до земли, расшитом красными и зелеными нитями в форме цветов и языков пламени, и Терье почему-то показалось, что цветы гибнут в этом огне, так же, как и его надежды, а черный пепел осыпается по подолу вниз, в темноту. Под пристальным взглядом Аэтель сейчас его даже пробрала дрожь, но отведя на мгновение отведя взгляд он собрался с силами и задал вопрос, на который знал ответ.
– Сестра, я ожидал встретить здесь другую женщину.
Немолодая сестра улыбнулась по-матерински, широко и по-доброму. Но в ее голосе звучало некое предостережение.
– Мальчик, я думала, что тебя были хорошие учителя и они научили тебя приветствовать женщин первым.
Терье вновь почувствовал, как будто его коснулась холодная волна. Но сестра была все-таки права и склонив голову он признал эту правоту.
Сестра Аэтель вновь улыбнулась, сделала шаг и протянула ему руку, намекая явно на то, чтобы сын ярла засвидетельствовал соответствующее ее статусу почтение.
– Вот так-то лучше. На самом деле, мальчик, я пришла сюда помочь тебе не совершить какую-нибудь глупость.
Терье почувствовал, что кровь ударила ему в лицо и выдавил из себя мгновенно севшим голосом.
– Не с нами. Не со мной. Над ярлами у вас нет власти.
Тень промелькнула по ее лицу, а глаза словно заледенели, но рука еще оставалась протянутой несколько минут. Потом кисть упала, как будто сестру покинули силы и Аэтель резко повернулась, да так что огни на платье вспыхнув, казалось, превратились в огненную карусель. Терье показалось что налетевший порыв воздуха был наполнен запахом дыма. И свежескошенной травы.
Не оборачиваясь, сестра произнесла совершенно равнодушным тоном.
– Это письмо Рейн написала под мою диктовку. Без этого вы, милорд, не примчались бы сюда сломя голову. Она умная девочка и конечно понимает, что теперь вам лучше некоторое время не встречаться. И уведомить вас об этом лучше чужому человеку. Для вашей собственной безопасности. В будущем, конечно же, избежать встреч не удастся. Но до этого времени, до королевской свадьбы, а еще лучше даже дольше, значительно дольше ни о каких новых свиданиях, даже случайных, не может быть и речи.
Теперь она вновь обернулась и явно пыталась заморозить его голубыми глазами, сияющими самой свирепой стужей.
– Вы должны дать мне в этом свою родовую клятву.
А он?
Он ответил побелевшими губами. Каким-то механическим голосом, совсем не своим.
– Я не верю.
Но в глубине души знал – это правда.