Камердинер отошел в сторону, чтобы еще раз окинуть взглядом принца, пытаясь не пропустить малейший недочет в сегодняшнем облике молодого мужчины. Все имело значение для знатока моды и хранителя традиций, каждый нюанс, каждый шов, каждая пуговица должны были занимать свое место строго по регламенту. И в то же время внешний вид принца сегодня должен был как никогда соответствовать моменту.
Так сказать, единение силы и красоты. Тот, кто выбирает должен чувствовать, что сегодня не отозваться на выбор такого мужчины совершенно невозможно для любой женщины.
Но даже сейчас. в такой момент мысли Оддера были заняты совсем не связанными с сегодняшним событием делами.
– Так что же произошло с этой неприятной всезнайкой, Святой матерью Элоизой?
Мужчина, до сих пор молча наблюдавший за всей процедурой подготовки принца, склонился, словно заранее извиняясь за слова, которые он вынужден был произнести.
– Прошу меня простить, ваше высочество. Ничего особо интересного узнать не удалось. Как и говорили, сестра получила какое-то письмо, после прочтения которого у нее случился сердечный приступ. Но ни от кого было это письмо, ни тем более, о чем оно было узнать не удалось. Ведьмы хорошо хранят свои тайны.
Принц повернулся к стоящему посреди кабинета ростовому зеркалу. Безусловно, все было безупречно. Он сделал жест рукой предлагая слуге покинуть комнату.
– Скажите, мессир Родерик, теперь уж действительно можно спокойно отказаться от этой протеже старухи, ее родственницы? А как же наши планы?
Канцлер продолжал стоять у погасшего камина и солнечные лучи от распахнутых настежь окон освещали только носки его черных кожаных сапог. Так что принц с трудом различал черты лица своего доверенного лица. Но такая уж была привычка у этого человека, постоянно искать тень.
– Пока ведьмы не выбрали новую предводительницу и среди них нет единства. Мы должны действовать решительно. Во всяком случае, я склонен посоветовать вашему высочеству внимательнее отнестись к предложению, которое мы получили вчера.
Не отводя взгляда от зеркала, принц поправил белоснежный воротник своего камзола. Воистину, когда-нибудь, он постарается поменять цвета королевского флага. Двенадцать золотых корон на белом фоне должны прекрасно смотреться.
– Ну а наш герой, не будет ли он возражать против такого ээээ… внезапного изменения расклада.
Родерик рассмеялся. И этот смех прозвучал так как будто кто-то высыпал на пол охапку сухих поленьев. Один сарказм.
– Мне кажется, что так будет даже лучше. Но я придумал для героя вполне почетное и ответственное задание. Он отправится в поездку.
Принц кивнул и сжал двумя руками свою трость, стараясь не встречаться с канцлером взглядом. Что-то было в его глазах, что-то способное заморозить даже пламя в кухонной плите во время приготовления праздничного пира на пятьдесят человек.
Их объединяли планы, действия, но не чувства.
Дверь приоткрылась и показался длинный нос мессира камердинера.
– Ваше высочество, пора.
Принц кинул последний взгляд в зеркало и от удовольствия щелкнул пальцами.
Ведьма встретила его у самых дверей в зал. Она, в этом сером, неприметном платье казалась здесь случайным темным пятном на сверкающем образе королевского праздника. Впрочем, пока не королевского, о чем сестра не преминула напомнить.
– Добрый день, Ваше высочество! Как здоровье Его величества, вашего дяди?
Пока еще он должен был терпеть наглость и бесцеремонность этих женщин. Но всему приходит конец. Просто надо сохранять хладнокровие.