Москва
Отец приходя не находит дверей
и плюет в приготовленный ужин…
Наутилус
Иногда я… завидую простым людям. Тому, как у них все просто в жизни.
Ходил в садик, затем в школу, затем перепихнулся с кем-то по глупости, или по пьянке, потом пошел в армию, она его ждала. Вернулся, сыграли свадьбу, появился один ребенок, потом второй. Жена растолстела как корова после родов, сам начал бухать от такой жизни. Работа, которую ненавидишь, зарплата, которой не хватает, калымы, которые позволяют как-то держаться на плаву и оплачивать купленную в ипотеку двушку. По выходным бухло на гараже, и по возвращении – жене по морде, как способ хоть немного отомстить той жуткой реальности бытия, которая вокруг. Но жена никогда не уйдет, только если совсем сопьется. Потому, что она знает, что она, толстая и некрасивая – никому не нужна, кроме своего, плюгавого и пьющего…
Вот так и держится – крепкая семья.
Господи… что за бред.
Я женился поздно, и думал, что по любви. Полагаю, она тоже так думала, хотя истинная причина была в другом. И я, и она – бежали от одиночества. Одиночества, которое у мужчин к сорока, а у женщин к тридцати делает жизнь невыносимой. Но как оказалось, страха перед одиночеством мало чтобы сохранить семью. И даже дети тут не помогли, дети – это вопрос, а не ответ. Я прекрасно понимаю, что впереди у нас развод. Не знаю, что с этим делать и не знаю даже, нужно ли.
В какой-то момент я вдруг подумал, что те отношения, про которые я говорил выше – глупые, идиотские, рукоприкладские и еще хрен знает какие – так вот, они и есть настоящие. Я бежал от них, а может быть – и зря. Потому что в таких отношениях есть главное… нет, не чувства. Чувств там никаких нет. Просто там получается, что люди нужны друг другу. Я не знаю, как – но получается именно так.
А у нас так не получилось.
Все – насмарку. Работать я больше не смогу. Настроение не то. Думаю не о том.
И лучше никому не знать, о чем я думаю.
Пока что я просто должен встретить дочь из школы. И не думать о том, что…
Я сижу в машине в проулке, выходящем на Котельническую набережную, и жду. Школа два – сто четыре, специальная школа от Министерства иностранных дел, основана в тысяча девятьсот тридцать пятом. Два иностранных языка, один из них китайский. Здесь учится моя дочь, по сути единственный по-настоящему близкий мне человек во всем мире. Мысли – терзают подобно стае дворовых шавок неосторожную кошку.
Черногорск… твою мать, неужели это все – так и не кончится…
Есть две России. Наверное, даже три… Москва, Россия больших городов – и провинция. Нет, даже четыре – деревня отдельно, это тоже другое. Другой мир.
И один мир – мало знает о том, как живут остальные.
Мне повезло жить в трех из них. Черногорск – провинция, каждое лето – я проводил в деревне у тетки, и только потом рванул… б… я сделал все, чтобы вырваться, чтобы подняться, чтобы взлететь… чтобы покинуть этот мир бессмысленности и безвременья. И мне удалось – по головам, предавая и обманывая – но я все же вырвался в Москву, сделал все чтобы здесь остаться – и остался. Я стал москвичом… таким же как все… таким же как, наверное, вы… и только мне известно, чего мне это стоило. Каких трудом и каких врагов. Но я сделал. И я зубами буду рвать за то, что у меня здесь есть – и хрен кто это у меня отнимет.
Хрен!
Я плохо знаю города… оттуда родом моя жена… но я хорошо знаю провинцию… эту серость… эту бессмысленность… этот беспросветный мрак за окном. В Москве даже ночь другая… горячая… пьяная… никогда не темная – освещенная никогда не гаснущими огнями большого города. В деревне ночь наоборот… оглушительно тихая, и под звездами. Нечему шуметь… только разве машина просквозит, если дорога недалеко. А вот ночь в таком городе как Черногорск…
Кривя губу… отъезжающие зимой на Бали – вы даже не представляете чем вы пренебрегаете… что у вас на самом деле есть… чего нет у двух – трех десятков миллионов по всей матушке – России.
– Пап…
Я вздрогнул…
– Пап, ты чего?
Настя смотрела на меня с пассажирского. Дверь забыл закрыть.
– Да так… ничего.
– Заедем по пути…
– Я уже был…
…
– Ладно.
Настя уже взрослая. Хотя ей всего десять. Иногда мне кажется, что она взрослее своей матери, которая так и не поняла, чего хочет от жизни.
И она манипуляторша. Вот это она переняла от матери.
– Пап…
Мы сидим в ресторане, на выезде на трассу. Это уже наш ритуал… Настька первая в предварительном тестировании по году. Если так пойдет и дальше – для первых десяти Шанхайский университет приготовил бесплатную образовательную программу. Пять лет в Китае… не знаю, выдержу ли.
– С тобой что-то не так, да?
– Все со мной так. Ешь.
Но мою дочь просто так не обманешь.
– Пап… мама вчера плакала. Я слышала…
Что сказать… а что тут скажешь. Тут делать надо – а я не знаю, что.
– У мамы… тяжелый период, понимаешь. У меня кстати… тоже.
…
– На работе.
– Вы… разводиться будете?
Я качаю головой
– Я вас не брошу.
Да, не брошу. Только и сделать счастливыми – не могу.
Не выходит.
– Куда поедем на лето? Предлагай.
…
– Только не Китай. Выбирай, Стамбул или Париж.
– Пап…
– Ну?
– Мне кажется…
– Что?
– Да нет, ничего…
– Ну уж говори…
– Да так, ерунда…
– Ерунда ты моя ерунда… – я достаю карточку… – пошли.
Выходя на улицу, я заметил, что небо изменилось… просветело к вечеру.
Хотя завтра будет дождь. Я это знаю. Чувствую…
Про свою семейную жизнь я больше рассказывать ничего не буду. Чтобы случайно не перейти на крик…