Черногорск-Устинов, РСФСР
Познакомившись со следователем, и получив от него стандартный набор поручений, подполковник Колотов выехал в Устинов, оставив более молодого Изотова на текучку в Черногорске. Обойти соседей, выявить возможных свидетелей – вот пусть и выявляет, ему полезно, молодому, пообтесаться на рутинной работе. То, что он не запорет работу, Колотов был уверен – в крайнем случае, Братишко, тоже опытный волк – поможет. Сам Колотов выехал в Устинов с двумя целями, даже с тремя. Первая – сделать пару запросов по картотеке и быстро – а чтобы сделали быстро, это надо стоять над душой. Плюс – скататься в республиканскую психиатрическую и там навести справки. Колотов делал то, что и должен делать в такой ситуации опер – устанавливал отрицательный контингент. Дебилы всякие, алкоголики, те, кто попался на приставании к детям, эксгибиционисты… и все прочее. Если это дело ведут как убийство – то его, скорее всего, совершил тот, кто уже стоял на учете. Ничего не появляется из ниоткуда. Психи – они тоже развиваются… сегодня он штаны на детской площадке снял, если его не остановили – завтра он совершит что-то более серьезное. О том, каким образом произошло преступление, Колотов не задумывался – по опыту знал, что это бесполезно. Возьмем, надавим – он и сам расскажет.
Второе – он сам хотел получить результаты вскрытия и прочитать их первым. Третье – поговорить с генералом и поинтересоваться, что за борзого паренька назначили следаком по делу. Колотов работал давно и прекрасно понимал, насколько опасна работа опера. Опер – крайний при любых раскладах. По любому делу начальство будет требовать результата от него, от опера – не от следака. Следак только бумажки оформляет. Но если он перегнет палку – начальство первым же от него отвернется, а прокуратура – законопатит. В Нижнем Тагиле не счесть бывших сотрудников и даже начальников розысков, которые просто выполняли указания начальства – как могли.
И никто, никогда из начальства – за своих оперов не заступался и факт отдачи незаконных приказов не подтверждал.
Потому – каждый опер, а особенно старший опер – балансирует на очень тонкой грани и многое зависит от следователя. Следователь понимает, что в раскрытии он всецело зависит от опера – что опер ему нароет, то он и будет оформлять. А опер должен понимать, с каким следователем он работает. Вот это Колотов и намеревался выяснить.
В министерстве был кавардак – о переименовании сообщили третьего, но до сих пор не были готовы новые бланки. И это для минсельхоза все равно – пиши на старых, пока не кончатся. А милицейские могут и в уголовное дело пойти и тогда как?
Генерала он застал на месте, но в кабинете они разговаривать не стали – нет дураков говорить о чем-то серьезном в кабинете. После андроповщины дураков нет. Пошли, тут неподалеку была пельменная, где подавали обалденные пельмени с уксусом. Взяли по две порции, устроились за столиком…
– Савельев? – генерал возил пельмень по краю тарелки, чтобы напитался уксусом – он там что ли?
– Он самый. Мне он наглым показался
– Еще бы.
– Он кто?
– Его Бергман двигает. Может, родственник дальний, может еще кто.
– На еврея не похож.
– А кто похож?
Генерал счастливо зажмурился
– Помню, еще опером сюда ходил перекусывать. Вредно, но вкусно… ты дело Шафраника знаешь?
– Это когда работягу шпана затоптала?
– Оно самое. Так вот, этих шпанят колонул как раз Савельев, я узнавал. Конечно, записали на старших, но расколол он.
– Понятно.
– Плюс у него высшее юридическое очно.
– Зачем же ему тогда в этом г…е возиться?
– Ну, если Бергман двигает, чего бы и не возиться. Я с Войцеховским говорил, он в районе у него работает. Хваткий, с головой. Войцеховский даже думал, что ему на смену идет. Но он в город или даже на республику уходит.
– В его-то возрасте?
– Сейчас время молодых … – задумчиво сказал генерал – это мы в тридцать еще простыми операми бегали и думали, когда старшего получим. А они… я дело Шафраника кстати, читал. Б… в восемнадцать лет считай – вышку огреб.
– Так уж и вышку – усомнился Колотов
– Вот увидишь. Раз в газетах такой хай подняли… но если и не вышка, все равно, жизнь себе сломали, все трое. За пять минут.
Колотов тоже ел пельмени. Думал.
– Значит, следаку доверять не стоит?
– Сам посмотри. Бергман … я не знаю, он тот еще фрукт. Своего не упустит.
– Почему вообще мальца на такое дело поставили?
– Это я не знаю…
В магазине – Колотов купил шоколадку, какая была, и двинул в ГИЦ*, за справками. Не подмажешь – не поедешь, как говорится. Оттуда – тронулся на окраину города, в психушку…
Психушка – была хорошо знакома операм, так как по многим делам приходилось назначать экспертизы, по вменяемости, многие подозреваемые либо сами, либо по совету адвоката косили на невменяемость… Сами они при переаттестации тоже проходили освидетельствование, но в своей, ментовской больнице.
– Чего так много? – поинтересовался Колотов, когда ему начали доставать папки одна за одной
– Сколько есть – медсестра была молодой, и, судя по всему, была не прочь построить глазки оперу – все ваши…
Что же касается Изотова, то он был занят своим.
Обход лучше всего делать вечером, все равно сейчас дома никого нет. Потому – он первым делом зашел к Братишко
– Карта есть?
Тогда надо сказать, что карты в магазинах не продавали, даже гражданские. А если и продавали, то не всегда и не везде
– Какая карта?
– Района
– Зачем тебе?
– Хочу кое-что глянуть…
Только недавно вернувшийся из Афганистана Изотов делал то, чему научился, то чему его научила страшная война в стране гор и песка. Любая операция начинается с планирования, любое планирование начинается с карты местности. Не имея карты – понять, что произошло невозможно…
Карта, карандаш. Не было нормальной офицерской линейки для измерения расстояний, но он нанес на обычную километровые деления. Так…
Ребенок появился там не из воздуха. Он откуда-то бежал. Откуда?
Для начала – он измерил расстояние от города до того места, где обнаружили труп. Одиннадцать километров. Зимой, по снегу подросток такого возраста такое расстояние не преодолеет, выбьется из сил, К тому же, он был одет не в свою, а в чужую одежду.
Одежда!
Он достал протокол первичного осмотра. Список того что было на трупе был достаточно полным. Школьная форма – скорее его. Обувь чужая, как и телогрейка – мужская. Откуда она?
Нет ни головного убора, ни перчаток. Судя по всему, он укрывал голову телогрейкой и так бежал.
Никто в здравом уме не побежит так в зимнюю ночь.
Посмотрев на карту, он понял, как было дело. Даниил увидел столбы ЛЭП и ориентировался на них. Он бежал к дороге, к людям.
Откуда?
Примерно прикинув, он очертил круг. Сколько мог пройти зимой подросток, прежде чем выбился из сил. Переписал все, что попало в этот круг.
Снова пошел к Братишко
– Мне бы с участковым районным переговорить. На место съездить
– А обход?
– Обход успеем, все равно сейчас все на работе.
Братишко посмотрел с сомнением. Но продиктовал телефон…
В те ветхозаветные времена – машина была не средством передвижения, а все еще – роскошью. Причем не только для граждан, но и для служб милиции. Единственная служба, какая была обеспечена транспортом – это ГАИ. На весь райотдел – было всего четыре машины (и это еще много было), не считая еще нескольких полуживых «бобиков» для транспортировки задержанных. И понятно, что чужому сотруднику никто бы машину не дал.
Но у участкового оказался мотоцикл Урал с коляской, на нем он и заехал. Конечно, зимой на мотоцикле ездить то еще удовольствие, а весной, когда того и гляди в грязь сядешь тем более. Но Изотов углядел знакомое – восходящее солнце и буквы ОКСВ.
– Служил там? – в лоб спросил он
– Год в Гардезе оттарабанил. А ты?
– Кандагар…
Участковый протянул руку
– Михаил меня зовут. Там – ефрейтор, тут – старший сержант…
– Изотов. Теперь лейтенант.
Мотоцикл они остановили на обочине дороги. Участковый сказал, что дальше лучше не лезть – потом толкать придется.
Изотов тем временем развернул перерисованную на лист бумаги карту, точнее ту часть, которая была ему интересна. Быстро привязался к местности.
– Смотри, ефрейтор. По тому пацану, что у ЛЭП нашли. Знаешь?
– Слышал…
– Участок твой.
– Мой, но пацан чужой
– Говорят что?
– Ну, обычные сплетни. Говорят, что кровь выпили
– Кровь выпили?!
– Ну а как. Жиды…
Изотов хмыкнул
– Обстановочка. Так, смотри, ефрейтор. Если примерно прикинуть, откуда он бежал. Получается… вот эти две деревни, так?
– Ну, да. Кабаниха и Полозово.
– А это что?
– Это дача.
– Какая дача?
– От завода. Охотхозяйство.
– Охотхозяйство? Интересно…
– Приезжают время от времени.
– На кого ходят?
– Заяц, лиса, кабан, лось. Раньше тут зайцев много было, через дорогу сигали.
– А сейчас?
– Мало стало. Говорят, из-за завода. Выбросы какие-то…
– Кабаниха и Полозово. Это что за деревни?
– Ну Кабаниха так… одна улица, ферма там. А Полозово – это центральная усадьба. Колхоз Красный труженик.
– Списки жильцов надо посмотреть.
– Это в Полозово. Поехали…
– Погоди. Тут поблизости пионерлагерей нет?
– Нет. Заводской совсем в другую сторону.
– Тогда откуда пацан бежал?
Участковый пожал плечами
– Судимые у тебя есть на участке?
– Есть, конечно. Десятка два
– Прилично.
– Украл – выпил – в тюрьму. Недавно двоих судили выездным судом – за воровство посыпки**. Помогло, как думаешь?
– А по тяжким. Убийства?
– Есть один…
– Чего мнешься.
– Да не может быть, чтобы он
– Почему?
– Потому. В деревне ни от кого ничего не скроешь – все всё про всех знают. У всех дети есть, по улицам ходят. Если кто на ребенка руку поднимет, и о том люди узнают – тут даже я не успею доехать. Сожгут.
– Все равно заедем. Поехали…
До Полозово ехали минут двадцать. Хорошо, что дорога была мощеной, если бы сели – намаялись бы…
Деревня была как деревня. Старая часть – со старыми домами, новая – с домами на две семьи, типовыми. Механический парк, контора, силосные ямы. На небольшой площади – магазин «Промтовары-Продтовары» с вывеской КООП, дальше – парк с обелиском погибшим в ВОВ. Все как обычно. Все как всегда.
Бухтели трактора, шли колхозники, с любопытством глядя на нового человека. Скоро страда, скоро сеять…
Вечный, крестьянский коловорот жизни
– Тут нас покормят? – спросил Изотов, оглядываясь из коляски
– И покормят и напоят – подмигнул Михаил – поехали…
Заехали в рабочую столовую. Михаила тут знали, судя по игривым замечаниям столовских баб. Изотова громогласно назвали женихом. Изотов прикинул и понял что Михаил тут желанный гость и, наверное, ни в одном доме. Потому что мужики то в армии, то на учебе…
Покормили вкусно. Ни в одной городской столовке – он так вкусно не ел. А на сытый желудок и расследованием заниматься лучше…
Первым делом заглянули в контору – весь учет населения там. Посадив Михаила переписывать население из журнала – Изотов пошел к председателю
Фамилия председателя была Спасов, визиту милиции он не обрадовался. Хотя чему тут радоваться…
– У нас этого подростка не было…
– К вам ходит автобус?
– Ходит, но не зимой
Изотов удивился
– А почему зимой не ходит?
Председатель улыбнулся наивности городского человека
– Вы тут зимой побывайте. На дороге сугробы по грудь бывают***. Автобус то наш, колхозный. До города.
– А если кому в больницу?
– Медпункт есть, а так только на тракторе. Или у кого своя машина есть.
– А магазин как же?
– Так все свое. У всех скотина – мясо, молоко, картошка, овощи, варенье, закрутки всякие. Пекарня у нас своя, хлеб свежий каждый день. А водка… если ее не привезут, то и к добру.
– Как часто чистится дорога?
– По-разному… раз в неделю, раз в две недели.
Изотов прикинул – если бы дорога была вычищена –пацан вышел бы на нее. Может и дошел бы до трассы, а там кто-то подобрал.
Может…
– Хроменковы – фамилия вам знакома? Родственники тут есть?
– Нет… не припомню.
– Может в прошлом или позапрошлом году какие-то организованные группы детей приезжали?
– Зачем?
– Ну… экскурсия. На сельское хозяйство посмотреть
Председатель невесело улыбнулся
– Чего тут смотреть. У меня в год по двадцать и больше человек молодежи уезжают поступать – как думаете, сколько вернутся? Пять в лучшем случае. В городах по квартирам теснятся, по комнатам. У меня за год молодой специалист может жилье получить. Нормальное, не комнату в общаге, с участком. Но всем надо в город…
Изотов сделал пару пометок в блокноте. И хоть не должен он был такое спрашивать – но спросил
– Если так, между нами. На кого думаете?
Но председатель покачал головой в ответ
– У нас душегубов нет.
Изотов переписал наличных жителей – надо будет задать работы ИЦ, пусть отрабатывают – хотя за столько – убьют, наверное. Все ведь приходится руками перебирать. Но делать нечего – если у кого-то здесь есть судимость за преступление против ребенка…
Изотов вышел на крыльцо, когда Михаил уже стоял там и обсуждал что-то с разбитного вида девахой. Увидев его, они оба смутились, и деваха юркнула куда-то в здание…
– Поехали что ли?
– Погоди…
Изотов стоял и смотрел… сугробы… грачи. Через месяц-два – жизнь окончательно одержит победу над смертью и тут все будет зеленым – зелено…
– Ты где живешь? – спросил Изотов
– В городе. В общаге.
– А тут чего?
– А чего тут…
– Ну, вон, смотрю… тебя тут и накормят и напоят, и спать положат…
– А, это… да неохота
– Почему?
– Имуществом обрастешь, хозяйство затянет, зажиреешь… не. Лучше в городе. Тут… какая тут жизнь.
Чудак ты человек – подумал Изотов – здесь не жизнь. Здесь самая она – жизнь. А не жизнь – это там. Где палящее солнце, где пыль и песок, меж тобою и смертью – последний рожок… б… неужели ты был там и тебе – не хватило? А? Братишка?
– Поехали… Только заедем… к тому, который ты говоришь… убийце.
Фамилия у убийцы была подходящая – Шилов…
Он жил в обычном доме о трех окнах, синем. Но дом был какой-то…не такой как все. Без пригляда что ли…
– Он как… работает?
– Сейчас да. Как пригрозил за тунеядство посадить, так устроился. Но он и так не бедствует…