Вся следующая неделя промчалась бешеным авралом. Чёртовы Power с их масштабным проектом так не вовремя объявившиеся по прихоти Эдриана Сторма выпивали все жизненные силы. Я надеялась, что отсижусь за своим рабочим компьютером анализируя, сопоставляя, выявляя, но не тут-то было.
Отдел Норы Андерсон и наш решили объединить усилия, и вычленив несколько работников с той и другой стороны, ежедневно устраивали мозговой штурм, определив для своих нужд одну из самых больших переговорных на нашем этаже. Теперь каждый рабочий день проходил под непрекращающийся галдёж да выкрики диких новаторских предложений. Головная боль стала ежедневным и постоянным спутником любого, кто работал на 21-м. Компьютерная техника сбоила, искрила, удивительно, что обошлось без пожаров. Спустя пару дней к нам присоединились трое ребят IT-шников, которые в перерывах между прямыми обязанностями мнили себя знатоками маркетинга и с горячим азартом толкали в массы шальные геймерские идеи.
Вакханалия сводила меня с ума. По-моему, я стала похожа на привидение, потому что во время обеда Линда поглядывала в мою сторону с жалостью. От понимания этого моя расшатанная психика увеличила амплитуду колебаний, а тараканы запустили обратный отсчёт: «Пять минут до нервного взрыва… Осталось четыре минуты тридцать секунд до нервного взрыва. Массовое поражение в радиусе двух миль. Чтобы избежать большого количества жертв среди гражданского населения, введите пароль и перезагрузите систему… Четыре минуты до нервного взрыва…»
Не таким я представляла первый месяц работы. Но жаловаться Джону о большой нагрузке не спешила. Кто же в здравом уме захочет терять выгодное место при современном уровне безработицы? Разве что пополнить ряды бродяг-весельчаков, не вспоминающих об отсутствии номера социальной страховки, предпочитающих в качестве матраса использовать картонную коробку, которую можно бросить на свободном пятачке городской улицы, чтобы кости поутру не шибко болели после ночёвки на жёстком асфальте. Некоторым был доступен люксовый вариант – газонная трава в парке. А если поблизости торчали кустики, это уже полные пять звёзд по шкале бомжей. Но лакшери-жизнь так просто никому не сваливалась на голову. Поэтому если мистер-без-соцпакета претендовал на «номер-люкс», то вот обязательное условие – начальный навык веде́ния ближнего боя в городских реалиях. А дальше всё будет зависеть от фортуны. Зато на работу ходить не надо.
Нигде не предложат той зарплаты и премиальных, которые были прописаны в наших с Линдой трудовых договорах при полном отсутствии рабочего стажа. И лишь под воздействием сиюминутно гневных, откровенно безмозглых порывов, я могла швырнуть в лицо Эдриану Сторму отчаянные слова: «Я увольняюсь, а вы засуньте мою отработку по контракту в свой напыщенный миллиардерский зад, мистер говнюк!» После чего мне придётся мчать в Мексику как можно резвее. И устроиться путаной в любом встречном баре, чтобы попасть под защиту тамошнего сутенёра. Если же мистер Сторм обидится и настигнет меня первым, то скорей всего определит в такое место, где через неделю я запамятую собственное имя и буду охотно обслуживать залётных клиентов за жалкую дозу наркоты.
На самом деле высказать уничижительные мысли в лицо сподвижнику капиталистического строя и угнетателю рабочего класса смелости мне ни за что не хватит. Отчасти потому, что прекрасно сознавала: кто я есть и каково моё место в «болоте», в котором, кроме Линды, никто и не вспомнит о глупой Ане Уорт.
– Ты ничего не ешь, – сказала за обедом подруга с явным беспокойством на милом личике.
– Извини, аппетита нет. – Я ковырялась в салате и разговор поддерживала из чувства долга.
– Это плохо. Ты должна питаться, даже если не хочешь, иначе свалишься с истощением.
– Знаю мамочка.
– Слушай Ана… – Линда склонилась ближе ко мне и зашептала: – Через несколько столов от нас сидит Эдриан…