Стоять, словно каменное изваяние, с жалобным выражением лица, как у брошенного щенка, которому не почесали за ухом, уже невыносимо. Поэтому я решительно меняю тему, ссылаясь на остывающую еду, которая, как известно, быстро теряет вкус. Этот аргумент действует, и Влада надевает вновь свою милую улыбку. Её глаза озаряются ярким светом, несмотря на едва уловимые следы недавних слёз, которые ещё мерцают в их глубине.
Кухонный стол ломится от еды из дорогого японского ресторана. Здесь сашими, рамэн, удон, боул и разнообразные порции роллов. Кроме того, на столе стоят свежевыжатые соки в фирменных бутылках и несколько соусов. Всё настолько идеально приготовлено, что от запахов уже рот полнится слюной, а желудок сжимается от предвкушения настоящей еды. Беру металлическими палочками кусочек угря, окунаю его в соевый соус и кладу в рот, ожидая взрыва вкуса. Должен быть свежий, насыщенный, с лёгким оттенком сладости и пикантным послевкусием. Но вместо этого чувствую лишь резину, полную безвкусицу. Как будто этот угорь пролежал здесь уже месяц, а то и больше. После услышанного в гостиной кусок в горло не лезет.
Похоже, Влада испытывает то же самое, потому что тоже ковыряется палочками в своей тарелке, словно не зная, как поступить.
– Так… Говоришь, что работаешь в частном детективном агентстве? – нарушая затянувшееся молчание, Влада поднимает на меня глаза. – И как тебе?
Отложив палочки, отвечаю:
– После первого года всё пошло на автомате, и перестал чувствовать хоть какой-то интерес. Осталось несколько дел, и после их завершения ухожу.
– Почему? – её голос звучит искренне заинтересованно.
– Не хочу идти ко дну вместе с плохим капитаном. Пора взять штурвал в свои руки и найти свой курс. Мне почти тридцать, а я…
– …Не видел жизни из-за меня, – перебивает Влада, грустно сморщившись.
– Нет, это мой выбор. Ты ни при чём, – резко перебиваю, не позволяя ей взять на себя ответственность за мои решения. Это был мой путь, и я сам его выбрал. Не стоит усложнять и без того понятную для всех ситуацию.
Опять наступила тишина, нарушаемая лишь поднявшимся ветром за окном. Влада, сидящая напротив, вновь прерывает молчание первой:
– А как твой напарник? Надеюсь, ему уже лучше?
– Думаю, скоро выпишут, и мы наконец уже закроем эти висяки. – Я непроизвольно вспоминаю про Катю и остальных до сих пор не нашедшихся девушек и тяжко вздыхаю.
Влада внимательно смотрит на меня, и её проницательные глаза улавливают моё напряжение. Ну конечно.
– Может, я могу чем-то помочь? – интересуется она ненавязчиво. – Ты выглядишь так, будто у тебя груз многотонный на плечах.
Я попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
– Это вряд ли, – отвечаю с лёгкой иронией. – Целый отдел профессионалов уже который месяц топчется на месте. Если только экстрасенсы реальны и они вдруг решат открыть третий глаз и нам.
Но она вновь считывает меня:
– Да ладно, хуже ведь не станет. Или это конфиденциальная информация?
Попытка ведь не пытка, да?
Излив всю картину, я умолкаю, ожидая ответной реакции. На её лице ясно читается напряжённая работа мысли, прям написано: «Идёт мыслительный процесс, ожидайте». Я и сам уже почти три месяца пребываю в этом состоянии бесконечного обдумывания, словно в заколдованном круге. Только бестолку всё.
Тут пронзает понимание: ведь так и не спросил у Влады, где она пропадала всё это время. Но теперь этот вопрос кажется неуместным после того, как моё признание в гостиной было отвергнуто.
– А что из улик есть у вас? – наконец спрашивает Влада.
– Что произошло тогда? – вырывается у меня одновременно с её вопросом.
Я же не собирался задавать этот вопрос? Верно, он сам сорвался с губ. Сегодня вообще слова опережают мысли, вылетая прежде, чем я успеваю их обдумать. Идиот дубль два.
Решаю взять инициативу в свои руки, чтобы разорвать эту давящую тишину, которая уже начинает звенеть в ушах.
– Только чёрная «Камри» с поддельными документами и гараж, куда она заезжала, – вздыхаю я. – Но гараж заперт изнутри. Я хотел сегодня туда съездить, но планы изменились.
Глаза Влады потупились, и она вновь начала перебирать еду в тарелке, избегая моего взгляда.
– Не уверена, что тебе понравится моя история… – пробормотала она, не поднимая глаз. – Не знаю, есть ли связь между моим похищением и твоими случаями на работе, но одно я могу сказать точно: это опасная игра, Леон. Те, кто способен проделать такое незамеченными, имеют власть и влияние, простирающиеся далеко за пределы одного города. Это люди, с которыми лучше не связываться…
– В чём дело? – Я прищуриваюсь, пытаясь поймать её взгляд.
Влада медленно скользит глазами по тарелке, не решаясь поднять их на меня. Её движения кажутся нарочито медленными, словно она боится выдать себя. Осторожно тычет палочкой в уже безжизненный кусок тунца, который лежит на её тарелке, и нервно сглатывает, будто что-то мешает ей дышать. Её волнение очевидно, несмотря на все усилия скрыть его. Волнение, которое она так отчаянно старается скрыть от детектива, у которого периферическое зрение развито лучше, чем центральное. Забавно, что Влада думает, будто сможет обмануть меня. Но в чём же заключается причина её беспокойства?
Девушка устало опускает взгляд, заправляя ещё влажные волосы за ухо.
– Прости, я так устала… – выдыхает она, чувствуя, как слова застревают в горле. – Я не помню почти ничего… В тот вечер в «Мозаик» я зашла в туалет, чтобы умыться. Мне стало плохо. Может, волнение, может, запахи в ресторане – не помню. Голова всё ещё кружилась, и я решила выйти на крыльцо, чтобы продышаться. – Она замолчала, закрыв глаза, словно пытаясь воскресить в памяти обрывки того вечера. – После этого я будто провалилась в темноту. Помню только кошмары, которые становились реальностью с каждой секундой. Я очнулась в каком-то мерзком, сыром месте, дрожа от холода. Единственное, что слышала и ощущала – это шум воды и жуткая тошнота. Потом лишь обрывки: люди, говорящие на странном языке, мерзкий холод, обжигающий кожу, огромный чужой дом… Я сразу поняла, чем всё это пахнет, и хотела сбежать, но потом увидела хозяина этого места – пожилого, одинокого мужчину. – Её голос дрогнул, а взгляд стал отстранённым. – Меня подарили ему, как вещь… Как красивый подарок влиятельному и богатому человеку на юбилей. Он не говорил на русском языке, но я быстро научилась понимать его по жестам и эмоциям. Поначалу думала, что он хочет того же, что пожелали бы другие. Но… – Она запинается, будто слова жгут ей горло. – Но ему был нужен не секс. Он похоронил тогда свою супругу год назад и был одинок. Ему просто нужно было, чтобы рядом был кто-то, кто выслушает его. Можно сказать, мне повезло… Я просто ухаживала за ним все эти восемь лет. Относился ко мне как к любимой и единственной внучке.
– Как ты оказалась тогда в Самаре? – с недоумением спрашиваю я.
– Тот мужчина умер, – прискорбно говорит она, – и, как оказалось, всё наследство оформил на меня. Этим людям нужны мои документы, они требуют, чтобы я всё отдала… Когда была растаможка товара уже в Самаре, который они везли вместе со мной и ещё парой девушек, я сбежала. Ближайшее место, где могла укрыться, была эта квартира, но здесь никого не было…
Она замолкает, нервно сжимая пальцы. Видно, как тяжело ей говорить об этом.
– В панике я отрезала волосы, – продолжает Влада. – Покрасила их в чёрный прямо в киоске у дороги. Не хотела, чтобы меня узнали. А когда выходила оттуда, меня сбила машина. Очнулась я уже в больнице. Там и встретила Антона. Ему что-то делали с носом, а когда медсестра позвала меня по настоящей фамилии, которую я назвала ей на автомате, он вдруг заинтересовался мной. Я испугалась, что он от Хигана, но Антон заверил, что он не из них и хочет помочь. Сказал, что знает обо мне…
«Очень сомневаюсь», – чуть не слетает с моих губ, но успеваю прикусить язык. Моя неприязнь к новичку – дело личное, и оно не должно касаться Влады. Но что насчёт камер? Видеозаписи не могли так быстро стереть по всему их маршруту из города, а я лично проверял записи из ресторана: Влада зашла в уборную и больше не вышла. Либо мне лгут камеры, либо это делает она прямо сейчас. Её зашуганный вид в моём присутствии настораживает. В компании Антона она вела себя гораздо увереннее и свободнее.
Я пытаюсь отвлечься от этих мыслей, но они возвращаются, как назойливые мухи. Морщинка между моими нахмуренными бровями углубляется, а глаза, привыкшие к анализу, сужаются, сосредоточившись на девушке напротив.
Она лжёт. Или недоговаривает. Я чувствую это. Её лицо, движения, мимика – всё выдаёт фальшь. Но это может быть лишь моей профессиональной паранойей. Или нет? Влада отчего-то пытается скрыть правду, но только я вижу её насквозь, сколько бы ни прошло лет. Её слова не совпадают с действиями, а взгляд избегает моего.
Кажется, я просверлил в ней дыру недоверия, и она не выдерживает:
– Может, у тебя завалялось что-нибудь покрепче апельсинового сока? – Старается звучать непринуждённо. – Что-то всё согреться не могу после этого дождя.
Вот и заначка пригодилась, правда думалось, что она уйдёт в меня целиком после очередного загона мыслями о Владе и работе. Кивнув, молча достаю запечатанную бутылку виски из мини-бара и ставлю её на стол вместе с низким широким бокалом.
– Женский алкоголизм не излечим, ты же знаешь, – с лёгкой иронией подмечает она. – Поэтому неси второй, составь мне компанию.
И вот уже третий бокал летит в пустоту, а вокруг – тишина. Я привык к этому, но Влада – совсем другая. Когда мы только встретились, она на дух не переносила алкоголь, а сейчас жидкость в её гранёном стакане исчезает даже быстрее, чем в моём. Но люди меняются, и я не могу ждать, что она останется той маленькой девочкой, которой была раньше. Она жива и сидит напротив меня – разве не этого я желал всем сердцем? Да, это так, но в моих мечтах был немного иной исход событий. Видимо, тот, кто следит за всеми сверху, решил показать мне средний палец, прочитав только половину моей мысленной записки ему. Остальное в ней показалось ненужной «водой».
Пятый бокал виски на голодный желудок – это уже слишком. Горло горит огнём. Кажется, что ещё немного, и желудок вывернется наизнанку, лишь бы избавиться от этого ядовитого потока. Ноги начинают неметь, тело обмякает, мышцы расслабляются. Взгляд становится рассеянным, мысли исчезают, оставляя только холодную пустоту. Почти идиллия, если не учитывать, кем является мой «собутыльник», которому уже явно хватит: большие стеклянные зрачки Влады странно томно смотрят на меня.
Рука её вновь торопится отправить остатки в бокале себе в рот, но я успеваю перехватить его в воздухе.
– Думаю, кому-то уже хватит, и пора на боковую, – мягко, но твёрдо говорю я, стараясь не обидеть. Ставлю полупустой бокал на стол и поднимаюсь, задвинув кресло ближе к столу. Но, кажется, насчёт «взрослой женщины» я тогда поторопился… Ведь сейчас её взгляд похож на тот, что дети строят, когда им не дают заполучить запрещённое, но очень желаемое. Пухлые губы сжаты в упрямый бантик, а брови сдвинуты, словно она готова спорить до последнего.
– Я ещё не устала, – протестует этот ребёнок. – Тем более, мы так давно не виделись, неужели ты не хочешь поговорить ещё? Не соскучился разве?
Провоцирует очень профессионально. У меня почти слышатся в голове закадровые аплодисменты её игре под градусом. На самом деле, очень хочу остаться здесь с ней подольше. Миллионы вопросов всё ещё таятся в голове по поводу её исчезновения, только она пока не готова говорить об этом. А про остальное лучше беседовать на трезвую голову. Алкоголь сгубил не одну душу, поэтому лучший вариант сейчас – провалиться в царство сновидений. Обоим.
– Комната в твоём распоряжении. Я лягу на диване в гостиной. Доброй ночи.
Собираюсь развернуться в сторону коридора, но Влада быстро вскакивает со стула, словно пружина, привлекая внимание своим неожиданным поведением. Подходит ко мне. Всё ближе и ближе. Глаза поднимаются снизу вверх, изучая мои. Клянусь, в глазах напротив горит такой синий огонь, что не снился и демонам моим. Но в какую-то долю секунды он тухнет. Словно его никогда и не было.
– Надеюсь, что ты не ляжешь спать с таким амбре от одежды, которым пропахла уже вся кухня, – на полном серьёзе говорит она, поморщившись и не скрывая отвращения от какого-то запаха. – Сладких снов, Леон. – Последнее она проговаривает особенно странным голосом, что приходится проглотить этот вновь вернувшийся ком в горле и не смотреть на неё. Она уходит, и я слышу, как щёлкает замок на двери в комнату. Вот теперь могу выдохнуть.
Моему самоконтролю можно только позавидовать. Какой идиот не остановит любимую в одной лишь футболке, направляющуюся в кровать? Да ещё и отправит её спать в другую комнату?
Этот идиот перед вами.
Возможно, я мог бы выпустить того дикаря из тёмной пещеры, который порывался сбежать, только заприметив Владу в одном коротком полотенце. Мог выплеснуть всю ту бурю эмоций, что копилась внутри годами. Мог – ключевое слово. Мог, но не стал, подумывая о том, что она не чувствует того же ко мне. Хоть крошка, но чувство собственного достоинства ещё при мне. Однако насчёт запаха она не съехидничала. Этим «загробным миром» от меня несёт за версту.
Убедившись, что девушка погрузилась в глубокий сон и уже минут тридцать не подаёт никаких признаков существования, я наконец-то решаюсь покинуть кухню. С трудом подавляя зевоту, направляюсь в ванную, прихватив с собой огромное полотенце. Стоя под струями горячей воды, чувствую, как песок с кладбища и другие неприятные ощущения, накопившиеся за день, медленно, но верно смываются с моего тела. Каждый раз, проводя рукой по волосам, ощущаю, как они становятся чистыми и свежими. Прекрасное чувство освобождения, словно переродился.
Странно, но алкоголь, который я выпил, кажется, уже полностью выветрился из моего организма. Контрастный душ напоследок и прохладный воздух в квартире сделали своё дело, вернув ясность мысли и некоторую бодрость духа. Но, несмотря на это, усталость всё ещё преследует меня, словно тень. Она манит к мягкой подушке в гостиной, где смогу наконец-то расслабиться и забыться.
В тишине квартиры слышен лишь глухой звук от соприкосновения моих босых ног с холодным ламинатом. Кажется, что я здесь совсем один, но куртка Влады всё ещё висит на крючке в коридоре. Это означает, что она действительно уснула. Слава богу, иначе…
Не успеваю даже закончить мысль в голове, как она же встала мне поперёк горла.
Влада, о которой я думал, что она мирно спит, сидит в гостиной на молочном тканевом диване, откинувшись на вытянутых руках. Лунный свет из окна мягко обволакивает её, подчёркивая бледность кожи и небрежные чёрные волосы до плеч. Её глаза, большие и ярко-голубые, горят, как у дикой кошки, готовой к прыжку.
Горло словно сжало тисками, и я прочищаю его дважды, но слова не идут. Хочу спросить, почему она не спит, но язык прилип к нёбу, а я сам чувствую себя манекеном для пляжной одежды – молчаливым и неподвижным, с полотенцем на бёдрах. Девушка поднимается с дивана и медленно, как будто подкрадываясь, начинает приближаться ко мне. Инстинкт самосохранения ещё работает, и отступаю назад, упираясь спиной в стену. Глаза сужаются, следя за её фигурой в полумраке, которая словно плывёт ко мне.
Напряжённое тело отзывается дрожью внутри, каждый мускул в плечах и руках натянут до предела. Кто бы мог подумать, что взрослый, здоровый парень может испытывать такой страх перед хрупкой, полуголой девушкой? Но это происходит: поджилки дрожат, а желваки вот-вот сведёт судорогой. Её близость невыносима.
Я почти вжимаюсь в стену, когда Влада делает последний маленький шаг. Теперь её опаляющее дыхание явно ощущается на моей ещё влажной груди, вызывая мурашки. Женская ладонь вдруг тянется к торсу. Успеваю перехватить её запястье за секунду до прикосновения. Иначе бы там остался ожог от касания её кожи с моей.
– Не нужно, – прочистив горло, всё же выдаю я, удерживая её руку в своей. Этот ответ больше похож на беспомощный хрип, нежели на твёрдое и бесповоротное «нет».
Влада поднимает на меня взгляд.
– Что именно? – Так невинно хлопает пушистыми ресницами, смотря снизу вверх, что внутри у меня что-то кольнуло.
Видимо, я поторопился с выводами по поводу алкоголя. В голове явно что-то не так. Судя по всему, крыша поехала. Не могу нормально соображать, когда эта дама вытворяет что-то из ряда вон выходящее.
Её рука внезапно ослабла, и теперь я буквально удерживаю её в своей. Под моим большим пальцем бьётся чужой пульс, сливаясь в унисон с моим собственным. Резко отпускаю девушку от греха подальше. В её маленькой голове алкоголь пляшет под какую-то свою особенную дудку.
Пытаюсь протиснуться мимо неё, но она решительно выставляет руку, уперев её в стену рядом со мной.
– Когда я говорила, что ты качаешься, то многое представляла под твоей рубашкой, но это всё равно не идёт ни в какое сравнение с тем, что вижу сейчас перед собой… – шепчет она, всё же дотрагиваясь подушечкой указательного пальца до моей груди. Словно током бьёт в тех местах, где бродит её палец. Опять хочу убрать её руку, но она прикасается уже полноценно ладошкой, и я сглатываю. Её кожа такая волшебная. Внизу начинает нагреваться некая субстанция, сводящая живот, а заодно и всё, что ниже. Жар разливается по всему телу, и это ощущение становится невыносимо приятным.
– Прошу, остановись… – Я проскулил, как тот брошенный щенок. Голос дрожал, словно на грани срыва. Эта игра потеряла всякий смысл. Она жестокая, издевательская. Бьёт прямо по самому сокровенному – гордости.
Её пальцы скользят по напряжённому прессу, опускаясь всё ниже, к самому краю полотенца. И в этот момент не выдерживаю. Выскальзываю из её хватки, отскакивая вбок. Спина покрылась испариной, смешиваясь с холодными мурашками. Сердце колотится как бешеное, готовое вырваться из груди. На лице Влады мелькнуло удивление, но в глазах по-прежнему горит хищный огонь. Этот взгляд пугает до глубины души. Ведь если она продолжит, то…
– Иди спать, ты пьяна, – мой голос дрожит, но стараюсь придать ему твёрдость.
– Разве не тогда люди показывают себя настоящими? – она парирует, уверенно заняв моё место у стены и облокотившись на неё спиной.
Влада играет со мной. Провоцирует нарочно и очень метко. Каждое её слово, движение, каждый взгляд – это удар. Всё это бьёт точно в цель на поражение. Боюсь, что в этой игре не будет победителя. Боюсь, что, продолжая этот танец на краю пропасти, мы оба можем упасть в бездну, где в живых не останется никого.
В голове жужжит рой беспорядочных мыслей, который беспощадно жалит, представляя её уже в разных позах по всей небольшой квартире. Как громко она может стонать от удовольствия, что её голос будет наполнять даже меня изнутри. Как мои губы исследуют новое женское тело, каждый изгиб, каждую её частичку. Как руки ласкают каждый миллиметр, пробуя его на вкус. Это чувство настолько сильное, что не могу сдержать своё желание прикоснуться к ней снова и снова.
Чёрт возьми, что же ты со мной делаешь?
Поднять так ногу на стенку, подперев её в одной короткой футболке – то же самое, что дать быку красной тряпкой по морде.
В её глазах танцуют демоны без предводителя – огненные, неуправляемые, полные желания. Они бросают мне вызов, не скрывая своей силы. Но что-то в её взгляде подсказывает: это не просто игра, это билет в один конец, без возможности вернуться. Мои ноги сами, медленно, но уверенно, делают шаги к ней. Не осознаю, как это происходит, потому что внутри растёт уверенность, которая затмевает все сомнения.
Её взгляд снова скользит по моему телу, задерживаясь на каждом изгибе. Облизывает губы и, не отводя глаз, закусывает нижнюю. Затем поднимает их выше, встречаясь с моими. Я говорил про демонов без предводителя? Нагло соврал. Там, в тёмных вуалях голубых зрачков, я вижу не просто демонов, а целую армию, подчиняющуюся своему безжалостному правителю. Это настоящий король Ада, восседающий на троне из тьмы. Его взгляд проникает в самую глубину моей души, и он же задаёт ритм этой дьявольской симфонии в голове Влады.
– Утром ты проклянёшь этот момент, – шепчу, не отрывая взгляда от её глаз, – пьяная игра не стоит свеч, Лада.
Она тепло улыбается, но в её взгляде правит уверенность.
– Когда начнётся та самая игра, о которой ты всё время думаешь, я обязательно дам знать, – обещает она. – А пока её нет, Лео.
Едва приблизившись ко мне, девушка оставляет лёгкое, почти невесомое касание своих губ на моём бицепсе.
Взрыв.
В этот момент все чувства взрываются. Словно миллионы искр вспыхивают внутри меня. Кровь бурлит, адреналин зашкаливает. Это не просто касание, это электрический разряд, который пронзает каждую клетку моего тела. Под кожей даёт о себе знать проснувшийся Змей-искуситель, который впрыскивает свой яд в кровь. Это чувство одержимости захватывает полностью. Одержимость девушкой, которая стоит напротив. Даже поморщился от этого ощущения. Этот поцелуй сопоставим с ударом под дых. Будто отметелили, как грушу в боксёрском зале. Больно. Глубоко внутри больно. Но снаружи, по всему телу накатывает волна удовольствия. Такого мгновенного, пьянящего. Как глоток свежего воздуха после долгого заточения под землёй. Хочется ещё.
Рукой уже вплетаюсь в короткие тёмные волосы Влады, проводя от шеи и до самой макушки. Она податлива, словно домашняя кошка. Откликается на каждое моё даже незначительное движение. Невозможно поверить, что всего несколько мгновений назад этот ангел был дикой хищницей из ночи. Сейчас она кажется такой нежной и послушной, что теряю голову от её близости. Хочется забыть обо всём и просто плыть по течению её тела, не думая ни о чём, кроме неё. Вторая ладонь скользит по её изящной талии и притягивает ближе. Влада упирается ладонями мне в грудь, и её тихий выдох обжигает изнутри. Эта естественная реакция пробуждает во мне что-то первобытное и неукротимое, давая встряску уже моим демонам. Полотенце натягивается от напряжения в паху, и ощущаю, как всё моё существо реагирует на Владу.
– Не могу поверить, что ты всё это время был один… – Влада нежно ведёт рукой по моей груди вверх. Касается ключиц. – Без девушки… – Тонкие пальчики скользят на плечи, опускаются вниз и переплетаются с моими уже холодными пальцами. – Без любви…
– Ждал особенную, – отвечаю, ласково поглаживая её по волосам. И это чистая правда.
– Как и я… – Девушка поднимается на носочки, целуя меня в щетинистую щёку.
Как же долго я об этом грезил, и вот теперь мечты воплощаются в крышесносную реальность. Не в силах больше сдерживаться, быстро перехватываю её губы с щеки своими. Этот пылкий поцелуй – как разряд молнии, пронзающий всё моё существо. Её губы мягкие, нежные и в то же время невероятно родные. Они как будто созданы были для меня, и я больше не хочу отпускать их.
Она обвивает меня за шею, в то время как мои руки обхватывают женские бёдра. Её тело так близко, что слышу, как она сглатывает уже дважды. Одно резкое движение, и Влада оказывается у меня на руках, обвивая ногами торс. Секундный взгляд друг на друга, и наши губы встречаются. Поцелуи становятся жадными, необузданными, словно мы дикари из древнего мира, познающие друг друга заново. Ничто не может нас насытить. Нам всего мало. Нахожу её язык своим и нежно покусываю, вызывая с её губ новый стон. И вот опять та самая красная тряпка в морду. Не могу больше сдерживаться.
Оттаскиваю Владу к дивану. Она так грациозно на нём раскидывается, что у меня начинает бить крупной дрожью всё тело. Едва подняв ножку и вытянув носок, задевает моё полотенце, и то добровольно летит вниз. До этого у нас был зрительный контакт, но теперь её глаза округляются, замечая что-то более интересное для неё. Девушка глубоко вздыхает и сглатывает. Глаза заблестели, явно засмущавшись. Или я спутал дикое возбуждение со смущением? Возможно. Поскольку она буквально бросается на меня, потащив на себя.
Я всё же стараюсь удержать себя в руках, хоть на мгновение, чтобы переспросить. Ведь не хочется оказаться врагом номер один поутру, который воспользовался случаем.
– Ты уверена? – Дурак, зачем спрашиваю? Если она вдруг повернёт на попятную, то я уже не смогу.
– Более чем! – решительно заявляет Влада.
– Тогда учти, у меня не было никого всё это время… – добавляю, чувствуя, как моё сердце начинает биться почти в конвульсиях.
– Тогда это будут самые прекрасные пять секунд в моей жизни! – с придыханием произносит она, притягивая ближе к себе. Смешок слетает с моих губ и растворяется в её жадном поцелуе.
Губы Влады горят от страсти, жадно ловя воздух. Она извивается под моим натиском, а руки беспорядочно скользят по моему телу. Скользнув руками с бёдер под футболку, нахожу её аккуратную мягкую грудь. Нет, я должен это видеть своими глазами. Футболка с треском слетает с Влады на пол, разоблачая всё, что было скрыто до этого. И вот теперь уже я не удерживаю тяжёлого вздоха. Свет луны мягко падает на её невероятное обнажённое тело сквозь шторы, что не могу оторвать глаз.
Если я сплю, не будите. Умираю – не спасайте. Не хочу, чтобы это исчезло.
Изучаю каждый сантиметр её прекрасного и уже влажного тела, пока она вцепляется мне в спину. После перебирает каждый жёсткий волос у меня на голове, пропуская сквозь пальцы или сжимая их. Я прокладываю дорожку из поцелуев всё ниже и ниже: с губ на шею – в ответ слышу стон; с шеи на чувствительную грудь – протяжный стон; пересчитываю каждое ребро и мурашку на впалом животике – громкий стон. Спустившись ещё ниже, к самому сокровенному месту, она начинает извиваться на диване, почти умоляя не медлить. Влада не проронила ни слова, но её тело говорит за неё: ещё немного, и она взорвётся от возбуждения. Но я не тороплюсь. Целую внутреннюю сторону бедра, прикусывая и поглаживая рукой снаружи. Неожиданно она сжимает ноги от дрожи и припечатывает меня лицом к себе. Стоит мне ощутить её вкус у себя на языке, как она вцепляется руками в диван. Разум затуманивается, дыхание сбивается у обоих, когда мои руки сжимают её бёдра, притягивая ближе к себе. Стараюсь быть нежным, но чувствую, что это не то, чего она хочет сейчас. И уж явно не то, что хочу я сам. Будь моя воля, набросился бы на неё, едва завидев у входа в квартиру.
Движения языком становятся настойчивее, резче. Рука сжимается на желанной женской груди. Почти на всю квартиру Влада издаёт приятные мурчащие стоны. Ножки подрагивают от напряжения, а ногти впиваются то в диван, то в меня. Я чувствую, как она близка к своему финалу. Ещё пара мгновений, и она закончит невероятно ярко. Но вовремя отстраняюсь, впившись в её уже пересохшие губы своими. Слышу где-то в глубине её горла недовольное фырчание и прикусываю за губу ещё сильнее. Выудив из ящика одной рукой защиту, быстро вскрываю его зубами. Всё происходит на каком-то чёртовом автомате, даже не разбирая действий.
Кажется, тот дикарь внутри меня победил здравый смысл. Ну и пошёл он на хрен, этот здравый смысл, вместе с остальными умниками. Я хочу её как никогда. Влада извивается в невероятном возбуждении и прерывисто дышит, умоляя вернуться, чем срывает мне крышу окончательно. Хватаю её за талию и прижимаю к себе. Влада задерживает дыхание, когда медленно вхожу в неё. Чувствую, как её мышцы сжимаются, и она ахает так робко и невинно, что гортанный рык вырывается из моей груди. Я проникаю всё чаще и глубже, и эта кошка изгибается, поднимая и опуская свой таз, дразня и меня. В голове пелена под названием «Влада» окутала всё. Все потаённые уголки разума и самообладания.
В её глазах вижу искреннее наслаждение и неумолимое желание, что только подстёгивает меня двигаться ещё быстрее. Ещё глубже. Входить до упора снова и снова. Её райские стоны и мои хриплые вздохи наполнили не только нашу квартиру, но и соседские. Это точно.
– Ещё… ещё, – шепчет беспомощно Влада.
Подхватываю её ноги, подкладываю под бёдра подушку и вновь ощущаю её внутренний пожар. Теперь она не просто пищит от удовольствия, а задыхается от экстаза, заставляя меня двигаться быстрее ей навстречу. Во рту пересохло, всё тело вспыхивает жаром, мышцы напряжены до предела. Ощущая её нескончаемую влажность, теряю контроль над собой. Мы сливаемся в едином ритме, и каждое движение приносит новые волны наслаждения. Её стоны становятся всё громче и громче, и накрываю её рот своим. Тут же она вскрикивает от достигшего пика наслаждения, и чувствую, как мы оба взлетаем на вершину блаженства.
– Не останавливайся… – просит она с мольбой в глазах. Её зрачки расширены, тело дрожит, а голос звучит приглушённо из-за моих стонов. – Я люблю тебя…
Моё сердце бьётся всё быстрее, напряжение внутри нарастает. Она шепчет, что любит меня, едва слышно, но с такой уверенностью, что это проникает в каждую клеточку моего существа.
Не знаю, померещилось ли мне это, но удовлетворение возникает неожиданно, окатывая долгожданным наслаждением и даже лёгкой болью. В голове стучит, словно от удара целой бутылки спиртного, в паху всё онемело, как под сильнодействующей анестезией, а перед глазами лишь любимая девушка с раскрасневшимися щеками. Кажется, я всё-таки сплю.
***
В глаза бьёт яркий свет, словно пытается вырвать меня из мечтательного сна. Правая рука затекла, и я почти не чувствую её существование. С трудом разлепляю один глаз, прищуриваясь от солнечных лучей, которые врываются в комнату через щель, где раньше светила луна. Солнце необычно яркое для этого времени года, его тепло ощущается даже под одеялом. Диван скрипит даже под лёгким движением, и я замираю, стараясь не разбудить спящую рядом красавицу. Теперь ясно, почему рука вышла из чата: Влада сладко сопит, уютно устроившись на мне, словно на подушке. Солнечные лучи играют на её лице, но ей это не мешает спать. После ночного марафона по всей квартире я и сам бы не встал. Мышцы ноют, напоминая о прошедшей ночи, которую я не забуду, даже если мне вышибут мозги на работе. А когда я смотрю на её взъерошенные волосы, всё ещё припухшие от поцелуев губы и обнажённое бедро, выглядывающее из-под одеяла, меня охватывает острое желание вернуться в прошлое. Или, ещё лучше, чтобы это прошлое повторилось в ближайшем будущем. Но сейчас не хочется разрушать этот хрупкий и невероятно интимный сонный момент. Поэтому осторожно меняю положение, стараясь не разбудить её, и собираюсь погрузиться в сон.
Чувствую, как проваливаюсь куда-то между мирами и слышу звонок, который благополучно мной игнорируется. Но он раздаётся вновь. Чёрт, кому надо звонить в такую рань?! Я с трудом открываю глаза и сажусь на диване. Кажется, он доносится из гардеробной. Вздыхаю и встаю, чтобы проверить, кому там не спится, и дать втык.
Приходится аккуратно высвободить руку из-под мягкого тепла спящей девушки и быстро подняться. Сердце стучит в висках, а мышцы ноют от усталости, но я всё равно завязываю полотенце обратно и, слегка пошатываясь, ковыляю в коридор. Там снова раздаётся пронзительный звонок телефона. «Неужели что-то серьёзное у Макса? Или Некит наконец-то нашёл время, чтобы напомнить о себе?» – мелькает мысль, но я понимаю, что не готов сегодня даже думать о делах. Все вопросы могут подождать до завтра, а сейчас мне нужно только одно – рухнуть обратно в кровать и уснуть.
Я шарю по карманам, но телефона нигде нет. Лишь когда я почти сдаюсь, в кармане куртки Влады раздаётся ещё один звонок. Звук доносится именно оттуда. Это её телефон всё это время издавал надоедливые трели. Лазить по чужим вещам было не в моих правилах, но любопытство взяло верх. Кто мог писать ей в такой ранний час?
Убедившись, что она крепко спит в гостиной, я быстро достаю её новенький смартфон из внутреннего кармана куртки. Модель далеко не из дешёвых… Сердце вдруг забилось быстрее. Но от чего? И уверен ли я, что хочу видеть то, что там пришло? Может, это просто спам-рассылка? Паранойя редко доводит до добра, и я почти убедил себя убрать телефон обратно. Но тут приходит сообщение прямо у меня в руках. И его адресантом был Антон. Сон как рукой сняло. Внутри всё сжалось в тугой узел от дурного предчувствия, а сердце обливается ледяной болью, когда я смахиваю экран, и сообщения начинают разворачиваться одно за другим.
16:45
Антон:
«Что-то ты пропала. Не натворишь глупостей? Выполни свою часть уговора, как и договаривались».
16:47
Антон:
«Или ты уже вошла во вкус и не можешь остановиться? Надеюсь, он успел рассказать тебе про все свои скелеты, прежде чем ты сорвала с себя полотенце? Завидую ему, честно говоря…».
16:49
Антон:
«Хотел бы я увидеть лицо нашего друга, когда ты появилась у него на пороге. Жду твой подробный рассказ. Ответь мне».
16:50
Антон:
«Когда за тобой приехать? Скоро стемнеет».
Каждое его слово, как ржавый тесак, пронзает сознание, оставляя за собой невыносимую боль и мучительное осознание: все мечты и надежды беспощадно рушатся. Сгорают, как карточный домик, под напором жестокой правды. Эти слова врезаются прямо в душу. Словно попали дротиком в мишень, выбив сразу десятку. Всё летит в пропасть, утягивая за собой мою веру в лучшее, в светлое будущее. Веру в ту, кто так искренне, невинно смотрела мне в глаза. Но те сообщения – как смертный приговор. В груди сжимается горестный ком, а в голове, как набатный колокол, звучат вернувшиеся безжалостные мысли.
Она не могла так поступить.
Кто угодно, только не Влада.
Не моя Лада…
Не после того, как смотрела мне в глаза, шепча слова любви. Не после того, как её дыхание смешивалось с моим, а пальцы переплетались в немой клятве друг другу. Не после того, как её сердце билось в унисон с моим, а я чувствовал её тепло и искренность каждой клеточкой своего тела.
Но в руках у меня лежит телефон, и в его сообщениях чёрным по белому – приговор: «Расстрел на месте без права на последнее слово».
Ощущение, будто в грудь в упор выпустили всю обойму. Рука предательски дрожит, сжимая телефон до хруста. Сердце колотится, как бешеное, а в ушах стоит гул. Во рту появляется мерзкий металлический привкус – признак подскочившего давления. Всё это кажется каким-то тошнотворным кошмаром, от которого невозможно проснуться. Но экран телефона безжалостно показывает правду, и она оказывается невыносимо болезненной.
Из гостиной раздаётся скрип старого дивана и сонный, неразборчивый голос. Он врезается прямо в сердце, раздирает его в клочья. Чувствую, как внутри всё ломается, и острые осколки разлетаются по всему телу. С трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции, я осторожно кладу телефон на комод в коридоре. Быстро, но бесшумно одеваюсь во вчерашнюю одежду, которая теперь кажется невероятно грязной. На кухне хватаю свой телефон, а заодно и ключи, которые остались на столе, полном еды, и бросаю их рядом с её смартфоном.
Дверь за мной захлопывается с тяжёлым, окончательным грохотом, ставя точку в моём прошлом. Этот глухой удар разрывает последнюю нить, связывающую меня с тем, что было.
Всё. Хватит. Наигрались.
████████▒▒ 85%