Я жутко волновалась эти несколько дней перед началом форума. После первой эйфории пришел страх не справиться и не оправдать доверие Иды.
Денис, наблюдая за моими метаниями, каким-то образом добыл пригласительный для себя, и вызвался меня сопровождать.
– Поняла, какой тут ракурс нужен? – спрашивает он, остановившись в пяти метрах от подиума.
– В правом проходе?
– Да. Постарайся оказаться там до начала конференции. Таких, как мы, умных сюда набежит толпа.
Уже второй час мы с ним бродим по отелю, выбирая наиболее удачные места для съёмки. Исследовали общий фон и организованные некоторыми участниками форума фотозоны.
Сейчас, когда в голове сформировался алгоритм моей работы, стало значительно легче. Я точно знаю, как, и что буду делать.
– Осталось десять минут, – говорю Денису, глянув на циферблат наручных часов.
– Такие мероприятия редко начинаются вовремя, накинь еще полчаса.
Огромный зал, занимающий половину первого этажа, постепенно заполняется людьми. Не спеша, они знакомятся друг с другом и медленно курсируют группками между информационными стендами и стойками с раздаточным материалом. Играет ненавязчивая музыка, на огромный экран транслируются видео из жизни семей с приемными детьми.
– Заявлено около трех сотен гостей, – рассказывает Ден, – В общем-то, не так и много для такого мероприятия. Пригласили только самых перспективных из сферы благотворительности.
Березовский у нас теперь тоже из этой сферы, но вряд ли за столь короткий срок успел стать заметной фигурой. Не думаю его здесь повстречать, однако в какой-то момент между ребер натягивается невидимая тонкая струна, лишающая дыхания. Остановившись, я озираюсь.
– Наташ?..
Чувство тревоги нарастает и достигает кульминации в момент, когда я вижу стремительно приближающегося к нам Рому. Исходящая от него волна ярости едва не сбивает с ног.
– Блядь… – еле слышно бормочет Денис, но мгновенно собравшись, делает шаг вперед и закрывает меня своим плечом.
– Как это понимать, Гайка?! – набрасывается с ходу.
Столкнувшись с агрессией Березовского, мое короткое замешательство тут же оборачивается желанием нападать в ответ.
– И вам добрый день, Роман Алексеевич. Не припомню, почему я должна перед вами отчитываться.
– Может быть, потому что ты моя жена?
– Только на бумаге и то ненадолго, – огрызаюсь, вдруг понимая, как это, должно быть, неприятно наблюдать Денису.
Поэтому, глубоко вздохнув, я приклеиваю на лицо вежливую улыбку и обвиваю рукой локоть своего наставника. Взгляд Березовского, наблюдающего за этим, не обещает ничего хорошего.
– Рома, ты здесь по работе, мы тоже. – обращаюсь к нему миролюбиво, – Предлагаю разойтись в разные стороны и минимизировать наши контакты в рамках этого мероприятия.
Саркастическая усмешка на его лице задевает за живое.
Уф!.. Как бы я хотела врезать по этой красивой самодовольной морде!
– По какой работе, Наташ?.. Ты здесь каким боком?
– Наташа здесь в качестве фоторепортера от известного глянцевого издания, – вызывая, огонь на себя, ровным голосом поясняет Денис.
Подойдя к нему максимально близко, Рома нависает и тихо цедит сквозь зубы:
– С тобой, сука, будет отдельный разговор. Я с тебя за все спрошу.
От вибрирующих угрозой ноток в его голосе, волосы на затылке встают дыбом. Инстинктивно отступаю за спину Дена.
– Идем, – прошу его.
Березовский, полоснув взглядом по моему лицу, разворачивается и быстро теряется в толпе. Мне же требуется несколько минут, чтобы восстановить дыхание и вернуть утраченное в стычке самообладание.
– Что это было, Денис?..
– Ты о чем?
– Про отдельный разговор, – напоминаю я, – За что он с тебя спрашивать собрался?
Досадливо поморщившись, Денис обхватывает мое запястье и отводит в сторону, потому что приглашенные начинают активно занимать свои места.
– Наверное, за то, что я не слил твое местонахождение.
– Он искал меня у тебя?.. – ахаю, прикрыв рот ладошкой, – Когда?!
– И тогда и сейчас.
– Что?! И что ты ему сказал?
– Сказал, что понятия не имею, где ты.
– Вот черт! – не сдерживаюсь, – Теперь он от тебя не отстанет!
– Похуй, Наташ. Что он может мне сделать, кроме как агрессивно рычать?
Уверенность и невозмутимость Дениса немного успокаивают. Я киваю.
Конечно, мало приятного в том, что он оказался втянутым в наш с Ромой конфликт, но угрожать или, тем более, закатывать скандал, Березовский не рискнет. Он печется о своей репутации.
Время заигрываний с публикой прошло. Он взял от нее все, что она могла дать, и пошел дальше.
Выступление первого спикера начинается почти на час позже обозначенного в расписании времени. Я успеваю успокоиться и подготовиться к съемке. Денис все время рядом – каким-то чудом, выбив место в третьем ряду, следит за тем, как я работаю.
Несмотря на мои опасения, у меня получается. Включаются внутренние резервы, позволяющие концентрировать внимание только на лицах выступающих. Правда, не знаю, справлюсь ли я, если Березовский тоже возьмет слово.
Сделав серию снимков очередного выступающего, я выпрямляю спину и растираю затекшую поясницу. Малыш растет и требует к себе все большего внимания.
Его отец совсем рядом. Чувствую его присутствие по жжению на своей левой щеке и неровному биению сердца. Вместо того чтобы слушать спикеров, он не сводит с меня взгляда.
Я держусь, растрачивания на это чуть больше моральных ресурсов, чем планировала, потому что не подготовилась к встрече с ним.
Когда представитель очередной благотворительной организации сворачивает свою речь, и на подиум поднимается Березовский, я неожиданно впадаю в ступор.
Застегивая пиджак на одну пуговицу, он уверенным шагом идет к трибуне и, развернувшись, смотрит на меня в упор. Глядя сверху вниз, словно демонстрирует свое превосходство.
Жаром окатывает с головы до пят. Тяжело сглотнув, я прячусь за объективом своей камеры.
Рома начинает говорить. Его голос твердый, уверенный, в одной тональности. Сначала делится мнением о том, насколько актуальны мероприятия подобного плана именно сегодня. Рассказывает о важности федеральных программ в поддержку семьи, необходимости в благотворительных программах государственного и местного значения и постепенно переходит к миссии собственного фонда помощи детям-сиротам и выпускникам детских домов.
В зале тишина. Слышны лишь его низкий вибрирующий голос и щелчки фотоаппаратов. Ловлю себя на том, что тоже поддаюсь очарованию. Затаив дыхание, впитываю каждое его слово.
Клянусь, я влюбилась бы в него, не будь он тем, кем является.
Слишком хорошо я знаю его прежним, и это не тот человек, который говорит сейчас с трибуны. Он изменился до неузнаваемости.
Что с тобой сделали эти три месяца, Рома?.. И почему они были так несправедливы ко мне?
Ты экстерном усвоил уроки, которые тебе преподала жизнь, и превратился в того, кем мечтал стать, а я все еще живу в том дне и не могу отпустить свою боль.