Пронзительное, жалобное мяуканье прерывает громкий звук кофемашины.
Вжик замирает посреди огромной, светлой кухни, а потом крутится, будто бы осматриваясь. Дрожит весь, дергается, в струну вытягивается. Страшно ему, потому что мир вокруг большой и незнакомый, а он в нем совсем один.
– Ну? И что ты, дружище? Цивилизации испугался? – спрашиваю, застегивая манжету на рубашке. Проверяю вторую.
Подтянув штанины, присаживаюсь рядом и двумя пальцами глажу взъерошенную, черную шерстку.
– Завтракать будешь?..
Подхватив крошечный комок с мраморной плитки, иду к холодильнику. Коробка молока – единственное, что там появляется с завидной регулярностью.
Двигаю ногой миску.
– Пей давай, – бурчу, возвращая молоко на полку.
Привычно щелкнув пультом, иду к кофемашине за своей кружкой с утренней порцией эспрессо.
– Знаешь, что такое одиночество? – доносится из телевизора мужской голос. – Это когда некому отправить СМС, что ты доехал!..
– Бывает хуже, – отвечает уже другой. – Человек есть, а написать все равно некому…
Обернувшись, делаю обжигающий глоток и морщусь.
На экране перрон и два мужика, только что сошедшие с поезда. Лица у них вроде знакомые, но с шоу-бизом я завязал. Даже память напрягать не хочется.
Усмехнувшись, залпом заливаю в себя кофе и снова беру пульт со стола, выключаю. Теперь тишину нарушает только котенок, жадно лакающий молоко.
Вжика я подобрал во время обхода населения, в обычном подъезде.
Любят у нас в партии устраивать такие показательные выступления. Едем в детский спортивный центр или любой жилой двор. Там общаемся с населением, узнаем о проблемах, потом помогаем их решать. Правда, молодежь, в основном жаловаться не привыкла. А вот бабушкам дай только волю: то лампочку поменять, то с несправедливой управляющей компанией разобраться.
В общем, нашел кошака и решил себе оставить. Так хотя бы смысл есть домой возвращаться.
Пусть будет.
Накинув на плечи пиджак, пытаюсь вспомнить, что еще мог забыть. Воспользовавшись металлической ложкой, обуваю классические туфли. Понял, что больше всего именно их терпеть не могу. Уж лучше кроссовки. Но они остались в прошлой жизни.
Много осталось там, но самое важное я заберу себе. Чего бы это мне ни стоило.
– Привет, – здороваюсь со своей командой.
– Доброе утро, Роман Алексеевич.
– Привет, Ром.
Всего два человека.
Слава – водитель, который со мной еще со времен работы с Арчи. И Ульяна – родная сестра моего бывшего водителя Антона, который по глупости разбился насмерть на Бали. Отчасти еще, наверное, и по моей вине.
Постоянно об этом думаю.
А Уля не знает.
Обычная, двадцатилетняя девчонка. Не скажу, что умная, но и не тупая. Все поставленные задачи выполняет с энтузиазмом. Иногда запарится и не сделает, но пока ничего из этого не выстреливало так, чтобы захотелось на Ульяну поругаться.
– Сумку в багажник? – спрашивает водитель.
– Да пусть здесь постоит.
– Я думала, ты с чемоданом будешь, – смеется Ульяна с переднего сидения. – На два дня ведь едем.
– Ты договор для Гафта распечатала? – игнорирую ее веселье.
– Конечно! Ты мне уже три раза напомнил.
Пока выезжаем с парковки жилого комплекса, достаю из кармана телефон и набираю адвокату:
– Владимир Игоревич, иск есть?
– Доброе утро, Роман Алексеевич. Я еще не смотрел.
– Плохо, – злюсь. – Я вам большие деньги плачу за то, чтобы вы спросонья сразу обо мне думали. И о моей жене, которая решила со мной развестись.
– Вчера вечером информации еще не было. За ночь она никак не появится, поэтому не переживайте. Березовская Наталья Викторовна иск о расторжении брака не подавала. Во всяком случае в Москве.
– Это хорошо.
– Конечно, хорошо, Роман Алексеевич. Я занимаюсь разводами своих доверителей уже более десяти лет и совершенно точно знаю, как выглядят женщины, окончательно решившие развестись. Наталья Викторовна на них непохожа.
– И что это значит?
– Ну, Роман Алексеевич… Проявите мужскую изобретательность. Не мне вам объяснять, как нужно с женой мириться. Цветы, бриллианты, шуба – выбирайте сами.
– Ладно, понял, – ворчу, отсоединяясь.
Ульяна со Славой предусмотрительно молчат.
Бриллианты?.. За то, что она в Европу без спроса умотала?
Я три месяца, как щенок, по Москве мотался. У додика ее, фотографа, прописался, но он ни хрена не знает. Вроде не врет. Или наоборот – врет виртуозно.
Неделю назад Наташа пообещала подать на развод, но до сих пор этого не сделала. Почему? Что ей движет? Занята или… передумала?
Номер мой заблокировала.
Ждет действий от меня?
В груди полыхает огонь. Хочется забить на все и разворотить всю Москву, но найти где именно Гайка обитает. Забрать себе, увезти, силой заставить, если не хочет…
– Приехали, – сообщает радостно Ульяна.
Слава паркуется возле главного входа.
Ежегодный благотворительный форум проходит на территории бывшего подведомственного санатория. Оставив сумку и пальто на заднем сидении, забираю у Ульяны документы и направляюсь к входу.
Внутри шумно. В разных углах фойе выстроены павильоны с активностями для детей. Пройдя ресепшен, сворачиваю в конференц-зал и сразу вижу Гафта.
– Роман, добрался? – обмениваемся рукопожатием.
– Да. Добрый день. Моя помощница подготовила договор.
– После подпишем. Хочу познакомить тебя с одним человеком. Это то, о чем мы в прошлый раз с тобой беседовали.
Взяв с подноса стакан и бутылку с водой, вскрываю ее и вспоминаю суть того разговора. Вектор внутренней политики с этого года круто изменился, а при администрации президента даже создали специальный координационный совет по вопросам молодежной политики. На данный момент идет процесс укомплектования рабочих групп, в одну из которых я задался целью попасть.
– Добрый день, Леонид Афанасьевич, – Гафт сухо приветствует грузного дядьку в сером костюме. – Как добрались?
– Добрый-добрый, Константин Александрович. Вполне сносно, – он равнодушно отвечает. – Отличная идея была – семейный форум, а то на неделе мы с женой и детьми редко видимся.
– Да. Согласен, – воодушевленно отвечает.
Я про себя усмехаюсь.
Нет у Константина никакой семьи.
– Леонид Афанасьевич, хочу познакомить вас с моим партнером. Роман Алексеевич Березовский.
– Березовский, Березовский, – повторяет, пока мы обмениваемся рукопожатиями. – Наслышан. Это ведь вы занимаетесь помощью выпускникам детских домов?
– Я, – решительно отвечаю.
– Хорошо. Даже отлично, я бы сказал. Такие люди нам ой как нужны!.. А где же ваша семья? Для успешного политика его окружение – крайне важный вопрос. У нас ведь как, – усмехается, поправляет очки и активно жестикулирует. – Электорат доверяет тем, кто говорит исключительно о своих проблемах. Молодежь о молодежи: детские сады, школы, организация досуга. Старшее поколение о пенсионерах. Никогда не интересны будут старики молодым, потому что им эта пенсия с реформой до лампочки. Они все верят, что до нее еще жить и жить.
– Понимаю, о чем вы говорите, – отвечаю, забрасывая руки в карманы брюк. – Я женат. Моя супруга абсолютно непубличный человек, поэтому предпочитает не сопровождать меня на такие мероприятия.
– А дети? У меня у самого трое. Старшая уже в МГУ поступила. Через год и среднего пристроим.
– Детей нет.
– Ну ничего, ничего. Жена есть, дело молодое, – смеется он, локтем пихая Гафта. – Дома сидит – тоже хорошо. Хозяйственная, значит.
Константин отвечает ухмылкой, а затем совсем незаметно, кивком указывает мне в центр зала, заставленного рядами из стульев.
Повернувшись, так и зависаю со стаканом воды в руке, потому что моя Гайка прогуливается по залу, вцепившись в руку своего наставника по фотографии…
Зависаю.
Наташа красивая, сияющая, только уж больно худая.
Зубы сжимаются до резкого хруста в челюсти. Решительно направляюсь к ним.
Наебал меня, значит, додик?..