– Добрый день, уважаемые радиослушатели! С вами снова Генрих Довлатов.
Пока звучит бодрая музыкальная заставка, максимально собираюсь и поправляю объемный микрофон. Галстук душит. Я терпеть их не могу.
Лицо пощипывает от легкого перевозбуждения.
Ощущение сбывшейся мечты – скоротечно, как всплеск чистого адреналина в крови, но я научился воссоздавать этот бурлящий взрыв ровно в такие моменты, как сейчас.
Ведущий продолжает:
– В эфире «Голос Москвы» и наша традиционная информационно-аналитическая рубрика «Говорим с властью». Сегодня у меня в гостях крайне перспективная фигура в политической жизни нашей страны. Человек, который наверняка вам уже знаком – Роман Алексеевич Березовский – общественный деятель и один из самых молодых членов партии «Современная молодежь». Роман Алексеевич, вас не обижает, когда про вас говорят, так явно акцентируя внимание на возрасте?
– Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, – четко произношу, расслабляясь и от этого чувствуя себя еще увереннее. – Молодость, Генрих – это то, что быстро проходит. К тому же мне действительно всего двадцать шесть лет. Для большой политики я пока не готов, мой путь только начинается. Поэтому, отвечая на ваш вопрос: нет, не обижает.
– А почему именно партия «Современная молодежь»?
– Их программа мне близка.
– А как же личные амбиции?
– Оскар Уайльд говорил: «Амбиции – это последнее прибежище неудачников». Я себя к таковым не причисляю. Я работаю. Каждый день. У меня есть цель. Цель моей жизни!.. – делаю паузу и, опустив глаза, сжимаю ладони. – Больше у меня ничего нет…
– Впечатляюще, – восклицает Генрих. – А как же любовь?.. Журнал «Бизнес Форум» на прошлой неделе назвал вас одним из самых завидных женихов Москвы. Я на сваху непохож, и разговор у нас о другом, но наши слушательницы не простят, если не спрошу. Ваше сердце свободно?
– Конечно, нет. Мое сердце, как и моя голова, всегда заняты рабочими процессами, потому что все это для меня не просто слова. Но… могу сказать, моя семья при этом всегда для меня в приоритете. Железно.
Размяв затекшую шею, поправляю часы и смотрю на ведущего максимально открыто. Он рассуждает, уводя разговор совершенно в другое пространство:
– Вы достаточно неоднозначная личность…
– Что вы имеете в виду?
– К примеру, последний скандал с тем видео на вашем сайте, Роман Алексеевич… Помните?
Мудак конченный. Этих вопросов запланировано не было.
Взяв стакан с водой, смачиваю горло одним жадным глотком.
Смотрит на меня победно.
– Я думал, мы с вами поговорим о более серьезных вещах, – давлю интонацией. – Я ничего не скрываю и никого не боюсь. То, о чем вы говорите, каждый слушатель может увидеть и в музыкальном клипе, который вышел еще два с половиной месяца назад и стал самым популярным медиа-событием начала этого года. Ничего неоднозначного в работе режиссера и операторской группы нет. Это искусство. Всего лишь, искусство монтажа. Но очень достойное, замечу. Секс – это красиво. Мы все взрослые люди.
Поправив очки, Генрих неожиданно смягчается:
– Да, соглашусь. Клип я видел… Простите, Роман Алексеевич, что смущаю вас.
– Меня сложно чем-то смутить, – произношу с холодной улыбкой. – Будь честным человеком и тебе нечего будет стесняться.
– Тоже Уайльд? – хитро прищуривается.
– Нет… Это мое жизненное правило!.. Как и то, что если о вопросах молодежи будут разговаривать только после скандалов, то я буду в них участвовать. Снова и снова. Потому что привлечь как можно большее количество избирателей к проблемам, допустим, нашей неидеальной системы образования – задача, которую я сам перед собой поставил. Шоу-бизнес – неплохой инструмент на пути к цели. Я умею грамотно им пользоваться, не становясь его частью.
– Вы довольно быстро разбогатели… – снова наседает.
Пидорас ты конченный, Генрих.
– Это тоже закономерно, – злюсь, но качественно это скрываю. В студии идеальная тишина, на за стеклом вижу человек пять, на вид все ошарашены речью ведущего. – Я много работал, не боялся рисковать и был честным. Такие люди быстро богатеют.
– А какое отношение к вашему бизнесу имеет наш олигарх Гафт?
Все вынюхали, журналюги проклятые.
– Константин Александрович к моему бизнесу не имеет никакого отношения. Мы абсолютно равнозначные партнеры, – впервые в информационном поле сообщаю.
– Надо же… Расскажите, как можно завоевать доверие такого мастодонта?
– Наше сотрудничество началось с небольшого казуса, и Константин Александрович хотел его прервать, но я смог доказать, что работать со мной – значит, не потерять, а приумножить свой капитал. Что я и сделал. Трижды.
– Очень интересно.
– Кроме того, Гафт является ключевым благотворителем в моем Фонде помощи выпускникам детских домов «Мамины руки». Это большой проект, который я только начинаю. Самое приоритетное из того, чем я занимаюсь. Дело моей жизни, если хотите.
Интервью довольно быстро сворачивается. Никаких вопросов насчёт Фонда и политики партии, мне не задают, а это значит я прав.
Кто-то под меня копает!..
Накинув пальто поверх делового костюма, подхватываю кейс с документами и спускаюсь к машине. На телефоне несколько неотвеченных. И ни одного из тех, которые я бы ждал.
В нос бьет влажный, весенний воздух.
Блядь.
Она вернулась…
Она вернулась и это многое меняет. С тех пор как я узнал, что самолет приземлился в Шереметьево, будто лампочки одна за одной в электрической цепи зажглись.
День обрел смысл, а жизнь – ясные очертания.
– Ульяна, – звоню.
– Да?
– Бумаги в банк уже готовы?
– Да, Ром. Полдня подготавливала. Три пакета документов собраны. Только закончила.
– Отлично. Отвези их нашему менеджеру в отделение на Маяковского, чтобы регистрация прошла сегодня.
– Будет сделано, босс!..
Меня передергивает. Не нравится это обращение и фамильярность, с которой оно подается, но пока спускаю на тормозах.
– Домой? – спрашивает Вячеслав, когда шум улицы остается вне салона.
Качаю головой.
– Давай… съездим туда, Слав.
Смотрю в зеркало. Водитель понимающе кивает и плавно выезжает с парковки.
Я в дороге продолжаю разгребать звонки. Шестнадцать из них принадлежат Ильяне. Пока смахиваю уведомления с экрана, случайно отвечаю на семнадцатый:
– Слушаю.
– Ты издеваешься, Березовский? Мы же договаривались, мать твою!.. Почему мне звонит твой адвокат?
– Ты зря сходила на то интервью, – прищуриваюсь зло.
Кулаки трещат.
Сука конченная. Все федеральные каналы обошла, пока я на нее управу не нашел. Заебался говно подчищать.
– Мне теперь вообще дома сидеть? – верещит. – И как мне объяснять всем наше расставание?
– Будешь сидеть там, где я скажу. Вопросы?
– Отзови своего адвоката и дай мне работать, Березовский!
– Работай. Но это последнее предупреждение. Твой сценический псевдоним теперь у меня в руках. Я его купил за большие деньги, но могу себе позволить побыть расточительным и закопать его на кладбище бывших звезд. Или не отсвечивай, или выступай под своим настоящим именем. Как ты там по паспорту? Лидия Белкина?.. М?..
Она рычит в трубку от бессилия.
– Ненавижу Гаспаряна, – вспоминает своего бывшего покровителя. – Он не мог так поступить!..
– Он не мог мне отказать, – поправляю ее. – Все. Отбой.
Ослабляю галстук, а потом сдергиваю его и кидаю вместе с телефоном на сидение. Ноги вытягиваю и смотрю прямо перед собой.
В одну точку.
Во дворе старой хрущевки тихо.
Только бывшая соседка выгуливает свою мелкую, вечно орущую собачонку. Склонившись, смотрю на старые деревянные окна. Откашливаюсь в кулак.
Света нет.
И где мать твою, ее носит?..
Тот факт, что я не знаю о месте дислокации своей жены в Москве, беспокоит. Надо срочно это исправить.
– Купить вам кофе, Роман Алексеевич? Могу сходить.
– Нет, Слав. Сегодня не до этого. Поехали, – решительно командую и перевожу взгляд с темных окон на спинку сидения перед собой.
– Домой?
– Домой, Слав… Пока домой.