Мне было двадцать семь, когда я решила прыгнуть с моста Золотые Ворота[2]. Еще в полдень жизнь моя была прекрасна. Но уже через полчаса мне хотелось умереть.
Я поймала такси и приехала туда перед самым закатом. Мост висел в тумане, окрасившись в багряные тона, которые я так любила во времена, когда для меня еще имели значение цвета предметов и мостов, как и сама возможность постигать суть вещей. Многое, что когда-то было мне интересно, теперь потеряло всяческий смысл.
Покидая квартиру, я сунула в карман стодолларовую купюру. Ее-то я и вручила водителю такси. К чему мне сдача?
На мосту, конечно, было много туристов. Машины возвращались в город или, наоборот, покидали его. Родители катили перед собой прогулочные коляски с детьми. Как и я когда-то.
Под мостом проплывал кораблик. Прежде чем прыгнуть, я немного понаблюдала, как он лавирует между свай и как матросы подметают палубу. Но все это было уже неважно.
Спиной я почувствовала на себе взгляд старика, проходившего мимо. Он мог попытаться помешать мне, поэтому пришлось подождать несколько минут, пока он не уйдет подальше.
Только после этого я уже не посмела перелезть через перила.
«У неприятностей, что забавно, есть своя оборотная сторона, – сказал мне как-то Ленни, когда в один день на нас свалились все напасти: сначала нам пришлось забрать из садика Арло, потому что у него обнаружили вшей, затем сама я свалилась с мононуклеозом, а в квартире прорвало трубу, залив все мои рисунки, над которыми я работала последние полгода. – Ты достигаешь дна, а потом отталкиваешься и всплываешь».
Стоя на мосту и глядя на темную бурлящую воду, я, пожалуй, кое-что поняла про саму себя. Несмотря на ужасную ситуацию, в которой я оказалась, мое подсознание все равно цеплялось за жизнь. Даже сам факт оплакивания умерших напоминал о ценности жизни. Пусть хотя бы только моей.
И я отошла от перил.
Я не смогла прыгнуть. Но и домой не вернулась. У меня его больше не было.
Вот так в итоге я и оказалась в «Птичьем отеле».