Сколько бы я ни пыталась оградить себя от Виктора нарочно, он не оставлял меня в покое. Я не отвечала на его звонки, сообщения стирала даже не читая, дверь не открывала.
Ян улетел в рабочую командировку на неделю, а я осталась одна в квартире. Пурпурные розы на третий день опустили головы, ведь некому было поменять воду. Пора бы уже выбросить их, хоть когда-то эта ваза будет пустой. Отложила ноутбук в сторону, потянулась так, что позвоночник отозвался благодарным хрустом в ответ, и подошла к туалетному столику, на котором стояла ваза. Взглянула на себя в зеркало и ужаснулась двум полумесяцам под глазами – когда я последний раз высыпалась?
Я схватила цветы из вазы и замерла, сжимая их в руке. Моё отражение застыло в предыдущей позе.
– Чёрт! – прошипела я. Бессонные ночи сыграли свою роль в моём бесстрашии: – Хватит уже играть со мной в эти игры! Если уж хочешь что-то сказать, говори!
Это предназначалось моему отражению, и я вовсе не ожидала ответа.
– Если хочешь что-то спросить, спрашивай.
Отражение в зеркале было не моим. Потому что я не произносила этих слов. Губы в зеркале двигались, но я молчала.
Я окаменела от ужаса. Когда я была на грани грохнуться в обморок, раздался звонок в дверь, и я подпрыгнула от неожиданности, но рванула к двери и открыла её, даже не взглянув в глазок.
Лучше бы на пороге оказался призрак девушки из зеркала. Но там стоял Виктор.
– Ты поменяла телефон? – сходу спросил он без приветствия, но растерялся, когда взглянул на меня. – Ева, что произошло?
В панике хватая воздух ртом, я не могла сказать ни слова.
Виктор зашёл в квартиру, по-хозяйски усадил меня на диван, принёс стакан воды и забрал у меня, наконец, эти дохлые цветы. Ему пришлось применить немного силы, чтобы разжать мои онемевшие пальцы, разодранные шипами.
– Опять? – выдохнул он.
Я ничего не ответила. Я всё ещё слышала у себя в голове: «Если хочешь что-то спросить, спрашивай».
– Ева, нужно обратиться к специалисту.
– К какому? – недовольно фыркнула я. – К психиатру?
– Для начала к психологу.
– Обойдусь.
– Это зашло слишком далеко!
И это он не знал о том, что девушка из зеркала ответила мне. Иначе бы не тратил время на уговоры, а насильно затолкал меня в машину и отвёз в клинику.
Напряжение немного спа́ло: Виктор по-прежнему действовал на меня лучше любого успокоительного.
– Почему ты не отвечаешь на мои звонки и смс? Ты игнорируешь меня?
– Да, – честно ответила я.
– Но почему? – Виктор был расстроен и, кажется, тоже страдал бессонницей. Его круги под глазами по размеру ничуть не уступали моим.
– Ты сам решил всё оставить как есть.
– Именно! И раньше ты не игнорировала меня.
– Раньше я могла заглушить свои чувства к тебе хотя бы тем, что они невозможны, потому что ты мой отец. Чем теперь прикажешь глушить их?
Виктор вздохнул в ответ.
– Правильно, нечем.
– Я хочу помочь…
– А я не хочу твоей помощи! – Я поднялась и подошла вплотную к нему. – Ты хотя бы минимально представляешь, как мне сложно находиться с тобой рядом? – Положила ладонь ему на грудь и пониженным голосом продолжала: – Быть рядом, но не иметь возможности делать всё, что мне хочется. – Второй ладонью я провела по его щеке. Он застонал от желания, но даже не шелохнулся. – Быть женой того, кто мне безразличен, – продолжала я, а Виктор молчал. – Делать вид, что между мной и тобой всё по-прежнему…
– Мне тоже нелегко! – перебил меня Виктор и накрыл мою ладонь на груди своей.
– Иногда мне кажется, что тебе легко.
– Ты требуешь от меня невозможного…
– Я не требую от тебя ничего, – пожала плечами я.
– Мы справимся, у нас всё получится. Обещаю!
– Конечно, – недовольно ответила я и оттолкнула Виктора от себя. – Уходи.
– Ты не можешь…
– Выгнать тебя из квартиры? Могу. Тебе лучше уйти.
И Виктор ушёл. Мне было тяжело дышать, я хватала ртом воздух, резко вдыхая и медленно выпуская его обратно. Где-то на задворках души мне хотелось, чтобы он остался, прижал к себе, сказал, как сильно любит меня, что готов пойти против общества и открыто рассказать всем о том, что происходит между нами. Но я смотрела на закрытую дверь и понимала, что этого никогда не произойдёт.
Набравшись храбрости, я присела напротив зеркала. Одновременно боялась и хотела, чтобы девушка снова появилась. Сердце громко стучало, отдавая вибрации в горло и низ живота одновременно. Меня подташнивало от напряжения.
– Кто ты такая?!
Я не отводила глаз от своего отражения, вцепившись побелевшими пальцами в край стола, чувствовала, как напряглись запястья и кисти.
Сначала ничего не происходило. Отражение было моим. А потом в отражении по лицу и оголёнными ключицам покатились капли, будто я только что вышла из воды. Волосы тоже были влажными.
– Меня зовут Айви.
Отражение улыбнулось мне, а я так плотно сжала зубы, что почувствовала, как свело челюсть. Стол и даже зеркало задрожали вместе со мной – так сильно я вцепилась в край стола.
– Почему ты преследуешь меня? – выдохнула я.
– Некоторые ответы найдёшь в дневниках Дианы.
– А ты сама сказать не можешь? – осмелела я, а потом представила, как призрак разозлится от моей дерзости, выскочит из зеркала и схватит меня за горло, и сглотнула.
– Не могу.
– Где мне искать их? – осторожно продолжила я. – Я никогда не видела, чтобы мама вела дневник.
– Ты знаешь…
– Не знаю.
Она ничего не сказала.
Я сильнее сжала край стола. Казалось, пальцы сломаются от напряжения и натиска.
– Тебя вижу только я?
– Я твой призрак, – ответила девушка, сделав акцент на «твой».
Капли воды скатились по её щекам и шее и замерли на ключицах. Потом отражение стало моим. Я приложила ладонь к своему лицу – отражение повторило за мной.
Я незамедлительно собрала дорожную сумку и решила навестить наш старый дом. Если дневники Дианы и существовали, то могли быть только там.
Дорога оказалась длиннее, чем я предполагала. Я не помнила маршрут наизусть, отчего дважды сворачивала не туда. Приехала к дому в ночи́. Что и где я собиралась отыскать при свете фонарика?
Как только я переступила порог, воспоминания не заставили себя долго ждать. Как на местами испорченной плёнке – медленно и растянуто – повторялся момент, когда я выбегала к озеру. Ноги подкосились, и я опустилась там, где стояла, так и не решившись войти в дом.
Я спустилась на шум их голосов.
– Что произошло?
Они заразительно смеялись, не отрываясь друг от друга.
– Ничего, – улыбнулась мама. Её одежда и волосы были мокрыми насквозь.
– Мы решили исполнить детскую мечту, побегать под летним дождём, – пожал плечами папа, целуя маму в мокрое плечо.
Я оставалась сидеть на ступенях, наблюдая, как капли стекали по козырьку. Начался июньский дождь. Я усмехнулась, скинула босоножки и вышла из-под укрытия, подставляя лицо воде.
Тёплые капли смывали с моего тела усталость и напряжение. Я стояла под дождём с закрытыми глазами, надеясь, что природа залечит раны на моей душе и восполнит пустоту там.
Мокрая, но воодушевлённая на поиски, я вошла в дом. Всё там осталось на прежних местах. Наши семейные фотографии в рамках висели на лестнице. Я остановилась возле них и провела ладонью по стеклу, смахивая пыль. Мамино старое кресло-качалка по-прежнему стояло в углу. Я сняла одну фотографию с лестницы и приземлилась в кресло, прижимая пыльную рамку к груди.
– Какие тайны ты хранила, мама? – вслух спросила я, будто бы она могла ответить мне. Я даже не знала, что мама вела дневники. А может, девушка-призрак лгала… Но вот только всем своим нутром я чувствовала, что та говорила правду.
Летний рассвет подкрался незаметно. Первые лучики уже заглядывали в окно. Я так и уснула в кресле, прижимая к себе семейную фотографию. Проснулась и замерла – по дому проплывали запахи свежесваренного кофе и блинчиков, перебивая друг друга.
Я подскочила, выронив рамку, и побежала на кухню.
За плитой стоял Виктор и готовил свои фирменные блинчики, помешивая кофе в турке.
– Это сон? – вслух спросила я и протёрла глаза ладонями.
– Уже проснулась?
– Ты следил за мной? – взбесилась я.
– А ты думала, я отпущу тебя одну в подобном состоянии неизвестно куда на ночь глядя? – усмехнулся он, переворачивая блинчики.
– Ты ненормальный!
Успокоившись, я подошла к плите и сняла турку.
– Из нас двоих ты по неизвестной причине приехала в наш старый дом ночью. И это я ненормальный? Но о своих намерениях ты расскажешь мне после завтрака, – строго заметил он.
– Как в старые добрые времена, – фыркнула я, разливая кофе по кружкам.
Мама всегда делала кофе, а папа занимался блинчиками. А я наблюдала за ними и пробовала папины блинчики первая.
– Слишком сладкие, – прожевав первый, заявила я.
– Чтобы жизнь твоя была сладкой, – мама поставила передо мной стакан с соком, потому что кофе мне было ещё рано, а я так мечтала поскорее вырасти, чтобы как взрослая пить кофе по утрам вместе с ними…
– Ева? – Виктор вырвал меня из воспоминания. – Ты не видишь краёв?
Кофе пролился мимо чашек.
– Задумалась, – вытерла столешницу и взяла обе кружки. – На веранду?
Виктор кивнул:
– Сейчас подойду, осталась последняя партия.
Я унесла кофе на открытую веранду, ведущую на задний двор, и присела на верхних ступеньках.
Виктор присоединился ко мне через пару минут, поставив между нами тарелку с блинчиками.
– Зачем ты приехала сюда? – тихо спросил он, взяв свою кружку.
– Чтобы кое-что найти.
– И что же? – немного помолчав, спросил снова, делая глоток кофе.
– Мамины дневники.
Я никогда не врала Виктору. Если он спрашивал, всегда отвечала правду.
– Диана вела дневники? – неподдельно удивился он. Скорее всего, тоже не знал о них.
– Я не знаю наверняка, – пожала плечами в ответ.
– Тогда с чего ты взяла, что они существуют?
– Мне рассказала девушка-призрак.