Виктор ушёл, а я осталась наедине с болью. Я закрывала глаза и видела картинки из другого – счастливого – спектакля. Видела маму, бегущую по берегу навстречу отцу. Видела, как он заключал её в крепкие объятия. Целовал в губы. А когда мама обернулась в мою сторону, я увидела не маму, а своё отражение…
Вздрогнула и осознала, что уснула на полу, облокотившись руками на диван и склонив на них растрёпанную голову. За окном уже стемнело, а значит, Ян скоро вернётся с работы.
С ролью жены я справлялась плохо уже с первых минут. В брачную ночь отвернулась от мужа и притворилась уснувшей. Сегодня за целый день ни разу не позвонила ему и не поинтересовалась, что он хочет на ужин.
И никогда не интересовалась.
Зато знала наизусть, что Виктор по утрам пьёт крепкий нерастворимый кофе, что любит делать оладушки на завтрак и не любит ужинать в одиночестве. Знала, потому что все свои сознательные годы наблюдала за ним и впитывала черты его характера, запоминала то, что ему нравится и что он терпеть не может.
Кому-нибудь удалось приказать своему сердцу? Я о подобном не слышала. Моё сердце само выбрало, кого любить. А я осознанно выбрала, чьей женой быть. Виктор прекрасно знал, что я не предам свой выбор. Вероятно, поэтому дождался, пока я выйду за Яна, а потом только рассказал мне правду.
Осознанно ли Виктор выбрал быть несчастливым? Жить и спать с нелюбимым человеком. Потакать обществу, а не своему сердцу. А может быть, это была проверка меня на прочность?
– Знаешь, Ева, женщина должна боготворить своего мужчину. Иначе он найдёт другую. Нет незаменимых…
– Ма, мне ещё рано думать об этом.
Мне было четырнадцать. Мама вплетала зелёные ленты в мои рыжие косы и давала советы, что делала всегда в этот момент.
– Никогда не рано узнавать простые истины, моё солнышко.
– Если я встречу такого мужчину, как папа, я буду боготворить его, – честно ответила я.
– Другого такого нет.
Мама была права. Обойди я всю планету вдоль и поперёк, всё равно бы не нашла похожего на Виктора. Вот только своей любовью я перечёркивала светлую память о матери.
Почему она сама не рассказала мне всё?
Я до мелочей помнила то утро. Запомнила её рассеянный взгляд, её глаза будто ничего не видели перед собой. Запомнила её дрожащие руки, из которых всё падало.
– Ма, ты в порядке? – помнила, как коснулась её плеча, а она вздрогнула и смахнула мою ладонь как мерзкого жука.
– Так будет лучше… – помнила её последние слова.
Потом она выбежала с чёрного входа. Я не пошла за ней.
А спустя час к нам забежала соседка тётя Рая и упала на колени на входе, с воплями: «Дианочка утопилась!»
Помнила, как выронила стакан с молоком, который несла отцу. Помнила, как рванула к озеру. Как бежала, будто в замедленной съёмке. И помнила её тело на берегу. А рядом скорую и полицию.
Я тогда не подошла к маме. Моё ослабевшее тело подхватил Виктор, который прибежал следом.
Я не верила. Ведь у мамы был разряд по плаванию, и даже в самом страшном сне не могла утонуть. И тем более утопиться. Она же была счастливой…
В эти выходные Ян решил собрать всю семью на пикник в лесу. С палатками, шашлыками и вином. Компанию собрал тоже самую подходящую – семейную. Моя новоиспечённая свекровь и моя действующая мачеха были так очарованы друг другом, что за этот вечер стали чуть ли не лучшими подругами, болтая без умолку, не прекращая делиться то рецептами, то советами, то историями из жизни. Ян и его отец были заняты шашлыками, а Виктор следил, чтобы наши бокалы не пустели.
Я стояла чуть поодаль ото всех и наблюдала за этим спектаклем, прислонившись к рядом растущему стволу и опустив глаза на бокал в руке. Наклоняла его и разглядывала, как остатки вина переливаются по стенкам. Сделала последний глоток и подняла голову. Вино растеклось по моему телу, как кипяток: передо мной стояла девушка из зеркала. После кипятка по моему телу покатились кубики льда. Я сглотнула застрявший в горле ком и попятилась назад, где стоял наш импровизированный стол.
Девушка смотрела прямо на меня. Я заслонила глаза рукой, а когда убрала ладонь – её уже не было на прежнем месте.
– Позвольте наполнить ваш бокал, – услышала голос Виктора.
Я была напряжена, как струна скрипки Паганини перед тем, как оторваться, и не услышала его шагов, оттого подпрыгнула.
– Прости, не хотел тебя напугать, – он подлил мне вина.
– Я… – едва дыша ответила я, – у меня всё хорошо.
– А так сразу и не скажешь. Ты что, привидение увидела? – в шутку спросил он.
– Не представляешь, как ты близок к истине, – честно призналась я, опустошив полбокала в несколько больших глотков.
– Ты видела её… наяву?
Я кивнула.
– Ева… Надо что-то делать! Надо обратиться к специалисту.
Я отошла подальше от дерева, возле которого стояла. Виктор последовал за мной. Когда мы ушли на приличное расстояние от остальных, я резко остановилась:
– К психиатру? – усмехнулась я.
– Я не это имел в виду…
Он тоже остановился – слишком близко от меня.
– А к какому специалисту ещё идут с подобными проблемами? – Я сложила руки на груди. Чувствовала правой ладонью, как трепетало и пыталось вырваться сердце, запутавшись в рёбрах, как птица в ветках.
– Мы это выясним. Мы…
– Вик, – я перебила его, – нет никаких «мы». Каждый сам по себе.
– Ты моя семья. И это неизменно!
– В качестве кого для меня есть место в твоей семье? – я пыталась поддеть его, но больно было мне.
Виктор медленно поднёс ладонь к моему лицу. Я инстинктивно прижалась к ней щекой и закрыла глаза. Слабость разлилась по всему телу, я громко выдохнула.
– В качестве той, кого я люблю, – так же громко выдохнул он и прижался губами к моим губам.
Своим поцелуем он высасывал из меня жизнь.
Что я там говорила про плохую жену? Я уже не только мысленно изменяла мужу, а ещё даже чернила не успели высохнуть в нашем свидетельстве о браке.
Думала ли я отстраниться от Виктора? Ни разу. В моей голове только мелькало: прижми меня к ближайшему стволу, разорви на мне одежду, не убирай свою руку с моих бёдер…
Но Виктор сам отстранился от меня.
– Прости…
– И ты меня, – помотала головой я.
– Я не могу так, – прошептал он.
– Ты прав. А я могу. И всегда могла! А тебе всегда было плевать на мои страдания.
– Это не так, Ева…
– Будь тебе не всё равно, ты бы всё рассказал мне раньше. Хотя бы накануне свадьбы!
Я смотрела ему в глаза и старалась не замечать, какую боль причиняли ему мои слова.
– Ева…
Но я не давала ему договорить:
– Что ты ещё от меня скрываешь?
– Ничего.
– Нам лучше не оставаться наедине! – бросила я и быстрым шагом стала отдаляться от него.
Мы вернулись к остальным членам семьи.
– Куда вы пропали?! – Ян стиснул меня в объятия, как только я подошла к нему.
– За дровами ходили, – нашёлся Виктор и протянул ему сухие поленья.
– Можно было бы подумать, что вы там зажимаетесь за деревьями, – влезла перебравшая Лидия и рассмеялась своей шутке.
Во взгляде Виктора сверкнули молнии в её сторону.
– А кому-то уже пора завязывать с вином, – он хотел казаться спокойным, но я заметила, как задрожали его руки.
Он боялся, что наш секрет раскроется.
Мне стало так обидно и противно от осознания того, что он боялся открыто любить меня. Я с яростью схватила бутылку вина и долила в свой бокал, уединившись с ним возле того самого ствола, где стояла ранее.
Девушка из зеркала больше не появлялась в этот вечер. Неужели она существовала только в моей голове?