В двенадцать лет мир кажется выше, чище и чудеснее! Он полон загадок и тайн. Море по колено, качели обязательно выдержат, а любая интересная вещь непреодолимо манит и жаждет быть изведанной. Ещё не знаком вкус предательства, горечь потери близких, а в сердце абсолютная уверенность, что мир справедлив. Анюта была воплощением доброты и нежности. Непослушные каштановые волосы, делали образ девочки озорным и весёлым. Серо-зелёные глаза проникновенно смотрели прямо в душу, обнимая недетским теплом и пониманием. Когда на её лице появлялась улыбка, всё вокруг озарялось светом. Если описывать девочку одним словом, то это: солнышко.
Анюта обожала животных, сердце всегда было открыто для бездомной драной кошки, сороки, подбитой мальчишками из рогатки или внезапно заболевшему соседскому псу. С ранних лет девочка знала, что станет ветеринаром. А пока опыт нарабатывался в подвальной "клинике", которую вечно пытался "закрыть"новый дворник, относя коробки с животными на мусорку. Аня разработала агентурную сеть, которая фиксировала данное событие и, как только Пётр Савельевич не видел, возвращали "пациентов"обратно.
Юношеский максимализм служил надёжным щитом для отстаивания доброго дела и после очередной стычки и пронзительной речи девочки, дворник сдался. В тот день он пятый раз за неделю тащил коробку с подранком к мусорке, но тут девчонка преградила путь и со слезами в глазах спросила: "Почему Вы такой жестокий? Это же братья наши меньшие! Неужели Вы действительно хотите, чтобы они умерли?"Анечка молчала, ожидая ответа и с трудом сдерживала слёзы, получалось не очень. Пётр Савельевич стоял ошарашенный, не понимая, куда делось жгучее желание выписать ей втык. Он так и не нашёлся, что ответить, вручил коробку девочке со словами "Следи за чистотой"и ретировался.
В душе Ани в тот день пели птички! Можно сказать, что она "получила разрешение от правительства"на осуществление ветеринарной деятельности. Первая крупная победа на этом пути.
Дома тоже приближалось радостное событие: старший брат приезжал из армии в отпуск! Ещё со вчерашнего дня Анюта делала тазами салаты и наводила порядок в квартире. Сегодня девочка злостно крутила фарш, вращая алюминиевую ручку и ругаясь на мясорубку, которая норовила соскочить с края стола. Превратив кусочки мяса в однородную массу, добавив специи и лук, девочка сделала заготовки голубцов. Уже бурлила картошка – этот запах ассоциировался с праздником или с болезнью. Ни одно застолье не обходилось без пюре. Анечка его обожала! Но как праздник не обходился без толчёнки, так и простуда не обходилось без того, чтобы дышать над картошкой. Советские ингаляции выглядели следующим образом: ставили кастрюлю с только что сварившейся картошкой на табурет, приоткрывали крышку, рядом садили заболевшего и накрывали одеялом. Поток горячего пара полагалось вдыхать поглубже. Лицо моментально потело, становилось невыносимо жарко, и раз десять успевало прийти раскаяние о том, что поддался простуде. Любовь и боль в одном лице, или как там называют фасад картошки.
Аня обжарила батон и чистила чеснок, чтобы смешать с майонезом. На столе шпроты ждали своего часа. Девочка действовала уверенно и ловко, и сомневалась лишь в одном – готовить солянку сегодня или оставить на потом. На плите томился борщ. Посмотрев на него, Анечка решила приберечь коронное блюдо на другой день, не выдавать же все козыри разом! Брат приезжал с сослуживцем, а еды уже и так наготовили, как на роту! Очень хотелось порадовать!
Раздался долгожданный стук в дверь – два тук, тук, пауза и четыре быстрых тука следом, у брата был свой фирменный ритм, который ни с кем не спутать. Девочка с радостью крикнула маме: «Дождались!», и бросилась бегом открывать. Мама давно была наготове и при полном параде – вчера сделала новую химическую завивку (или «химку» в простонародье), накрасила губы розовой помадой и надела любимое платье. Так она уже ходила по квартире часа два, хотя знала время прибытия поезда.
Наконец ожидание оборвалось радостью встречи! Какое сладкое чувство! Анечка радостно бросилась на шею брату с криком «Васькаааааа!!!». Он всегда был для девочки надёжной защитой и опорой, от него исходили спокойствие и уверенность. Поэтому иногда казалось, что вместе с ним в армию ушла какая-то часть безопасности. Хотя девочку и так с самого детства никто не смел обидеть. Местные хулиганы знали, что в случае чего, придётся иметь дело с Василием, кулак которого был увесистым, а разговор коротким. Если бы Вася родился лет тысячу назад, то непременно бы стал богатырём.
В сестре Васька души не чаял и до сих пор хорошо помнил день, когда принесли из роддома маленький беззащитный комочек. Он как раз вернулся со школы. В то время никого не удивляло, что первоклассник ходит туда самостоятельно. Вместе с сестрёнкой родители принесли конструктор «Юность», олицетворяющий мечту каждого мальчишки. Это было совпадением, что конструктор привезли в Детский мир именно сейчас и отец купил его сразу, пока товар не исчез с полок. До Нового года было ещё два месяца. Можно, конечно, сказать, что это Дед Мороз передал подарок заранее, или отложить в шкаф до праздника… Но, мама приняла неожиданное решение и заявила: «Васятка, посмотри, какой подарочек передала сестрёнка». Мальчик, до этого испытывавший волнение, что при появлении второго ребёнка его станут меньше любить, мгновенно понял, что переживания напрасны, и что у него лучшая сестра в мире! Даже будучи такой крохой, она смекнула, о чём мальчик мечтал больше всего на свете. С того счастливого момента Вася полюбил Анечку всем сердцем и оберегал от любых бед.
Распахнув входную дверь, девочка кинулась на шею Ваське и счастливо на ней повисла. Самое надёжное место в мире – это крепкие объятия брата. Какое волшебное чувство обрести его снова! Васька покружил её, заливисто смеясь, поставил на пол, вошёл в квартиру и крепко обнял маму, которая с трудом сдерживала слёзы счастья. Анечка в этот момент наконец обратила внимание на сослуживца, намереваясь сказать «Здравствуйте! Проходите». В момент, когда встретились взгляды, девочку мгновенно пронзило незнакомое чувство: как лёгкий разряд тока, пробирающий дрожью все клетки разом. Детское сердечко учащенно застучало. Она смотрела на парня, круглыми глазами и ничего не могла поделать со своим глупым видом. То, что происходило в душе, было одновременно самым прекрасным чувством в жизни, и самым пугающим. Коктейль из радости и тревоги дурманил голову, сердце трепетало перед чем-то неведомым. И если встречу с братом можно сравнить с солнечным лучом, пробившимся сквозь тучи, то встреча с этим парнем больше походила на разряд молнии. В крови произошёл мощный выброс гормонов, вызывая ощущение эйфории и привязанности к человеку, которого видела впервые.
Аня, краснея, еле выдавила «Здрасьте». И убежала в комнату, в надежде сбросить парализующую магию. Та категорически не сбрасывалась. Девочка уткнулась лицом в подушку и шёпотом поорала в неё. Стало чуть легче, но изнутри по-прежнему разрывали чувства и эмоции, от которых хотелось кричать и прыгать до потолка. Поддаться бы порыву, но соседи снизу не оценят, а родные вызовут психушку. Продолжительной передышки быть не могло, стол ждал, когда его накроют, а парни, когда их накормят. Сердце заходилось в радостном танце, предвкушая встречу с сослуживцем брата. Мозг отказывался работать и следить за адекватным внешним видом. Мысли разбежались. Мама смекнула, что происходит и взяла управление в свои руки, отдавая чёткие команды дочери: неси салаты, накладывай голубцы на синее блюдо, неси толчёнку и котлеты. Поставь соленья. Салфетки. Аня, приборы! Как мальчики есть будут, руками? Девочка впервые в жизни радовалась поступавшим указаниям, хотя обычно это раздражало.
Выполнив все задачи, Аня получила страшное и одновременно желанное распоряжение мамы: «Садись за стол». Напротив, на диване, сидели ребята. Сослуживца звали Виктор. Витя… Нет-нет, она не осмелилась бы спросить напрямую, просто услышала, как обращается брат. Каждый раз, встречаясь глазами с парнем, Анечка заливалась румянцем и отводила взгляд. «Он точно подумает, что я из дурдома сбежала!», но ничего не поделать. Мозг будто взбесился, и вместо привычных реакций выдавал все эмоции разом, оглушая, сбивая с толку и забирая возможность хоть что-то в себе контролировать.
Ситуацию вновь спасала мама, засыпая ребятам вопросами.
– И что, как проходит служба?
– Да всё хорошо, мам! Ходим в море на учения, управляем большим кораблём!
– А вы вообще, кроме отпуска, на землю сходите? Или всегда в море живёте?
– На землю сойти только в увольнительные можем – это как выходные, иногда бывают. А так корабль – наш дом на два года. Он пришвартован в порту, а в море мы выходим на учения.
– И как там, на море этом? Красиво, наверное? Я вот хоть живу не далеко, а не видела ни разу!
– Ага, красиво, мам. Особенно, когда шторм, красота страшная!
– Ой, тёть Марин, зато какие там восходы красивые бывают и закаты! – добавил Витя. – Да и вообще, на корабле-то оно в сто раз лучше, чем в подводной лодке! А на нашем так вообще лафа.
– Это как это! В армии, и лафа? – Впервые эти два слова встретились в одном предложении.
– У нас просто и сослуживцы хорошие, и капитан. Кормят даже лучше, чем дома.
Анечка встрепенулась в возмущении. Мало того, что она ещё не услышала ни одного комплимента по поводу кулинарного таланта, так ещё и кок готовит лучше, чем она?!
Васька хитро смотрел на сестрёнку и получив ожидаемый эффект от подколки, заливисто рассмеялся.
– Ну всё, всё, Анчоус, я пошутил! Таких шикарных столов мы в армии не видали. Спасибо тебе за царский пир!
Аня пропустила мимо ушей комплимент, злость залила лицо краской.
– Анчоус? Анчоус!!! Я тебе сейчас покажу Анчоус! – и девочка ловко преодолев расстояние в два прыжка, уже щекотала брата, который заливался со смеха. Витька, как настоящий друг, помогал девочке защекотать Ваську до слёз, и тот уже сполз с дивана на пол и почти просил пощады.
Мама предприняла хитрый ход для спасения сына и отвлекла нападающих разговорами.
– Витя, а почему ты в отпуск домой не захотел?
– А пока доеду, пол-отпуска закончится и нужно будет уже обратно ехать. Я ведь из Крыма – восемь-девять дней на поезде в одну сторону.
– Ааа, вон оно что! Тогда будь, как дома, считай меня второй мамой.
Женщине нравился этот добрый и воспитанный парень. Положительные герои в романах выглядят именно так! Высокий, загорелый, широкоплечий, да с ним любая девушка почувствует себя, как за каменной стеной. Пронзительные серые глаза, лучились теплом и спокойствием, действуя будто гипнотически. Светлые волосы всё больше кучерявились, отрастая, подчёркивая весёлый нрав владельца. Витя создавал ощущение человека, которому можно верить и доверить даже дочь. Мама сразу просекла влюблённость Анечки. Подумав: «Какой хороший у девочки вкус, вся в меня», женщина улыбнулась этой мысли, и выдала новую порцию вопросов.
Застолье шло по-домашнему, уютно и весело. Было ощущение, что радость заполнила квартиру и достигла такой концентрации, что её можно закатать в банки и доставать после отъезда ребят к чаю, подсластить горечь расставания.
Витя хохотал и рассказывал:
– Когда только попали на корабль, обалдели, что за плавучий монстр! Представляете, высотой с девятиэтажку! Длиной больше сотни метров! А сколько внутрь помещается… Это вообще офигеть! Как-то раз перевозили тридцать «бэтээров» и триста туристов! Целый автопарк за один заход! Кстати, в момент, когда они десантируются на берег, если включить музыку из боевика со Сталлоне, появится ощущение, что смотришь кино.
– Подожди, подожди, Вить, это вы что, туристов катаете на военном корабле? – поразилась мама.
– Тёть Марин, да это мы так десантников называем – рассмеялся парень, а за ним и остальные.
Ребята с удовольствием и гордостью рассказывали о службе. О первом шторме в открытом море и невероятной силе стихии. О взаимовыручке и удивительном укладе на корабле, который изменил один человек.
Анечка слушала, как заворожённая, ощущая, как проваливается глубже и глубже в эту томительную трясину первой любви. Девочка в тот вечер не могла уснуть. Окрыляло ощущение счастья. Разрывали мысли о числах. Четырнадцать. Витя тут всего на две недели. Тринадцать. Скоро исполнится ей. Девятнадцать. Столько ему. Шесть. Вроде не много. Но, когда море всё ещё по колено, а деревья кажутся большими, это разница не в шесть лет, это разница в полжизни…
Закончив с неутешительной математикой (не зря она с первого класса её не любила), девочка принялась за стихи, которые любимый навряд ли увидит.
«Ты мой ангел, Витя, ты святой,
Для меня ты идеал,
Но я знаю, мне не быть с тобой,
Хоть мечту мою мне очень жаль»… (с) – девочка усердно выводила строчку за строчкой, пытаясь вместить свои чувства, которые никак не вмещались.
«… Но любовь моя так сильна,
Что здесь нечему удивляться»… (с) – рифмуя продолжение, которое определит дальнейшую мысль, она крутила различные варианты в голове. «Волна», «весна», «она», «луна», «без сна», «длина», «ночь длинна!»… Анечка незаметно погрузилась в сон.